Каменные сердца

Туве уложила Джо в яйцо. Если ничего не получится, онумрет внутри несокрушимой оболочки, но попробовать стоило. Девушка напрягла отощавшие ручки, стараясь сомкнуть створки яйца, мышцы запульсировали под кожей, словно черви. Внезапная боль – левое запястье хрустнуло. Не страшно, у нее есть еще одна рука. Через мгновение, показавшееся Туве вечностью, створки, лязгнув, захлопнулись. За ее спиной костер разгорался, тени в неистовой скачке бесновались вокруг. Откусив прядь своих волос, Туве бросила ее в огонь. Тот взметнулся в черное пустое небо, как бы намекая, что не прочь отведать столь изысканного лакомства еще. Девушка резко и неестественно выгнулась, замерев в напряжении первого па танца, подставив лицо падающим снежинкам. Ее гулкий голос слился с плачем ветра в руинах мертвого города.

Вселенная порой бывает жестока, и вращение ее безжалостно, неостановимо, необратимо. Но изредка сила, приводящая ее в движение, отвечает на мольбы. Ответы эти принимают очень разные формы, однако если человек (или туве) чист сердцем, он обязательно получит помощь.

И Туве получила.

Когда она привалилась к холодному боку яйца, костер превратился в ярко тлеющие угли. Невыносимая усталость нахлынула на нее, шепча в длинное ухо: «Брось. Уже все кончено. Нет смысла погибать обоим». Но остановиться сейчас как раз и означало погибнуть обоим. Когда (и если) Вселенная отзовется, Туве должна быть здесь – ее разум, ее анима и ее тело, конечно же.

Почти всю свою жизненную силу она влила в зарядные элементы «временной капсулы» Джонатана Хайда. Туве не осознавала сложности этого действа с точки зрения науки и техники, но имела весьма сильное намерение. Батареи же приняли энергию с привычным безразличием, не заботясь о ее происхождении.

Яйцо поддержитжизнь Джо в течение следующей толики Круга, а потом... Кто знает, что случится потом? Как говорили в Долине: прошлое – история, будущее – тайна. Джонатан упоминал о способности своей скорлупы путешествовать меж звезд. Если яйцо могло устоять перед небесными бурями, то выдержит и мрак между мирами.

– Между спиц и вдоль оси невредимым пронеси, – бормотала Туве, вглядываясь в тусклые глаза тех-кто-боится-света, обступивших капсулу-скорлупу. Твари чуяли ее слабость. Огонь погас, но она надеялась.

Медленно, будто нехотя, небеса очистились от черных туч, снегопад прекратился. Туве ощутила, как яйцо пошевелилось. Сначала она приняла дрожь обшивки за игру своего воображения. Но когда подались назад призраки, а угли вспыхнули пронзительно-белым светом, поняла: ее мольбы услышаны.

Поток Жизни вырывался из середины пепелища во всей своей первозданной красоте. Туве знала, что зрелище это, скорее всего, последнее для нее, а потому отдавала ему должное, не смея даже моргнуть. Сияющая волна подхватила капсулу, окутала плотным коконом анима-нитей, а затем яйцо и его содержимое исчезли. Течение увлекло их за грань, туда, где заканчиваются и начинаются все пути. Джо гордился бы своим первенством не только в хрононавтике, но и в парахрононавтике.Если повезет, онстанет одним из немногих, чья дорога за гранью продолжится. Лишь бы сила амулетов сохранила Джо от опасностей и бед, а Поток переправил его в место более милосердное к таким, как он!

– Прощай, Джонатан Хайд из Нью-Лорка, – пролепетала Туве, откидываясь на спину. Сил сидеть после того, как исчезла опора, у нее не было. – Прощай и будь счастлив.

Ее слабая аура трепетала, как последняя звездочка шипоцвета на зимнем ветру.

**

До нее, словно издалека, доносились голоса.

Приоткрыв глаза, Туве увидела людей в военной форме. Столпившись вокруг, они пялились на нее, тыкали в бок стволами винтовок.

– А она ничего, миленькая, – сказал один.

– Проклятые людоеды, – откликнулся другой. – Посмотри на эти кости! Вот зачем такой кострище вчера запалили.

