Камикадзе на прогулке
Шрифт:
За пять дней погибло восемь пилотов. Как правило, в первом же и последнем рейсе. Программа вывоза образцов с Селесты была сорвана. А парды на Селесте гибли один за другим…
Никто из руководства Дальней Разведки не верил, что программу исследований на Селесте, захваченной Катастрофой, удастся завершить успешно. У многих Внеземельщиков были сомнения на этот счет — пара удачных рейдов Ксении, а затем череда очень горьких провалов. Цена которым — смерть наших пилотов. Не раз в штабе Дальней Разведки из-за этого предлагалось вообще свернуть исследовательские работы в Селесте. Просто — в очередной раз признать свое поражение.
Но здесь было намного безопаснее, чем в системе Новой Женевы — были, как оказалось, целые зоны относительно безопасных мест. И у нас,
Но, после нескольких неудач, штаб решил рискнуть с кем-то из нашей слаженной команды, лидером которой была наша тройка — Сато, Аманда и я. Выбор из пилотов был в общем, не так уж и велик — я был лучшим пилотом из нас троих. Сато тоже был хорош, но рисковать нужно было кому-то из нас. И Сато обнадежил всех нас, придержав резвого Димку Воронова и еще несколько наших толковых пилотов из Странной Компании. Сато сказал коротко: «Cелеста — это Предназначение Дэниела и Ксении. У всех остальных — козырные тузы.» Понятно о каких тузах шла речь — о тузах Смерти. И Сато лишь бросил на вопросы друзей и штабистов, добавив: «Все мы побываем в cистеме Селесты. По пути, проложенному Дэниелом и Ксенией. Но — позже. Наше время еще не пришло. А пока — это партия Ксении и Дэниела».
Авторитет Сато был непререкаем. Я тоже перед первым рейдом предложил штабу прислушаться к мнению Сато и прекратить вылеты всех наших остальных пилотов, кроме Ксении Богатыревой. Штаб принял к сведению рекомендацию, ответив: «Посмотрим — тебе еще нужно вернуться живым». В итоге я добился от них, на нашем совещании, что, пока я и Ксения справляемся, никого в рейсы не пускать, потому что предупреждение Сато означает верную смерть для наших товарищей.
Пилоты более старшего поколения, не входящие в нашу команду, повозмущались, но не так чтобы уж сильно — облажались они в тот момент по полной. Но я успешно выполнил для начала пару несложных рейдов, и это прикрыло им рот, а в штабе снова воспрянули духом. Затем я сменил Ксению на ее крейсере-базе и продолжил программу исследований и сбора образцов в планетарной системе.
Приближаться к Селесте мне было запрещено. Основная задача — поиск безопасных зон по всей планетарной системе. И я, в общем, нащупал несколько относительно безопасных стоянок и пару оптимальных курсов до окрестностей пятой планеты системы Селесты. Но также подтвердил выводы Ксении — в окрестностях планет наиболее опасно. И наименее опасно — в зоне ледяных астероидов и прячась в хвостах ледяных комет. Это и дало нам идею о том, что замороженные глыбы льда имеют в какой-то мере экранирующие свойства. Так что я вмонтировал новый гиперспутник в глубине ледяного астероида, да и свой крейсер-базу пристроил в двадцатикилометровом ледяном астероиде…
Сбор данных проходил успешно. Парды на Селесте, за пределами наших гибнущих планетарных баз, здорово нам помогли — я передал на Землю уйму полезной информации и видеоматериалов, пока неведомые твари не сожрали таки гиперспутник прямо во время передачи данных. Очевидно, сигнал Дальней Связи гиперспутника привлекал нашего противника. Так что я остался без связи.
Ну, к этому мне не привыкать…
Постепенно шаттлы-автоматы окончились, пойдя на корм нашим противникам. И я, догадавшись, что транспорт с новой поставкой запаздывает, придержал три последние Молнии. Затем вышел в рейд по Селесте и подготовил еще две промежуточные, безопасные лежанки для крейсера-базы в крупных ледяных астероидах. И, дожидаясь транспорта, продолжил собирать образцы роботами-автоматами, выпущенными с Молний, прямо с поверхности астероидов…
Как я узнал чуть позже, у Ксении был тот еще отходняк и потребовалось три дня на восстановление. Все же сказывалось нервное напряжение. И штаб с какого-то бодуна вместо Ксении послал насмерть сначала одного пилота, затем другого, несмотря на предупреждение Сато. Некомпетентные
уроды, что еще сказать. Но ничего — вот и будет повод почистить штаб от нескольких амбициозных крыс. Они сами засунули свои шеи в петлю.Никто ко мне так и не добрался…
Живой из подобных заданий удавалось возвращаться разве что нашему нынешнему командиру — Ксении Богатыревой. Единственный пилот старшего поколения, который брался за любое, самое сложное задание штаба, и всегда выполнял его. Невероятное везение Ксении никто объяснить не брался. Нет, она была умницей — ловкой, хитрой, находчивой и опытной до жути за свою долгую карьеру. Но были, в общем, навигаторы и пилоты не хуже ее. И где они сейчас?
В общем, Лауре было из-за чего психовать. Когда Ксения сменила меня, я вернулся своим ходом на нашу центральную Фурию, расположенную в ближайшей от Селесты планетарной системе, вне зоны Катастрофы. Капитальный осмотр моего крейсера класса Феникс показал, что он свое уже отлетал, и мне пригнали с Земли замену — такой же, но новенький модернизированный под стандарты Внеземелья крейсер класса Ямато. Не сказал бы, что я был рад такой замене — У Ямато шаттлов на борту вдвое меньше. Но смертельные излучения зоны Катастрофы медленно, но верно гробили наши корабли, и ничего тут не поделаешь.
Лаура встретила меня с темными кругами под глазами и твердым намерением отговорить меня от следующего рейса. Но, в первый раз все обошлось хорошо — не прийдя к общему мнению, мы просто отправились в наш клуб, где собрались почти все Внеземельщики Фурии и ближайшей к нам планетарной базы — чтобы отпраздновать мое возвращение.
Очередной неприятный разговор состоялся перед моим следующим, третьим вылетом. Лаура предложила подать обоим в отставку. В общем, подобных мелких ссор хватало, и в наших отношениях наступил определенный кризис. Но, увидев, что я возвращаюсь из каждого рейса целым и невредимым, да еще и с бесценной добычей на борту, она, как мне казалось, немного успокоилась. Но на каждый рейс она провожала меня, как в последний раз — у Лауры началась жуткая депрессия, чего не могли не заметить наши психологи.
Постепенно я приобрел особый, неповторимый опыт пилотирования, который, позже, на протяжении трех месяцев передавал в Селесте целому поколению наших пилотов-Внеземельщиков, обладающих даром предвидения. Всех их, в спарке, хорошенько прогнал по относительно безопасным курсам. Но это было уже позже. А в первые три недели продвижения Катастрофы на Селесту, в ней научились выживать только я и Ксения.
Мы попеременно брали на себя управление нашим крейсером-базой в Системе Селесты, опробовали самые первые, все более совершенные модификации энергонных радаров ближнего и дальнего радиуса действий, созданных Джонатаном Мэрайфильдом на основе собранных нами образцов и данных. И многое другое.
В итоге штаб, воодушевленный нашими успехами на периферии системы Селесты, снова попытался забрать образцы, собранные нашими биороботами-автоматами на самой Селесте. Мы уже не раз привозили на главную базу аномальные, энергонные материалы и артефакты, собранные в космосе, но наши Парды и другие биороботы собрали этих образцов на порядок больше на самой Селесте. А данных и видеозаписей, которые Парды транслировали по Дальней Связи, все же не хватало. Большинство Пардов гибли во время трансфера данных — на Селесте осталась лишь маленькая кучка стелс-роботов от той огромной армии, которую мы оставили на наших планетарных базах и в их окрестностях.
И мы рискнули — Ксения подогнала свой крейсер-базу почти к орбите Селесты, а мой крейсер-база, готовый к старту, оставался в резерве, на стапеле Фурии.
Но закончилось тем, что Ксения, стряхнув преследователей перед входом в астероидном поле, оказалась на грани гибели. Она еще успела спрятать базу-крейсер в относительно безопасном месте, на одной из наших лежанок в астероидах, но ее корабль получил серьезные повреждения. Требовался новый крейсер-база, взамен поврежденного. В общем, ничего такого, чего бы мы не планировали…