Каменное сердце

Это оказался старый полуразвалившийся двухэтажный дом. Стекла в половине окон отсутствовали, и вообще все здание производило впечатление заброшенного и покинутого жильцами. Я решила не светиться рядом с домом на всякий случай, объехала его кругом и остановила машину невдалеке. Дойдя до подъезда, я вошла внутрь. Подъезд был всего один, и я не могла ошибиться, тем более что на углу дома даже висела табличка с номером. Это был именно тот адрес, сомнений не было.

Поднявшись на второй этаж, я нашла дверь с нужным мне номером и позвонила. На звонок никто не ответил. Я позвонила еще раз, более настойчиво, но вновь не последовало никакой реакции. Тогда я принялась тарабанить в дверь кулаком — тот же эффект. Я постояла немного на лестничной площадке, подождала, не выйдет ли кто из соседних квартир, но там, похоже, вообще никто не проживал. Тогда я решила воспользоваться отсутствием хозяина и самостоятельно осмотреть жилище Соколова, если он вообще еще проживал там.

Достав отмычки, я осмотрела замок. Замок оказался не простой, но и не слишком сложный. Это навело меня на мысль, что в данной квартире все же кто-то проживает. Я посмотрела на замок соседней двери — он был вывернут, что называется, с мясом. Нет, нужная квартира явно не заброшена. И я принялась колдовать над замком. Провозившись довольно долго, я все же вскрыла его. Прислушалась — вроде вокруг все тихо. Дернула дверь на себя — никак. Дернула сильнее, и дверь, тихо заскрипев, открылась. Я обернулась, чтобы удостовериться, что никто меня не видит, и вошла внутрь.

В квартире было тихо и темно. Внутри стоял спертый воздух, похоже, помещение давно не проветривалось. Я осторожно прикрыла за собой дверь и, тихо ступая, пошла по коридору вперед, ступая аккуратно, как бы ощупывая ногами пол, чтобы не наткнуться на что-нибудь. Коридор был длинным и узким, значит — квартира, судя по всему, коммунальная. Куда идти? Я осмотрелась, в темноте было плохо видно, я различала только несколько дверей по обеим сторонам коридора.

Подошла к первой попавшейся двери и нажала на нее — заперто. Интересно, какую комнату занимает Соколов? Я достала из сумки предусмотрительно захваченный фонарик и посветила на замок. Внимательно осмотрев его, пришла к выводу, что этой дверью давно не пользовались. На замке, как и на дверной ручке, был слой пыли. Было видно, что замок не открывали тысячу лет.

Потом я двинулась дальше по коридору к следующей двери. Та же история. На ручке пыль, а на большом навесном замке даже успела образоваться паутина.

Когда я добралась до третьей двери, мне наконец улыбнулась удача. Я увидела, что замок поцарапан ключом, и возле двери на полу натоптано. Здесь кто-то живет. Возможно, это и есть комната Соколова. Я осмотрела повнимательнее замок и решила, что вскрыть его не составит большого труда. Это было неплохо, так как я не знала, сколько времени у меня есть в запасе. Хозяин, будь это Соколов или кто-то другой, мог вернуться в любую минуту.

Только вот что я буду делать, если неожиданно вернется жилец комнаты? Наплевав на все предосторожности, я все же решила войти в комнату и хотя бы проверить, здесь ли живет Соколов. Поработав отмычками минут пять, я открыла замок и толкнула дверь. Меня обдало еще более спертым воздухом. Я вошла и прикрыла за собой дверь, не захлопывая ее.

Комната была узкая, маленькая, метров десять, а то и меньше. Из мебели здесь находился лишь старый обшарпанный диван, стол, накрытый потертым покрывалом, да пара стульев. Платяной шкаф заменяли несколько гвоздей, вбитых в стену, на которых висел нехитрый гардероб хозяина. В том, что здесь проживал мужчина, сомнений не было. Вещи на гвоздях были именно мужские — тренировочные брюки, куртка-ветровка да грязная, бывшая когда-то белой майка. Под импровизированной вешалкой стояли стоптанные грязные ботинки.