– Готовь веревку. – В словах третьего девушка уловила характерные командные нотки. – Не патрон же на нее тратить.

Туве протянула руку и ухватилась за ближайшую винтовку, с небольшим усилием выгнула ствол вверх. Солдат удивленно моргнул. Девушка вопросительно приподняла голову и моргнула в ответ.

Спустя несколько минут, оглядывая лежащие вокруг тела, Туве поняла, что не испытывает никаких эмоций. Забрав десяток жизней, она не чувствовала себя виноватой, расстроенной, не чувствовала вообще ничего, кроме, пожалуй, усталости и раздражения. Ауры перебитых ею патрульных НЛО в смятении толклись неподалеку от тел, видимо, еще не осмыслив случившейся с ними неприятности.

Девушка прижала руку к левой груди. Исполнив ее мольбу, Вселенная зачем-то сохранила ей жизнь, но цена, как всегда, оказалась велика. Теперь и сердце рыжей Туве превратилось в камень.

Ей вдруг очень захотелось домой.

Самые длинные пути начинаются и заканчиваются одним шагом, и Туве решила не откладывать совершение оного на потом. Махнув на прощанье госпоже Манекен, которая уже не была третьей справа, она быстро зашагала в направлении, подсказанном ей врожденным тувийным чутьем. Туве предстояло многое сделать, но для начала – нанести анима-рисунок, исполнить танец и нагулять жирок.

Госпожа Манекен дрогнула от порыва налетевшего ветра, и, будто пытаясь махнуть Туве в ответ, завалилась на бок.

**

Сердце Купола сильно отличалось от нарисованного нашим воображением: ни пультов, ни экранов, ни проводов – лишь мягко светящиеся стены, чаша бассейна в центре и «кафедра» перед ним. Жидкость в бассейне я сравнила бы с зеркалом, если б не ее ярко-голубой цвет с иногда пробегающими по глади искорками. «Кафедра» напоминала огромную каплю, нарушившую по чьему-то капризу законы природы и желающую взлететь от пола к потолку. На ее сферической поверхности имелась выемка – пятипалая ладонь, правда, превосходившая размером даже грюновскую. Гладкий парусный свод зала покоился на полукружьях, занятых хаотичной мешаниной из маскаронов. На мой взгляд, ваятель вложил в свое творение излишний натурализм. Далеко не вселица были наделены красотой или обаянием. Некоторые кричали, широко распахнув глаза и раззявив рты, или плотоядно скалили крупные зубы, другие зажмурились, точно робея перед чем-то. Они налезали друг на друга, местами сминались, слипались, сливались, подобно зиамским близнецам. Кем были эти существа? Старшими Братьями? Жителями мифической Этлантиды? А может, туве?

Мы разбрелись по зале, осторожно ступая, стараясь не приближаться к бассейну и не касаться стен, на которых при ближайшем рассмотрении обнаружилась странная переливчатая пленка, едва различимая и подвижная. Вскоре Кирна заметила такую же на дверном проеме. Готова поклясться – ее не было, когда мы входили! Кажись,вернуться тем же путем нам не удастся... Впрочем, если придется – попробуем.

Я разглядывала каплю-кафедру, когда позади меня возник Фрай.

– Поравыполнить свои обязательства, сладенькая. – Он подал мне бумажку с написанной от руки абракадаброй, похожей на таблички в музее. – Здесь и транскрипция есть. – Фрай услужливо ткнул пальцем. – Будь умницей, Мэйби. Вложи ладошку в выемку, прочти, и до гробовой доски я буду твоим должником.

Николас решил за меня:

– Опять к девчонке пристаешь?! Сказано же – отвали!

– Мэйби, лучше бы тебе сейчас послушать меня, а не твоих слабоумных друзей! – угрожающе процедил Фрай, сунув мне записку.

Он отошел к стене и заложил руки за спину, выжидающе воззрившись на меня. Я покрутила бумажку, тщетно пытаясь уяснить смысл написанного и надеясь на озарение. Тем временем к Фраю, видимо, считая его зачинщиком безумного путешествия под землю, опасливо шагнул Аксель и тихо поинтересовался: «А когда я смогу увести Мэйби домой?» Недостаточно тихо – я расслышала и не преминула встрять: