Каменные сердца

— Кроме того, люди могут оскорбиться, если им предложить копать могилы, пока они еще живы.

— Могут. Но когда придет пора умирать, нас не окажется рядом. И их тела съедят сурки.

Джо несколько секунд обдумывал эту неожиданно глубокую мысль и согласился:

— Тогда мы прямо-таки обязаны помочь им. Кстати, а у тебя случайно нет веревочки? Или цепочки?

— Есть. Но ее еще надо найти.

— На досуге попробую сделать тебе подарок, — в мозгу Хайда переплелись искренняя благодарность к девчонке и вполне приземленная, но не вполне осознанная, мужская потребность. Джо собрался закрепить успех (его молоденькие современницы ничего так не любили, как глазеть на собственные фоточки) и поинтересовался: — А еще, можно тебя сфотографировать?

— Э нет! — Туве восприняла намерение Джо весьма эмоционально: она отпрыгнула назад и закрыла личико ладонями, следя за собеседником между пальцами. — Мое изображение — как вторая я. В мире достаточно одной меня.

— О’кей. — Джонатан покладисто спрятал телефон. — Так идем? У нас есть лопата?

— Идем, — откликнулась Туве. — На первых порах обойдемся без нее. Для копания важно желание, а не лопата. Как, впрочем, и для всего остального.

**

Джо начал уставать. Видимо, тело еще не свыклось с нагрузками после семидесяти лет бездействия. С другой стороны, Хайд никогда не отличался особой выносливостью, хоть и регулярно посещал тренажерный зал.

Туве чуть обогнала его, легко прыгая по ржавым корпусам автомобилей и мусорным бакам, здороваясь со скелетами и поправляя обрывки одеяний на манекенах.

Они придерживались старой трассы Крон-Ривер и сейчас наконец приблизились к окраинам, что несказанно радовало. Карабканье по развалинам жутко изматывало, хотя и позволяло лишний раз ущипнуть спутницу за бочок, скрашивая мрачное путешествие и отвлекая от осмотра окрестностей, которые были когда-то совсем иными. Вспомнились старшая школа и первые университетские годы, когда «случайные» щипки и прикосновения являлись неотъемлемой частью повседневного общения мальчишек и девчонок.

Хайд улыбнулся. Замечтавшись, он сходу налетел на внезапно остановившуюся Туве.

— У тебя в штанах фонарик, или ты просто рад меня видеть? — осведомилась девушка.

— Извини, — Джо опять смутился и поправил в кармане джинсов мультитестер.

В следующий момент он обратил внимание на причину остановки. Неподалеку от руин гольф-клуба «Партсдейл», на месте одноименного озера, в окружении дряхлых обшарпанных автомобилей, горел костер. У которого сидели люди.

**

Мэйби заерзала в латаном-перелатанном спальнике, продавливая задницей удобную ямку в земле. Она слышала эту историю, наверное, не меньше сотни раз, с тех пор как присоединилась к табору, и готовилась с превеликим удовольствием выслушать в сто первый. Девушка любила истории, цыганин любил рассказывать. Костер ярко пылал, из помятых автомобильных колонок раздавалась негромкая, сопровождаемая шипением музыка, в небе гасли августовские звезды… Скоро можно будет сунуть в раскаленные угли картофелины и кусочки жирной крольчатины.

Лукаво прищурившись, Аксель накинул на плечи не очень чистое клетчатое одеяло.

— Знаешь, приятель, ходит молва, что наш народ навеки обречен странствовать, искупая какое-то ужасное преступление, совершенное давным-давно. Отец говаривал: первый цыган увел у богов первого коня. Вообще-то мы, , в конокрадстве не спецы, особенно на фоне . Да и далековато от старой доброй Кирландии до гроссийских земель. Но уж так издревле у нас повелось: облажался один — отдуваются все. Полагаю, дело в том… — рассказчик, выдерживая паузу, многозначительно поднял тощий палец, увенчанный алюминиевым перстнем, в котором переливался кусок красного катафота, — дело в том, что цыганин — это состояние души. Я цыган, ты цыган, Тиана еще та цыганка — только цыган способен так боготворить огонь!

