Камиль. Залог

— Я не употребляю. И я не сажал Раса на иглу! — под моим скептическим взглядом брат затухает. — Откуда я знал, что ему хватит одной дозы, чтобы не слезть? — меняет показания. — Я не хотел, чтобы с ним было так. Выпусти его оттуда, Камиль. Ему там хреново. Я клянусь, буду смотреть за ним сам.

— Нет. Рас выйдет из больницы только тогда, когда врачи подтвердят, что он к этому готов. Если ты действительно любишь брата, Аяз, наберись терпения и поддержи его. И не смей больше соваться в крыло Залога! Не впутывай в это девочку. Понял? — кивает. — Поедешь со мной к Расу сегодня? — снова кивает. — Тогда через два часа чтобы был готов, а от шлюхи даже запаха в этом доме не осталось.

Мы доедаем и расходимся. Адиль поедет с нами к младшему брату, но ему надо решить еще какие-то вопросы по своим девочкам. Я же иду к жене. Индира встречает меня в спальне в красивом светлом платье.

— Прогуляемся?

В ее карих глазах загораются искорки. Мы выходим в парковую часть просторного двора. Я увожу жену как можно дальше, в противоположную сторону от крыла Ясны. Не хочу, чтобы девочка даже случайно нас увидела. Опять будет плакать, а это точно не те слезы, которые я хотел бы наблюдать. В прошлый раз я совершенно растерялся. Самира объяснила их причину. Кукла все же начала ревновать. В ней просыпаются ее первые чувства к мужчине. Ночью в постели я это отлично почувствовал. Это хорошо. Если девочка будет любить меня, мое общество перестанет ее пугать. Она будет желать его, а я буду брать максимум того, что эта малышка способна мне подарить.

Любить ее мне нельзя. Но я все равно стал часто задумываться об этом, пытаясь определить природу своего влечения к совершенно неопытной девчонке. Красота, искренность, чистые эмоции — все это привлечет любого здорового, зрелого мужчину, но даже этим можно нажраться так, что больше не полезет. У меня к ней другое. Интерес. И его становится все больше. Вчера я дал ей то, что не делал даже с женой. Вылизал складки куклы, глотал ее сок, пока она кончала. И это нихера не влечение, это все же что-то другое…

Индира тихо щебечет, поглаживая меня пальцами по руке. Я все упустил, вновь пытаясь разобраться в себе, пока есть такая редкая возможность — спокойно подумать.

Оказывается, жена говорила про ребенка. Мои слова были донесены до ее отца и теперь они с мамой выбирают детские вещи, смотрят коляски, кроватки, считая, что это как-то поможет лучше настроиться организму Индиры и она сможет быстрее забеременеть. Я раньше думал, чтобы залететь, надо чаще и вовремя трахаться.

— Можно мне купить пинетки? — жена заглядывает мне в глаза. — Они очень милые, вязаные с помпонами. Для нашего сына.

— Мне кажется, ты торопишься. Сначала подтвержденная беременность, потом скупай хоть весь детский магазин. Что там говорит твой календарь о следующей возможности зачатия?

— Я посчитаю и скажу тебе, когда мое тело будет готово. Но это ведь не значит, что до этих дней ты не будешь приходить ко мне? Я знаю, сегодня ты вновь ночевал у Залога. Только не ругайся, что я завела эту тему вновь. Я готова унять эго и просить тебя, расскажи, что такого эта девочка делает с тобой, что тебя тянет к ней. Я научусь, обещаю. Я хочу, чтобы ты желал меня чаще, а не только в дни для благоприятного зачатия. Я все же твоя жена, Камиль.

— Твой отец недавно встречался с одним человеком из Америки, — решаю игнорировать ее просьбу. Обсуждать свой секс с Ясной я не намерен ни с кем и ни в каком ключе. — Знаешь что-нибудь об этом?

