Камилла

– Но ты потом не зашла ко мне.

– Было уже поздно, мне надо было домой.

– Но ведь ты дружишь со мной! – выкрикнула Луиза.

Я захлопнула крышку парты:

– Это не значит, что я не могу дружить еще и с Фрэнком.

Луиза скорчила злую гримасу:

– Фрэнк тебе не подходит.

– Заткнись, – отрезала я.

И тут, прямо в классе, на виду у всех Луиза разразилась слезами. Первый раз в жизни я видела, как Луиза плачет. Я много раз видела ее на грани слез, но она всегда умела взять себя в руки. А тут она стояла рядом со мной и бормотала:

– О, черт, все увидят…

– Прекрати, – сказала я. – Сейчас же перестань реветь!

Луиза подошла к своей парте, подняла крышку и опустила ее себе на пальцы. Ей стало больно, но плакать она перестала. Потом она спросила:

– Камилла, что случилось? Я никогда не видела тебя такой.

– Я все такая же, как всегда, – ответила я, сама не понимая, вру я или говорю правду.

– Прости меня, если я сказала не так насчет Фрэнка, – проговорила она, зажав пальцы правой руки в левой и подув на них.

Первый раз в жизни Луиза хоть о чем-то просила у меня прощения.

– Но он и правда тебе не подходит, – продолжила она. – Во-первых, он старше, ему уже семнадцать. Он никому не подходит. То, что происходит между Моной и Биллом, сделало его настоящим неврастеником. Порой мне кажется, что мальчишки переживают сильнее, чем девочки. И у него бывают невероятные перепады настроений. Он временами впадает в такой беспросветный мрак! Как грозовая туча. Но если ты хочешь продолжать с ним встречаться, то тебе самой решать.

– Да, мне самой, – подтвердила я. – Но это не отразится на наших с тобой отношениях.

– Надеюсь, что нет, – сказала Луиза.

– А как Мона и Билл? – спросила я.

– О, опять жутко вежливые друг с другом. Ей-богу, Камилла, Билл такой дурной. Мне кажется, я его за это и люблю. Но чего я никак не могу понять, почему они, такие разные, поженились. Он как следует и не знает Мону. Мона – интеллектуалка. А он – всего лишь атлет с накаченными мышцами. Бицепсы, мускулы – и ничего больше.

Она достала учебник английского и вынула заложенную между страничек записку.

– Это от Фрэнка, – произнесла она с явной неохотой.

В записке говорилось: «Сегодня пятница, значит, тебе не надо готовить уроки на завтра. Давай продолжим наши вчерашние разговоры. У нас уроки кончаются позже, чем в вашей школе. Приходи к нам домой с Луизой. Я тебя там подхвачу».

И внезапно, пока читала записку, я вспомнила мой телефонный разговор с Жаком. Я не могла встретиться с Фрэнком, мне надо было идти к Жаку. Мне хотелось увидеться с Фрэнком. Мне совсем не хотелось отправляться к Жаку, но я понимала, что должна. От этой мысли у меня остановилось сердце, а потом запрыгало, как блин на сковородке. Я должна повидаться с ним ради мамы, мне надо ему сказать, чтобы он больше никогда к нам не являлся, я собиралась ему сообщить, что у мамы с папой все в порядке и что мама больше его не любит.

Я не сумела удержаться (я так привыкла всем на свете делиться с Луизой) и выпалила:

– Я не могу встретиться с Фрэнком, я должна пойти к Жаку.

И тут же пожалела, что не смогла вовремя прикусить язык. Я понимала: сколько бы вопросов мне ни задала Луиза, я не смогу на них ответить. Хотя я уверена, если бы Мона вздумала резать себе вены, Луиза мне от этом сказала бы.

Глаза у Луизы потемнели, как всегда они у нее темнеют в минуты волнения.

– Ты собираешься видеться с Жаком?! – воскликнула она.

– Да, – отрезала я.

Тут прозвенел звонок, и мисс Сарджент вошла в класс.

На перемене вокруг меня крутились другие девчата, и я смеялась, и дурачилась, и что-то болтала, только бы не дать Луизе загнать меня в угол и начать задавать вопросы.

Но после уроков мне не удалось от нее отвертеться.

– Я иду с тобой, – заявила она.

– Мне бы не хотелось, – возразила я, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо и спокойно.

– Да я не собираюсь заходить в квартиру. Я просто думаю, кто-нибудь должен пойти с тобой и подождать тебя где-то поблизости на всякий случай.

– А что может случиться?

– С таким, как Жак, никогда нельзя знать, – сказала Луиза. – Господи, как ты еще наивна! Где он живет?

И тут я поняла, что не имею ни малейшего понятия.

– Не знаю, – ответила я смущенно. – Я только сказала, что приду к нему. Но я не представляю, где это находится.

– Тогда давай поглядим в телефонной книге. – Голос у Луизы был деловой и решительный. – Пошли.

В раздевалке у нас есть телефонная будка, и там лежит на полочке телефонная книга. Луиза потащила меня в будку, взяла в руки толстенную книгу и начала ее перелистывать, пока не добралась до буквы «Н». «Ниссен Эдвард, – читала она, – Ниссен Фрэнсис, Ниссен Ханс, Ниссен Жак». Она посмотрела на меня и улыбнулась:

– Я бы и сама не отказалась пойти взглянуть на него.

Жак проживал на Пятьдесят третьей стрит, неподалеку от Музея современного искусства. Я этого не знала. Я много раз проходила мимо его дома, когда бывала в этом музее, выполняя школьные задания.

– Ну, пошли, – сказала Луиза.

Мне не хотелось идти к Жаку, я хотела встретиться с Фрэнком.

– Поехали на метро, – предложила Луиза.

– Нет. Пойдем пешком.

– Но так будет дольше.

– Ну и пусть. Я хочу пройтись.

И мы пошли. По дороге мы проходили мимо строящегося здания, и на заборе, окружавшем стройку, увидели надпись: «Рэфферти Дикинсон. Архитектор». Мое сердце исполнилось гордости, и я сказала:

– Это одна из папиных строек.

Неизвестно, был ли он в этот момент в своем офисе или как раз здесь, на стройке, и, может, если б мы немного подождали, то могли бы его увидеть.

Но Луиза торопила меня:

– Нам не надо было здесь идти. Было бы ужасно встретить тут твоего отца.

Когда мы дошли до Музея современного искусства, она спросила:

– Сколько ты там пробудешь?

– Не знаю. Недолго.

– Больше получаса?

– Да нет же! – воскликнула я, потому что хорошо знала: все, что я намеревалась сказать Жаку, должно было занять не больше нескольких минут.

– Ладно. Тогда я пойду поброжу по музею, – сказала Луиза, – и буду каждые четверть часа заглядывать в вестибюль. Если через полчаса тебя не будет, я иду за тобой. Договорились?

– Договорились.

Я поглядела ей вслед, когда она направилась в музей. Мне так захотелось пойти вместе с ней и посмотреть на картину, где две старые женщины собирают уголь на железнодорожных путях, или взглянуть на картину, которая называется «Белое на белом». Но я пошла в другую сторону, пока не дотла до дома, где жил Жак. Я нажала кнопку лифта. Терпеть не могу лифтов без лифтера. Так и кажется, что ты вот-вот застрянешь. Лифт дополз до нужного этажа и остановился. Невидимая рука открыла двери, и я оказалась на выкрашенной в зеленое площадке с пятью мрачно закрытыми дверями. На каждой виднелась медная дощечка, расположенная над кнопкой дверного звонка. Первая же ярко отполированная дощечка гласила: «Жак Ниссен».