Я осмотрелась — никаких предметов, могущих указать на хозяина, не обнаружилось. Ни фотографий, ни бумаг. На столе стояла лишь пустая бутылка из-под пива да три грязные тарелки. Я подошла к окну и заглянула за выцветшую занавеску. Из окна открывался вид на унылый пейзаж. На подоконнике я заметила картонную коробку. Открыв ее, обнаружила разные мелочи: расческу с поломанными зубьями, несколько старых газет, пару лампочек и прочую ерунду. Порывшись в этом хламе без особой надежды найти что-либо интересное, я вдруг нащупала нечто, что привлекло мое внимание. На самом дне коробки лежал аккуратный бумажный пакет, перетянутый резинкой. Он как-то не соответствовал остальному содержимому коробки. Пакетик был небольшой, бумага, в которую было завернуто что-то прямоугольное, чистая и не замусоленная, как все остальное в этой комнате. Я осторожно вытащила пакет на поверхность.

Повертев его в руках, все же решилась открыть. Сняла резинку и развернула бумагу. Внутри свертка оказалась ровненькая стопка пятисотрублевых купюр. Как интересно! Судя по обстановке, владелец комнаты в коммуналке не должен бы отличаться особым богатством, но пачка денег говорила об обратном. Я прикинула на глаз, сколько там может быть, взвесила пачку в руке и пришла к выводу, что в ней не меньше ста пятидесяти тысяч. При условии, конечно, что все купюры одного достоинства. Вот так номер! Я снова подбросила пачку в руке. Что это? Заначка на черный день или что-то другое?

Я все больше убеждалась в том, что владельцем комнаты является не кто иной, как Соколов. Уложив деньги обратно и заново перетянув пакет резинкой, я положила его на место. Огляделась в поисках еще чего-нибудь интересного, и тут мое внимание привлек звук двигателя автомобиля. Я осторожно выглянула в окно и увидела, как к самому подъезду подрулила темная «шестерка». Двигатель умолк, и из машины вышел собственной персоной Дмитрий Алексеевич Соколов. Он запер машину и пошел к багажнику.

Господи, вот только этого мне и не хватало. Что делать? Да срочно вытряхиваться из чужой квартиры, вот что делать. Я быстренько закрыла коробку, задернула занавеску, как было, и выскочила из комнаты. Куда теперь? Этаж-то хоть и второй, но он же и последний. Значит, наверх пути нет. Так что же, идти вниз, навстречу Соколову? Нет, такой поворот дела меня никак не устраивал.

Я метнулась к выходу и даже открыла было дверь, но тут поняла, что встретимся мы в любом случае. Даже если я успею выскочить из квартиры до того, как Соколов поднимется, встречи все равно не миновать — на лестнице или же у подъезда, ведь черного хода у дома нет.

Захлопнув входную дверь квартиры, я помчалась по коридору в самый дальний его конец. Упершись в дверь ванной или санузла, я остановилась и тут заметила небольшую нишу в стене. Прижавшись к ней спиной, я замерла. В подъезде уже раздавались шаги Соколова. Я затаила дыхание и принялась ждать.

Вскоре до меня донесся звук отпираемого замка общей двери. Потом Соколов тихо выругался и пошел по коридору к своей комнате. Я услышала, как под его шагами заскрипели старые прогнившие половицы. Только бы ему не приперло пойти прямиком в туалет, с ужасом подумала я. Что я ему скажу, как буду выкручиваться на этот раз? «Здрасьте, а я тут шла мимо и вот, решила заглянуть на огонек!» Второй раз за день про салон красоты не прокатит.

Соколов, к моему счастью, не пошел до конца коридора, остановился где-то посередине и загремел ключами. Я судорожно припомнила, не оставила ли каких следов своего пребывания в его комнате… Вроде бы ничего такого…

Вот он открыл свою дверь, и я осторожно выглянула из своего укрытия. Так и есть: та комната, которую я только что осмотрела, оказалась его. Соколов вошел в нее, но, к моему несчастью, оставил дверь в свою конуру приоткрытой. Как мне теперь пробираться к выходу? Я расслабилась немного. Самая ужасная опасность миновала, но как-то выбираться отсюда было надо все равно.

Но не успела я и подумать о том, как буду выкручиваться на сей раз, дверь соколовской комнаты открылась, и он вышел в коридор. Шаги становились все громче, я стояла ни жива, ни мертва. И вот я увидела Соколова — он прошел всего в каких-то сантиметрах от меня и, открыв дверь в туалет, скрылся в нем. Я беззвучно выдохнула.