Аксель умолк, прислушался и ухмыльнулся:

— Сагерт и Кирна — безупречные цыгане. Подумай, как страстно они любят друг друга, без обывательских условностей и мыслей о завтрашнем дне. Даже Королевский Тушкан — цыган не меньше моего, хоть и мессиканец по рождению, — перечислив всех таборных представителей цыганского этноса, Аксель придал своей хитрой роже слегка торжественный вид. — Правда или нет, но мой отец в это верил, и дед тоже, а они были людьми достойными всяческого уважения. Да и я не сомневаюсь в том, что рассказываю.

Так вот, если верить легендам и моим отцу с дедом, народы, населяющие Эос, в незапамятные времена спустились со звезд…

Тут Мэйби, как и всегда в данном месте истории, подняла глаза на небо: большинство усеивающих его искорок уже исчезло, но другие, покрупнее, пока мерцали.

— Поди угадай, почему они отправились в путь? — продолжал Аксель. — Романтика бесконечной дороги перекликается с бесконечностью человеческого Пути. Ты, наверное, возразишь: «Хэй, Акс, а как же смерть, кладущая предел всему?»

Мэйби отрицательно затрясла головой и ушами. Цыганин кивнул.

— В действительности наши слова и поступки мостят широкую дорогу в далекое будущее и позволяют заглянуть в прошлое. Цыгане отлично в этом разбираются, потому и слывут мастерами в гадании. Но на самом деле никто не может знать будущего, собственного или чужого. Мы всего лишь убедительно предполагаем.

Как бы то ни было, у пращуров имелись причины сняться с насиженного места. Они взяли с собой вещи, которые напоминали бы им о покинутой родине, и вместе с семьями погрузились в небесные трейлеры.

Тогда наверху горело гораздо больше звезд. Древним странникам куда проще было отыскать дорогу в темноте, не то что нам с тобой, попади мы сейчас на небо.

Если я начну перечислять все их приключения, то не управлюсь и за год. Посему перейдем сразу к главному: однажды кто-то из скитальцев высунулся в окошко (примерно такое, как в нашем фургоне) и увидал внизу прекрасный континент Эос, обрамленный лазурью океана. Новость, как водится, мигом разлетелась по каравану, друзья и родственники выслушали дозорного, развели костер и принялись совещаться. — Аксель указал пальцем в одну из звезд, висящую низко над горизонтом. Несмотря на занимающуюся зарю, она лучилась ровно и ярко. — Костер этот не потух до сих пор. Благодаря ему всегда можно определить, где находишься. Его еще именуют Утренней Звездой, но мы-то в курсе: утренняя звезда — шипастый шар на цепи, а искра на небосклоне — костер наших далеких предков.

— И они решили остаться? — Мэйби поправила плед на подремывающей Тиане и выжидательно воззрилась на цыгана.

— Знамо дело, — Аксель коротко хохотнул. — Кто бы устоял перед красотами Эос?

— А дальше?

— А дальше они построили чудесный мир, где .

Мэйби немного посмаковала мысль о мире, где у всех всего вдоволь. Схожесть с Идэнским куполом слегка подпортила привлекательность образа.

— А потом началась война. В наши дни войны и воины измельчали, но тогда было иначе. Остается только подивиться случаю, сохранившему маленькую Эос. Для такого нужна удача не меньше твоей, Том Мэйби.

Девушка хихикнула. Ее забавляла эта игра: уже четыре месяца она путешествовала с табором, но никто, даже по-цыгански проницательный Аксель, еще не раскрыл ее тайны.

— К нашим предкам явились далекие родичи и попросили о помощи. Отец называл их Старшими Братьями. Я разделяю его мнение: невзирая на многочисленные отличия (например, цвет кожи и разрез глаз), общий тип мышления прозрачно намекает на близость всех людей и существ, на них похожих. Кровные узы святы — отказать было нельзя. Тем более, сообща разумнее и проще давать отпор врагу.