Камешек в небе (= "Галька в небе"). Звезды как пыль (другие переводы)

Но нынешняя ее радиация, видимо, не смертельна. Это всего лишь запал. Где-то внутри находится маленький реактор. Коротко живущие искусственные изотопы медленно разогревают его, снабжая соответствующими частицами. Когда будет достигнут критический уровень, начнется реакция. Обычно не взрыв, а вспышка излучения, которая превратит ящичек в металлический слиток.

Но излучение убьет все живое в радиусе от шести футов до шести миль, в зависимости от размеров бомбы.

Невозможно сказать, когда будет достигнут критический уровень. Возможно, через много часов, а может, уже в следующее мгновенье. Байрон беспомощно стоял, сжимая в руке фонарик. Полчаса назад, когда его разбудил визиофон, все было мирно. Теперь он знал, что должен умереть.

Байрон не хотел умирать, но он был в ловушке, а выхода не было видно.

Его комната находилась в конце коридора, по соседству была лишь одна комната, обращенная к его комнате ванной, там его вряд ли услышат. Можно было попробовать достучаться до нижних соседей.

У него было несколько складных стульев, принесенных для возможных гостей. Байрон взял один из них. При ударе об пол раздался глухой, хлопающий звук.

Байрон повернул стул: звук стал резче и громче.

После каждого удара он ждал ответа. Сможет ли он разбудить жильца снизу и рассердить его настолько, чтобы тот стал выяснять причину беспокойства?

Неожиданно он услышал слабый звук и замер, подняв над головой разбитый стул.

Звук повторился. Похоже это был слабый крик.

Он доносился от двери.

Байрон уронил стул и закричал в ответ.

Он прижался ухом к щели между дверью и стеной, но зазор был ничтожным, и через него звук доносился слабо.

Но все же он разобрал собственное имя.

— Фаррил! Фаррил! — и еще какие-то слова.

Может быть: «Вы здесь?» Или: «Вы живы?»

Он закричал:

— Откройте дверь!

Он прокричал это три или четыре раза. Его охватила лихорадка нетерпения. Бомба может взорваться в любое мгновенье.

Он решил, что его услышали. Донесся приглушенный крик:

— Осторожнее! Бластер!

Он знал, что это значит, и торопливо попятился от двери.

Послышался резкий треск. Байрон почувствовал, как вздрогнула комната. Дверь распахнулась.

Из коридора хлынул свет.

Байрон выбежал, широко разведя руки.

— Не входите, — закричал он. — Во имя любви к Земле, не входите! Там радиационная бомба!

Перед ним стояли два человека. Один из них был Джонти, другой Эсбак, управляющий. Он был полуодет.

— Радиационная бомба, — запинаясь, повторил Байрон.

Джонти спросил:

— Какого размера?

В руке он все еще держал бластер, который резко дисгармонировал с его элегантным костюмом, удивительным в это время ночи.

Байрон смог лишь показать руками.

— Ясно, — кивнул Джонти.

Поворачиваясь к управляющему, он казался совсем спокойным.

— Вам лучше эвакуировать жильцов прилегающих комнат и перекрыть коридор свинцовыми щитами. И никого не впускайте сюда до утра.

Затем повернулся к Байрону.

— Радиус действия, вероятно, от 12-ти до 18-ти футов. Как она к вам попала?

— Не знаю, — ответил Байрон.

Он вытер пот со лба.

— Я бы хотел сесть.

Он бросил взгляд на часы и обнаружил, что они все еще на столе в комнате. Ему захотелось вернуться за ними.

Поднялась суматоха. Студентов торопливо выпроваживали из их комнат.

— Идемте со мной, — сказал Джонти. — Я думаю, вам лучше посидеть.

Байрон спросил:

— Что привело вас ко мне? Я вам так благодарен…

— Я вам позвонил, ответа не было, и я пришел.

— Зачем?

Байрон старался говорить спокойно и унять внутреннюю дрожь.

— Чтобы предупредить, что ваша жизнь в опасности.

Байрон хмуро улыбнулся.

— Это я и сам понял.

— Пока только первая попытка. Будут и другие.

— Но кто это?

— Не здесь об этом, Фаррил, — сказал Джонти.

— Для такого разговора нужно уединение. Вы отмеченный человек, и я тоже подвергаюсь опасности с вами.

Глава 2 Сеть в космосе

Студенческая гостиная оказалась пустой и темной. Трудно было ожидать иного в 4.30 утра. Но Джонти все же, открыв дверь, внимательно прислушался.

— Не нужно, — негромко сказал он, — не включайте свет. Для разговора он нам не нужен.

— С меня хватит темноты на одну ночь, — пробормотал Байрон.

— Оставим дверь открытой.

У Байрона не было сил спорить. Он опустился в ближайшее кресло. Теперь, когда все кончилось, Байрона по-настоящему трясло.

Джонти указал тросточкой на полоску света, падающего через приоткрытую дверь.

— Следите. Если кто-нибудь пройдет мимо или дверь двинется, будет заметно.

Байрон ответил:

— Я не настроен для конспирации. И, пожалуйста, говорите побыстрей, что вы хотите мне сказать. Вы спасли мне жизнь, и я завтра буду благодарен, но сейчас больше всего мне нужно выпить и поспать.

— Могу представить себе ваше состояние, — ответил Джонти. — Но ваш отдых может оказаться вечным. Вы знаете, что я знаком с вашим отцом?

Вопрос был задан внезапно, и Байрон удивленно вскинул брови.

— Отец никогда не упоминал о вас.

— Я удивился бы, если бы он упоминал. Он не знает моего нынешнего имени. Кстати, давно вы получали сведения об отце?

— Почему вы об этом спрашиваете?

— Потому что он в большой опасности.

— Что?

Джонти в темноте нашел его руку, сжал ее.

— Пожалуйста, говорите тише. Выскажусь более определенно. Ваш отец арестован. Вы понимаете, что это значит?

— Нет, не понимаю. Кто мог его арестовать, и к чему вы ведете?

В висках у Байрона стучало от волнения.

Гиптайн и близость смерти сделали невозможным спокойный разговор с этим холодным денди.

— Вы, конечно, знаете, чем занимался ваш отец? — прошептал Джонти.

— Если вы знали моего отца, то знали, что он Ранчер Вайдемоса. Вот чем он занимался.