— Немного. Мы с мамой обсуждали те самые пинетки, — аккуратно пытается манипулировать, — она немного рассказала, что приехал какой-то старый друг отца и они долго сидели в ресторане, а потом всю ночь пили вино у нас дома в его кабинете.

— И все? — разворачиваюсь в конце дорожки, меняю руку, за которую держалась Индира, на другую, и также медленно веду жену обратно. — Такой старый друг, что твоя мать совсем его не знает?

— Я могу узнать, если тебе нужно. Я… — она опускает ресницы в пол, — усвоила твой урок. Теперь ты моя семья и я принадлежу тебе. А еще люблю тебя. И если моему мужу это поможет для его важных дел, я спрошу.

Я аж спотыкаюсь от такой покорности! Что-то мне не верится, что жесткий минет так вправил ей мозги.

— Ничего специально узнавать не надо, но, когда в следующий раз надумаешь обсудить с матерью детские вещи, помни, что я и правда твой муж, и все, о чем мы говорим в стенах моего дома, должно оставаться здесь, иначе мне снова придется объяснять так, как до тебя точно доходит. Если что-то вдруг услышишь о госте в вашем доме, расскажи мне. Не важно, что это будет. Я просто хочу быть в курсе.

Глава 24

Камиль

Проводив жену до ее спальни, позволяю ей себя поцеловать. Отправляюсь к себе в комнату, переодеваюсь и внизу встречаюсь с братьями. Аяз привел себя в более-менее адекватный вид. Адиль все еще на телефоне. Пока идем, он тихо матерится в трубку, яростно сжимая ее пальцами.

— Помощь нужна? — интересуюсь, когда брат заканчивает разговор.

— Нет. Одна их наших девочек с последнего аукциона с собой покончила. Демонстративно. В гостиной хозяйского дома, — рассказывает он.

— И чего хозяин дома хочет от нас? Компенсации за испорченный ковер? — достаю из кармана сигареты, Адиль протягивает мне зажигалку.

— Говорит, мы ему подсунули бракованный товар. Хочет свои бабки обратно с возмещением морального ущерба. Там вроде жена его еще видела. Он так орал, что я толком ни хуя не понял.

— То, что он довел девчонку до самоубийства, не наша проблема. Ад, отправь к клиенту наших парней, пусть доходчиво объяснят, что братья Садер своих клиентов не кидают. Не надо гадить нам в репутацию собственной нестабильной психикой. И еще! Пусть обязательно передадут, что данное тело теперь в нашем черном списке.

Пока брат решает вопрос, добираемся до клиники. В палату Расула я захожу первым и в меня тут же летит кружка. Успеваю дернуть дверь на себя и уклониться. Кружка отскакивает от деревянной поверхности и расплескав чай, в том числе и мне на рубашку, падает на пол.

— Я тоже очень рад тебя видеть, братишка, — с улыбкой толкаю дверь, впуская в палату Адиля и Аяза.

Парни перешагивают коричневую лужу на полу, идут обнимать малого и жать ему руки. Враг народа в его глазах только я. Мне насрать, потому что выглядит он гораздо лучше. Только это сейчас имеет значение. Аяз, садится рядом с Расом на кровать, начинает что-то бурно ему рассказывать. Адиль отходит ко мне. Наблюдаем со стороны.

— Ну чего ты хочешь? — посмеивается Ад. — Они как близнецы, несмотря на два года разницы. На горшках рядом сидели, кашу одну ели…

— Дерьмо всякое по венам гоняли и дичь по барам творили. Я помню, не переживай. И про то, что спины друг другу прикрывали, когда бойня была, тоже помню. Ад, ты тоже считаешь, что я не прав? Ну он же, блядь, угробит себя!

— Прав, Кэм. Я на твоей стороне в этом вопросе.

Да, на моей. Просто смотрю сейчас на пацанов и человеческое внутри жрет так основательно. Сам знаю, что все правильно. Но между ними такая связь, какой больше ни у кого из нас друг с другом нет.