Камкурт. Хроники Тай-Шин

В ответ на выжидательный взгляд полковника, он ровным голосом отчеканил:

— Оккультные войны.

— Что? — Скоков удивленно посмотрел на Жданова.

— Венгерцев считал, что «НОРС» подвергся оккультному влиянию. Говорят что сейчас это очень модная тема в Москве. Якобы многие экстрасенсы бывшего Союза и те, кто имеет связи с архаичными дедушками и бабушками в затерянных деревнях, сейчас активно внедряют методы дистанционного воздействия в сфере конкурентных войн. У нас ведь и на самом деле такая чертовщина твориться начала, что в пору и на колдовство подумать. Поэтому он пригласил фирму, которая как раз занимается подобными мероприятиями. Я об этом узнал несколько дней назад от его жены. С ее слов директор этой фирмы был хорошим знакомым Венгерцева. А, кроме того, никакой информации он от него не требовал, в корпорации ни разу не появлялся. О нем вообще ничего слышно не было. Поэтому я и не указал об этом контакте в официальном отчете.

— После гибели Венгерцева кто-нибудь из представителей этой фирмы пытался выйти с вами на контакт?

— Нет, — Жданов улыбнулся кончиками губ, — Я думаю, это был просто жест отчаяния со стороны Венгерцева. А фирмы эти… Профанаторы в большинстве своем, на мой взгляд. Информационные войны это я могу понять: промышленный шпионаж, психологическое давление, «черный PR» и всевозможные грязные технологии. Но при чем здесь колдовство?

— А вы? — Скоков перевел свой пронизывающий взгляд на Торопова, — тоже так считаете?

Директор «НОРСА» пожал плечами.

— Я… уже не знаю что думать. Я сейчас очень хорошо Лешу Венгерцева понимаю. Когда за несколько дней, один за другим… Тут во что угодно поверишь — и в чертей, и в дедов-колдунов, и в бабок-ведуний.

— А что это за фирма? О ней есть хоть какая-нибудь установочная информация?

Жданов отрицательно помотал головой. Когда Венгерцев в частном порядке обратился за помощью к каким-то специалистам по «невидимым войнам», режим особого положения в НПК еще не был объявлен, а, следовательно, личная жизнь директора не являлась сферой его внимания. Тем более, если этот специалист был хорошим знакомым Венгерцева.

— Узнайте о ней как можно больше. Поезжайте к его жене. Деликатно выясните все обстоятельства. Меня интересует все, что связано с этим контактом, — Скоков встал из-за стола и прошел в комнату отдыха, приглашая собеседников за собой. Неслышно заработал электрический чайник. Все трое участников беседы расположились на мягком диване. Через несколько минут в комнате распространился ароматный запах дорого кофе.

— Ну а теперь поподробнее расскажите, что за чертовщина с вами происходит? — Скоков специально сменил тон беседы и обстановку, чтобы сгладить ту негативную динамику, которая довлела над рассудком не только единственно выжившего директора «НОРСА», но и даже бывшего сотрудника Управления, который тоже оказался втянут в то безумие, которое царило в «НОРСЕ» уже несколько недель.

Торопов растерянно переглянулся со Ждановым, и немного помолчав, не то, вспоминая хронологию происходящего, не то, просто набираясь сил, для того чтобы начать этот непростой, для некогда уверенного в себе человека, разговор.

Скоков проснулся не оттого что ему снился страшный сон. Он уже давно привык к снам, наполненным страхами. Пробуждение было вызвано необходимостью реализовать то, что было получено во сне. Новая информация. Новое видение. Он открыл глаза, и его взору предстала привычная картина изображенная на стене его спальни: огромные волны, расходящиеся в стороны и обнажающие дно моря, на котором покоился гигантский спрут, напоминающий больше не просто обитателя морских глубин, а грозного повелителя всех водных просторов на планете. Скоков улыбнулся. Ему нравилось море. Оно покорило его разум и поработило себе его душу, после того, что он узнал там, в загадочных землях далекой Японии, в благословенные восьмидесятые, во время его иностранной карьеры в качестве технического эксперта специальной миссии КГБ СССР. Он неторопливо откинул в сторону тонкое покрывало и встал. Тело еще испытывало на себе холод, который словно тянулся за проснувшимся человеком дымным шлейфом из мира снов. Необходимо было стряхнуть с себя остатки наваждения. Скоков направился в ванную, где планировал принять обжигающе ледяной душ — единственное средство, моментально восстанавливающее сознание после далеких ночных грез. Проходя мимо подставки с мечами, он остановился и бережно взял один из них в руки.

