Камера

Такое «тесное общение» с напарницей было необходимостью: Ким не только переписывался с мемберами, но и напоминал Алисе сменить позу, если она вдруг увлекалась, просил девушку шлёпнуть себя по заднице, если того хотел клиент – словом, дирижировал: делал шоу более динамичным и ярким. Именно поэтому неопытным моделям сперва предлагали поработать с переводчиком – он помогал им раскрепоститься.

– Ну что, готова трахнуть всех этих дрочеров? – Ким сел за рабочее место и почувствовал, как к нему возвращается бодрость.

Всё-таки, энергия ебли – самая неисчерпаемая энергия на планете Земля. Как только в воздухе разливается запах феромонов, появляется лишь намёк на то, что два горячих тела могут сплестись – у человека тут же загораются глазки и начинают трястись ручки: пелена сна или усталости тут же спадает. Разговор становится активнее, движения – резче.

И Ким с Алисой, словно доблестные физики-ядерщики сотню лет назад, научились направлять эту энергию в мирное русло – превращать её в деньги.

– Да! – весело ответила Алиса.

– Ну тогда поехали!

Свет – комната озарилась свечением софтбоксов. В карих глазах Алисы появилось два белых колечка – отражения кольцевых ламп.

Камера – над черным глазком «вебки» зажглась зеленая лампочка. На мониторе Кима в квадратных окошках появилось сразу три девушки с тёмно-каштановыми волосами.

«You are on-line now!»

Глава 2. Петербург, 202? год

Любой, кто попадал на вебкам-сайт, видел в общем-то знакомую картину: такая же, как на Твитче или Ютубе «плитка» из прямоугольников – только в этих оконцах жили не лоснящиеся блогеры, а полуголые девушки со всего мира.

Кликни на один из квадратиков, и попадёшь в гости к модели: на страницу с трансляцией и общим (или «фри») чатом. Здесь можно бесплатно общаться с девушкой – писать ей сообщения и присылать чаевые. Но настоящая жара начиналась в приватном чате – или просто «привате».

Когда запускался приватный чат, кулиса опускалась – мембер оставался с девушкой один на один и мог просить её делать всё, что угодно. При этом человек платил за время – чем дольше удержишь внимание клиента, тем больше заработаешь.

Иногда некоторые мемберы ещё и включали свою камеру – это называлось «cam to cam». Некоторые хотели пообщаться с девушкой по видеосвязи, но большинство «гостей» просто показывали свой член.

Алисе, в общем-то, было все равно – она практически не обращала внимание на изображение. А вот Ким мог в деталях рассмотреть синюшные и сморщенные пенисы.

– Окей, бай, гайз! – девушка послала воздушный поцелуйчик в камеру и мило улыбнулась, а затем отвернула камеру.

«You are leaving private chat» – гласила надпись на экране монитора.

– Пиздец, опять мыться, – Алиса сидела на коленях на диване – полностью голая, измазанная разноцветными красками – и тяжело дышала.

– Мы заработали пятьсот баксов, – сказал Ким в ответ. – Пятьсот гребанных баксов за сорок минут!

– Урраа! – девушка вскочила и обняла его, измазав краской, а затем побежала в душ.

Ким откинулся в кресле и, довольный собой, стер с щеки синюю гуашь. Его идеи работали безотказно. Переводчик должен был не только общаться с мемберами и следить за ходом трансляции, но и вместе с моделью придумывать ей образ, до мелочей продумывать шоу.

И Ким придумал – превратил Алису в студентку-художницу. Она накидывала на голое тело комбинезон, будто бы готовясь приступить к новой картине, надевала строгие рубашки, клетчатые юбки и чулки, словно прилежная ученица перед экзаменом – в их арсенале было не меньше десятка самых разных обликов.

Алиса делала яркий, необычный макияж во фри-чатах и даже иногда по-настоящему рисовала акрилом. Ну а когда приходило время шоу, «студентка» срывала одежду и выливала на себя краски, измазывалась блёстками, превращая свое тело в живой холст и мастурбировала кистями – в лучах неонового света это было поистине чарующее зрелище.

Отчасти, такие изыски были необходимостью – чтобы пользователь выбрал именно тебя, модель должна была хоть чем-то отличаться от тысяч других красивых, обаятельных, сексуальных девушек с превосходным телом. Не говоря уже о том, что пресыщенный контентом зритель всегда требовал чего-то нового.

Кончено, некоторые переводчики и модели довольствовались кружевом и дилдо – и все равно зарабатывали неплохие деньги. Однако Киму нравилась его работа – для него вебкам был чем-то вроде бурлеска: в маленькой комнате, на пару с одной актрисой он пытался создать настоящее представление. Пусть и не такое роскошное, как у Диты фон Тиз, но столь же эффектное и атмосферное. И такой подход давал свои плоды.

Когда Алиса вернулась из душа, Ким уже убрал комнату: кинул измазанный гуашью плед в стирку, оттёр влажными салфетками цветные пятна с паркета и монитора.

– Я дико голодная. Завтра выходной, может, погнали – перекусим чего-нибудь? – мокрая, она обняла Кима и повисла у него на шее. Девушка всегда мылась в настолько горячей воде, что буквально пульсировала жаром. Полотенце размоталось, оголив её упругие ягодицы, и теперь держалось только потому, что Алиса крепко прижалась к Киму.

– Прости, другие планы, – Ким растерялся: руки его повисли в воздухе, но так и не опустились на влажные плечи девушки.

– Эх, ну и ладно, – вздохнула Алиса, усевшись на край дивана. Полотенце белым комком свернулось у её ступней.

– Пока! – бросил на прощанье Ким, закинул рюкзак за спину и вышел в коридор. В ответ девушка лишь угукнула себе под нос и снова залипла в телефон.

На кухне Антон (или Джейкоб – это был его псевдоним на сайте) уже заварил чай и о чем-то беседовал с новенькой моделью: молоденькой девочкой с ярко-синими волосами – свежие лица то и дело появлялись на студии.

«Ей бы отлично подошёл образ невинной аниме-школьницы – гетры, кроссовки, рубашка с галстуком» – Ким поймал себя на мысли, что сразу-же начал придумывать персонажа. Профдеформация.

На улице, возле арки, его уже ждал тонированный Киа Рио, моргая оранжевыми поворотниками. Сбежав по каменным ступеням и вылетев из парадной, Ким буквально запрыгнул в машину. Водитель резко тронулся – колёса харкнули пастельно-бурой кашей, оголив асфальт.

***

Часы показывали половину второго ночи.

– И кто это? – Ким стоял посреди комнаты в коммунальной квартире, которую Геворг превратил в свою мастерскую. Белые стены с остатками былой роскоши – лепными плинтусами – были увешаны всевозможными работами: портретами неизвестных людей, знакомыми пейзажами панельных гряд. Холодный густой воздух, что проникал из приоткрытого окна, немного разбавлял запах масляных красок и растворителей.