Каменное сердце

— Цыплятки мои, — сказал Гордон, обнимая Софи и детей. — Скучали по вашему папе?

Марию встревожило то, что на его вопрос ответила одна Софи.

— Да, — прошептала она, прижавшись к его плечу.

Гордон поднял взгляд и, поверх головы жены, посмотрел на Марию и Нелл. Отсутствие выражения в его карих глазах заставило Марию почувствовать себя так, будто она подсматривала за ними: казалось, его не интересует ничто и никто, кроме его семьи. Губы Гордона медленно растянулись в улыбке. Он выпустил из объятий Софи и подошел к кухонному столу.

— Добрый вечер, дамы! — поздоровался он.

— Привет, Гордон! — хором ответили они. Энди уронил ложку на колени Нелл.

— Как насчет бокала вина, дорогой? — спросила Софи, направляясь к столу с бутылкой в руках. — Мы решили немного выпить.

— С удовольствием. Сегодня был трудный день, — отозвался Гордон.

— Приезжал твой поставщик? — спросила Мария.

— Поставщик? Какой поставщик? — переспросила Софи, наполняя бокал для мужа.

Услышав вопрос, Гордон весь покраснел и торопливо глотнул вина. Мария ждала, что он ответит Софи, однако он молчал. Софи стояла в голове стола, пронзая взглядом то мужа, то сестру.

— Какой поставщик? — снова спросила она.

— Из «Кросби-Тулз», — наконец ответил Гордон.

— А ты откуда это узнала? — спросила Софи Марию.

В ее голосе прозвучала угроза, однако Мария решила обратить все в шутку. С широко распахнутыми глазами она развела в стороны руки, как некто, пойманный на месте преступления и изображающий невиновность. Однако Софи не сдвинулась с места. Ее фигура угрожающе нависала над Марией. С руками, упертыми в бока, она напоминала тюремную надзирательницу.

— Я встретила Гордона сегодня утром, в кафетерии Кэти, и он сказал мне, — ответила Мария.

— Так-так, — произнесла Софи, стоя неподвижно.

Что это было? Ревность? Скорее всего, Софи хочет показать Гордону, что ревнует, чтобы польстить ему, решила Мария. Она вспомнила, как однажды в Париже сделала вид, будто ей сильно докучают ухаживания одного симпатичного археолога из Сорбонны. Это весьма благотворным образом сказалось на непомерном эго Альдо. Но Гордон же ее зять! Софи должна была бы знать, что Мария никоим образом не посягает на него. Действия Софи казались наигранными, она вела себя как студентка актерского факультета, которой поручили роль ревнивой жены. Это казалось неподобающим, недостойным ее сестры — и Мария переключила внимание на Энди. Резкие перемены настроения Софи — даже с учетом выкидыша — начинали раздражать Марию.

Тут, под руку с Питером, в дом вошла Хэлли.

— А вот и я! — воскликнула она. На ней была черная норковая шубка, которую Малькольм подарил жене в свое последнее Рождество. Мех сбился и потускнел, когда Хэлли прошла мимо, Мария почувствовала запах нафталина.

— Ты замечательно выглядишь! — сказала Нэлл, вставая, чтобы поцеловать ее.

— Спасибо, дорогуша. Вчера я ее достала, чтобы надеть в театр, — Хэлли произнесла «теа-а-атр», — а сегодня подумала, зачем прятать ее обратно?

Все, даже Софи, улыбнулись и обменялись озорными взглядами; ни для кого не было тайной, что вчера Хэлли побывала на свидании.

— Может, расскажешь нам о нем? — попросила Мария.

— Это мистер Портер, — ответила Хэлли, выпрямив спину. Она поправила волосы, свернутые в тугой узел на затылке. — Вы знаете мистера Портера — он раньше работал в банке.

— Ты называешь его «мистер»? — поинтересовалась Софи.

