Камикадзе на прогулке

— Да. Собаки, — она ответила также по-английски, пожав плечами. — Я — их последняя надежда, Дэниел. Впереди — всего лишь разведчики. Остальные члены Стаи задержались потому, что несут раненых сородичей и щенков. Всех, кто остался жив.

Черная молния неслась прямо на Светлану. Голова твари была где-то на уровне ее груди, И следом бежали еще четыре. А дальше — целая стая. Первая тварь притормозила так, что из под ее лап брызнули мелкие камни. Она замахала хвостом, и прижалась к боку Светланы, затем присела.

— Дэниел, отвернись.

Светлана гладила собаку, а сама косилась на меня. Она была очень смущена, очень напугана чем-то. Словно ей мешало мое присутствие. А огромная зверюга, размером с теленка, жалобно скулила и жалась к ее ногам.

Все же собака: морда и сложение чем-то напоминало одну из земных пород собак, кажется, колли — только шерсть покороче. И в пасть свободно могла поместиться голова человека. Но поведение собаки ни с чем не спутаешь — виляющий хвост выдавал с потрохами.

— Отвернись, лейтенант! Это приказ! Мне надо снять одежду.

В голосе Светланы прозвучали стальные, командирские нотки. Да — она ведь старше меня по званию. И я наконец догадался о главной причине ее смущения.

Нет, я точно наглый чурбан. Мог бы и сам догадаться.

— Извини. Я не подумал. Контакт с голой кожей так важен?

— Еще бы! Одежда для энергии — изолятор. Силы надорвешь, через одежду-то Черноту тянуть. Это ведь не Синева! К тому же я ее тогда испорчу. Она превратится в пепел. А ее останки будут так фонить Чернотой, что хуже и не придумаешь…

Подробнее — 2 ур. 49

— Хорошо, — недовольно буркнул я, пытаясь перевернуть себя с помощью целой руки. Получалось не очень. Светлана виновато посмотрела на мои неуклюжие попытки, а затем, тяжело вздохнув, все же решилась:

— Извини, Дэниэл. Ты имеешь право знать. Я покажу тебе, что такое Чернота. Что^' ты привел в это ущелье. Но я прошу тебя — не стоит тебе видеть того, что произойдет позже. И… обещай, что эту запись не будешь никому показывать, кроме своих друзей. Если я ее увижу свободно выложенной в Инете — голову оторву!

— Хм… Запись будет засекречена, — пообещал я. — Но… наши эксперты должны ее увидеть. Это очень важно, Светлана! Я… могу снять на камеру?

Светлана, нахмурившись, смотрела исподлобья на меня. Я бы на ее месте точно бы не согласился.

— Если это так важно для тебя… Хорошо.

Я удивленно посмотрел на нее. Почему она согласилась? Неужели только потому, что я попросил ее об этом? Похоже, да. Других причин я просто не находил. Кажется, Светлана уже понимала, насколько важной была моя работа, и как ждали эти сведения там, на нашей базе и на Земле. Ей не хотелось, я это видел. Но мы ведь иногда делаем то, что должны сделать, даже если это нам очень не нравится. Так что я направил на нее обьектив своей каски и придвинул картинку зумом, снимая покрупнее ее напряженное, немного огорченное лицо.

Ладно — работаем…

У ног Светланы уже кружилась целая свора зверюг. Вид у них был ужасный, словно они прорывались сквозь пожар.

Поправка — я на их телах разглядел ожоги и подпаленную шерсть. Они действительно прошли сквозь огонь. Но где?

— Я могу вылечить этих собак от Черноты, — медленно произнесла Светлана. — Смотри, как это делается. Вряд ли ты увидишь что-то подобное в ближайшее время.

Светлана прикоснулась к футболке, затем покраснела, косясь на меня. Кажется, если бы меня не было рядом, она бы разделась догола, чтобы не испортить дорогую по местным меркам одежду.

Я почувствовал себя большой наглой свиньей. Если бы Светлана не разрешила мне вести сьемку — это все равно следовало бы заснять для первого доклада на базу. Работа — прежде всего. Впрочем, я видел, что это правило справедливо и для Светланы — иначе она бы не согласилась. Вот только ее работа была намного экзотичнее моей.

Светлана легла на камни, приподняла футболку до самой груди, обнажив живот. Ох, нет — зверюга была длиннее ее раза в полтора, и наверняка очень тяжелой. Она наползла на Светлану, очень осторожно, поддерживая себя лапами — сердце к сердцу, живот к животу. Только из-за того, что она вытянула длиннющий язык из пасти, и нежно лизнула Светлану по щеке, можно было догадаться, что той пока не угрожает опасность.

Одна из зверюг, самая крупная, повернулась ко мне и зарычала. Может быть, вожак? Ему не нравилось, что я смотрю, и он закрыл своим телом происходящее. Всем зверюгам не нравилось. Что я трясусь от страха, мать их так, и смотрю на то, что не должен видеть.

Светлана резко что-то зарычала, явно что-то повелительное. Затем что-то сказала рычащим голосом. Какой-то особый язык общения с собаками? Быть может. Все бестии обратно повернули свои морды к ней, а большая бестия недовольно отошла в сторону, давая картинку.

— Я готова, — Светлана обняла собаку руками и закрыла глаза. Что потом произошло, я так и не понял, но телеметрия все записывала.

Ого! Такого мне действительно не приходилось видеть! Кожа Светланы светилась голубоватой лазурью, стала полупрозрачной, впитывая еле различимую дымку. Я бы даже сказал, что она задымилась, словно мокрой выбежала на мороз, и ее тело издает видимый пар. Вот только сегодня на Планете Хаоса была жаркая погода.

Собака довольно заурчала — ей эта процедура, кажется, нравилась. Светлана смещала руки по ее телу. Вот это да! Черная собака превращалась в рыжую, особенно там, где прошли почти невидимые руки Светланы! Черные пятна таяли на моих глазах. Появился даже белый воротничок, чем-то напомнивший мне раскраску колли. И это еще не все! Ожоги на лапах и боках тоже исчезали! Прямо на глазах!

Это делает Светлана!? Ничего себе!

Тут я зумом дал наплыв на руки Светланы — ее кожа перешла в видимый диапазон и потемнела, словно покрылась шоколадным загаром. Но у нее раньше кожа была очень светлой! Хотя нет — кожа Светланы понемногу светлела, возвращаясь к своему обычному цвету.

Собаки завыли и радостно залаяли. Бестия, теперь бело-рыжая, поднялась со Светланы. Это была самка, как я успел заметить благодаря задранному вверх хвосту, который приветливо махал туда-сюда.

А мужики, значит, ждали. Матриархат, однако.

Хотя если подходить с практичной стороны, догадался я, именно самок надо было лечить в первую очередь — для продолжения вида. Лечение Светланы было экзотичным, но ничего такого, чего я мог бы испугаться, не произошло. Быть может потому, что я понимал, что делала Светлана.

— А где сейчас эта… Чернота?

— Во мне, — поморщилась Светлана. — Я впитала ее в себя, капсулировала. Точно так же с Краснотой и Cиневой. Какое-то количество Черноты я могу переварить своими энергосимбионтами без каких-либо последствий, но на это требуется время, а его у меня сейчас нет. Большое количество Черноты носить в себе нельзя. Если собаки подержат ее внутри неусвоенной слишком долго — она, образуя вторичные токсины, приведет к отравлению и ослеплению. Или к смерти. Она — как яд. В некоторых фазах трансформации очень токсична, ядовита для внутренних тканей. И фонит, как радиация — но по-другому.