Камень

– Я же говорил, девка – огонь! Хапнем мы ещё с ней! – грустно смотрел на соседскую дверь Прохор.

Делать было нечего, и мы вернулись обратно в свою квартиру. Ожидание продлилось около часа, пока в дверь не позвонили.

– Ну что, мальчики, готовы? – заявила Алексия, как будто это она нас ждала.

Одета девушка была в клетчатую рубашку с длинными рукавами, джинсы и кроссовки, зелёные глаза закрывали дымчатые очки. Даже в таком демократичном наряде она выглядела крайне привлекательно.

– Это от назойливых поклонников! – прокомментировала она свой внешний вид.

Ехать решили на «Ниве», «Волгу», предложенную Прохором, девушка отвергла за излишнюю броскость и пафосность, заверив его, что в следующий раз обязательно… Усевшись на заднее сидение, она сказала нашему водителю адрес, а мне сообщила:

– Вчера звонил ваш друг Александр, сегодня к пяти он должен подъехать ко мне домой. Надеюсь, к этому времени мы вернёмся?

– Будем на это надеяться. – меня опять кольнула ревность.

Как оказалось, Алексия, пока мы её ждали, не только приводила себя в порядок перед поездкой, но и успела созвониться со своими знакомыми, торгующими различной одеждой, которые принимали нас, как родных…

И понеслось…

Рубашка такая-то, рубашка сякая-то, футболка с принтом от того-то, от сего-то, брюки строгие, брюки стрейч, зауженные. Пиджаки клубные, в полоску, квадратиком, в мелкий рисунок. Джинсы от того-то, от сего-то. Алексия принимала активное участие в создании моего «образа», каждый раз критически рассматривая получившийся результат. Не забыли мы и про Прохора, обновив гардероб и ему.

Общий чек покупок составил около двух тысяч рублей, учитывая триста рублей, потраченных на Прохора, и это всё со скидкой! Да, Москва город дорогой… Алексия тоже себе приобрела два платья, хотя померить успела в одном из магазинов их целый десяток. Чтобы она не одевала, всё было ей к лицу, это отмечал и я, и продавщицы, но только по ей одной известной причине выбор пал именно на эти два платья.

Когда мы вышли с покупками из последнего магазина и положили пакеты в итак забитый багажник «Нивы», Алексия предложила:

– Алексей, если вам надо костюмы пошить, то у меня есть хороший портной…

– Спасибо, Алексия, но не надо, наш Род обслуживает очень хорошее ателье, они и обувь ручной работы делают. – поблагодарил я её, вспомнив, как ко мне в Смоленск раз в три месяца приезжал Иосиф Карлович и подгонял под растущего меня форму Лицея, а для выпускного вечера ещё и сшил два строгих костюма.

Тем не менее, был уже четвёртый час дня, а мы не обедали. Выдумывать ничего не стали, и решили перекусить в «Русской избе» - ресторане на первом этаже нашего дома. От моего заявления, что я угощаю за потраченное на нас с Прохором время, Алексия только отмахнулась:

– Вы не представляете себе, Алексей, как я люблю ходить по магазинам! А ещё больше я люблю ходить по магазинам и выбирать для кого-то! Со мной уже подружки отказываются торговые центры посещать, говорят, что итак все платяные шкафы с обувными забиты! – она мелодично рассмеялась.

– Я учту это, Алексия, когда в следующий раз позову вас за покупками. – засмеялся я.

Пообедав, мы разошлись по своим квартирам. Около пяти позвонил Сашка.

– Лёха, привет, я сейчас к Алексии поднимаюсь, мы с ней договаривались. Ты вечером дома? – спросил он.

– Дома.

– Зайду. – поставил он меня в известность.

Появился Сашка у меня около девяти вечера.

– Раздеваться не буду, пошли погуляем, пока погода нормальная? – с порога заявил он. – А то к городу всё никак привыкнуть не могу, стены давят…

Я был полностью с ним согласен – после имения, с его просторами и чистым воздухом, стены действительно давили, постоянно было лёгкое желание куда-то выйти, надышаться, почувствовать простор…

– Пошли!

Гуляли мы недолго, около часа, а повёл я Александра в парк напротив моего дома, в котором, несмотря на довольно-таки позднее время, прогуливались парочки, на скамейках сидели компании молодых людей. Фонтан уже не работал, но грамотно расставленные фонари горели, создавая уютную атмосферу.

– Слушай, Лёха, Алексия – это что-то! – взахлёб делился Сашка. – Мне делать ничего не надо, рука сама пишет! Такого у меня ещё никогда не было!

– Ты влюбился, что ли? – опять эта моя проклятая ревность.

– Да какое там! Влюбился, придумаешь тоже! – друг отмахнулся. – Она для меня как муза, как образ, как воплощение всего того прекрасного, что есть в женщинах! Да и не буду перебегать дорогу лучшему другу, я же вижу, как ты на неё смотришь! – он усмехнулся. – Да и она… - он многозначительно замолчал.

– Что она? – плюнул я на все условности и не стал отрицать очевидный факт того, что девушка мне очень нравилась.

– Мне кажется, что ты ей тоже нравишься, весь вечер мне сегодня рассказывала, как одежду тебе подбирала! – засмеялся он. – Абы кому ТАК, - он выделил это слово, - не помогают! Тем более ты аристократ, князь, из старой знаменитой фамилии, недурён собой, богат, наконец! А кто она? – он усмехнулся. – Простолюдинка! Да, звезда, знаменитость, да, зарабатывает сейчас много денег, по её меркам, конечно… А перестанут её слушать, и кому она будет нужна? – хмыкнул он.

– Саша, от куда столько цинизма в твои годы? – я был несколько обескуражен его словами.

– Лёшка, это ты князь Пожарский, а я Петров! – серьёзно сказал он. – У меня всё попроще, и фамилия, и история этой фамилии, и круг общения, и даже будущее! Меня родители с детства приучали смотреть на жизнь приземлённей и надеяться только на себя! – он вдохнул. – Лёшка, ты только не обижайся, но это так и есть!

– Да чего уж там, Саня, какие обиды? – ответил я, а про себя подумал: «Всё правильно он говорит, и в отношении себя, и в отношении меня, и на счёт Алексии он скорее всего прав… Но комплексовать по всем этим поводам точно не стоит!»

И вспомнил обидное «Ублюдок!», которое не раз слышал в начальных классах Лицея, и слова Прохора, успокаивающего меня дома – «Лёшка, дурачок, не обращай на них внимания, это они от зависти, что Пожарский ты, а не они!»

После высказывания Сашки наше общение перестало клеится, несмотря на мои попытки развеселить друга. Я знал, что он рано или поздно отойдёт, предыдущий опыт указывал именно на это, но сейчас Александр замкнулся в себе и молча шагал со мной рядом.

– Лёш, ты прости меня, наговорил тут. Поеду я домой, совсем темно становится… - наконец произнес он и вызвал такси.