— Я называю его Джулиан, — отрезала Хэлли. — Но мы с ним только друзья. Его жена скончалась три года назад, и он все еще в трауре. В глубоком трауре. Думаю, во мне он нашел сочувственного слушателя. Мы часами говорим о Малькольме и Элизабет. Мы оба — старые развалины.

— Техника соблазнения из дамских романов, — прошептала Софи на ухо Марии, из чего та сделала вывод, что приступ ревности — или что там это было — прошел.

— Я его помню, по банку, — сказала Нелл. — Очень эффектный мужчина — правильно? Всегда в красивом костюме, а из кармана торчит шелковый платочек.

— Да, это он, — согласилась Хэлли; торжествующая улыбка выдавала ее с головой.

— Ну что, Гордон, как там твой магазин? — спросил Питер, всегда начинавший нервничать, когда доходило до семейных сплетен. Он предпочитал говорить о бейсболе, политике, событиях в мире — вещах более глобальных и менее личных. Мария с трудом подавила желание протянуть руку и взлохматить его аккуратно приглаженные волосы.

— Сам знаешь, стоит только набить полки краской оттенка «зеленый сафари», от которого все с ума сходили в прошлом сезоне, «Дом и сад» или еще какой-нибудь чертов журнал объявляет, что ставни и наличники должны быть серовато-синими. Знаешь, сколько заказов на серо-синюю краску я получил на этой неделе? Причем пропорция должна быть точной, и синяя краска совершенно определенного тона — ну и конечно, она у нас кончилась.

— А покупатели ведь не будут дожидаться, пока ты закажешь еще, — заметила Софи.

— Само собой не будут, — сказал Гордон. — Они отправляются прямиком в магазин Маньяно, в Вестерли. В прошлую субботу я видел, как трое моих покупателей заходили туда. Я говорю о старых клиентах, у которых в моем магазине открыты счета. Да, постоянство в наше время — редкая штука.

— Твой отец умер бы от расстройства, узнай он, что Кларки отовариваются у Маньяно, — заметила Софи.

— Поэтому я и стараюсь не подпускать родителей к магазину, — ответил Гордон.

— А ты, выходит, дежурил у дверей конкурентов? — спросил Питер, зачерпывая с блюдца горсть орехов. Мария улыбнулась. Промышленный шпионаж: Гордон прячется на переднем сиденье их семейного автомобиля, натянув шапку чуть ли не до глаз, и следит за тем, как его клиенты входят в магазин Маньяно с пустыми руками, а выходят с коричневыми бумажными пакетиками, наполненными шурупами и болтами.

— Да, приходится держать руку на пульсе, — произнес Гордон; голос его прозвучал серьезно, поэтому никто не нашелся, что ответить.

— Мария, приготовишь заправку для салата? — спросила Софи, поворачиваясь к длинному кухонному столу.

— Ту, с секретными травками? — поинтересовался Саймон.

— Конечно, — отозвалась Мария. У Саймона были те же каштановые волосы и длинные ноги, что и у его отца. Наверняка через пару лет он догонит Гордона по росту. Опережая Марию, мальчик бросился собирать на кухонном столе зеленую стеклянную миску, мутовку, уксус, настоянный на эстрагоне, и свежее оливковое масло в бутылочке, по форме напоминающей обелиск.

— Какой ты у нас помощник, — сказала Софи, отойдя назад и глядя на сына. По сдержанному тону сестры Мария поняла, что ответа она не ждет.

Мария нарочито повернулась спиной ко всем остальным, чтобы Саймон считал, будто секрет заправки она доверяет только ему. Положила в миску нужные ингредиенты: горчицу в порошке и горчичные зерна, несколько веточек тимьяна, росшего у Софи в ящике под окном, ложку жирных сливок, потом взбила все это вместе с маслом и уксусом. Остальные члены семьи беседовали у нее за спиной, и Мария на мгновение почувствовала себя школьницей, приехавшей домой на каникулы. София приоткрыла духовку и вилкой на длинной ручке проверила, готов ли цыпленок; поток горячего воздуха ударил по коленям Марии.