Вакидзаси. Малый меч традиционной самурайской пары. Рукоятки обоих мечей были сделаны из темной и белой кожи морского ската. Скоков трепетно провел рукой по оплетке из шелкового шнура, а затем достал встроенный в специальную нишу небольшой нож — кудзука — с бронзовой рукоятью, на которой была сделана искусная гравировка. Повертев нож в ладони, словно пробуя его на вес, полковник медленно вложил его обратно, в скрытую нишу. Он любил это оружие. Ему каждый раз нравилось разглядывать ножны, покрытые черным лаком, детали оправы из позолоченной бронзы, стилизованные под волны, декоративные накладки на рукояти меча — мануки — из серебра с изображением кузнечиков и дельфинов. Даже здесь основным сюжетом оформления было бурное море. Скоков положил меч обратно на подставку. Если бы его сослуживцы узнали, сколько стоил хотя бы один меч, который полковник только что держал в руках, они бы удивились даже не столько его стоимости, а скорее тому, на что высокопоставленный офицер технической спецслужбы мог в принципе потратить эти деньги. Но именно поэтому никто и никогда не был в его квартире. Именно поэтому у него не было друзей. Именно поэтому начальник Комитета по Контролю получил среди своих подчиненных негласное прозвище Кощей, одновременно затрагивающее и его экстравагантную внешность, и его отрешенную недоступность. Но Скокова мало интересовало мнение его подчиненных. Ему было достаточно того, что в Комитете его не только побаивались, но и заслуженно уважали. Однако это не значило того, что в его окружении не было людей, которые знали об истинной сфере увлечений полковника. Такие люди были. Но работали они не в Комитете. И среди них он тоже получил прозвище, которое напрямую затрагивало аспекты его нерабочей, потаенной личной жизни, окутанной загадками.

РОНИН. Самурай, потерявший своего вышестоящего вассала и теперь не состоящий на императорской службе, а представлявший свои интересы и самостоятельно отстаивающий свои жизненные стимулы.

Легкий утренний ветерок впорхнул в приоткрытое окно, и невидимым призраком заскользил по комнате, овевая прохладой застывшего перед стойкой с мечами человека. Скоков задумчиво посмотрел на московский пейзаж, практически невидимый за дымчатой занавеской, прикрывающей окно, и медленно втянул в себя воздух, залетевший с улицы. На его лице отразилась неуловимая сложная гамма чувств, отражающая одновременно разочарование и тоску, азарт и решимость, страх и ликование. Наблюдая безмятежное июльское утро, заполняющее улицы столицы рассветными красками, он словно не видел всего этого. Его внутренний взор был прикован к потрясающему зрелищу, возникшему вдруг где-то в глубине воображения: стремительная темная волна-цунами, закрывающая собой горизонт, и низкий жуткий гул, сотрясающий небо и землю.

Жданов приехал в офис Комитета вечером следующего дня. На этот раз Скоков встретился с ним не в своем кабинете, а в одном из кабинетов, предназначенных для ведения конфиденциальных переговоров. Именно поэтому в помещении была предусмотрена минимальная мебельная обстановка: простой стол, три офисных кресла-стула, занавески на окне и телефонный аппарат, стоявший на специальной тумбочке. Зайдя в комнату, Жданов сразу оценил антураж и понял ее предназначение. Предстояла беседа между двумя профессионалами, и оба прекрасно понимали, что разговоры на общие темы это одно, а обсуждение установочных данных, которые вполне могли оказаться информацией стратегического значения, это совсем другой уровень взаимоотношений. Скоков улыбнулся и кивнул гостю на один из стульев.

— Прошу вас, Марк Анатольевич.

Присаживаясь, Жданов задержал свой взгляд на телефоне. Подобный минимализм в мебели был обусловлен, кончено же, не недостатком финансирования Комитета, а элементарным удобством в процессе регулярной проверки подобных кабинетов на наличие технических источников утечки информации. О том, что комната надежно защищена от прослушивания, он не сомневался, но телефон его насторожил. В последнее время в сфере промышленного шпионажа стала особенно популярна процедура подслушивания помещений через телефонную линию. Телефонный радиоретранслятор подключается к телефонной линии и питается непосредственно от нее, что делает его особенно эффективным — время работы такого устройства не ограничено питанием. При положенной трубке прибор работает как радиомикрофон с высокой чувствительностью, позволяющей прослушивать помещение площадью до пятидесяти квадратных метров. То есть хозяин помещения даже и предположить не может что его телефон, не смотря на то, что трубка лежит на рычагах, активно передает вовне все, что происходит в офисе или квартире. При поднятии трубки устройство переходит в режим телефонного ретранслятора, прослушивая телефонный разговор. Жданов сам недавно устанавливал подобные устройства в офисной части «НОРСА», поэтому один вид телефонного аппарата в полупустой комнате его подсознательно насторожил. Хотя, было понятно, что в Комитете ФСБ по техническому надзору, подобные моменты были предусмотрены и совершенно исключены. Скоков, чей везде проникающий взгляд, сразу заметил секундную задержку внимания собеседника на телефонном аппарате, не замедлил это прокомментировать:

— Телефон подключен к единой офисной станции, к которой присоединен специальный электронный фильтр, делающий невозможным прослушивание помещения через телефонную линию.

Представитель службы безопасности НПК смутился. Скоков опять улыбнулся:

— Итак…

Жданов протянул полковнику небольшой лазерный диск, содержавший необходимую информацию.

— В процессе разговора с супругой Венгерцева удалось установить что фирма, в которую обращался Алексей Иванович, называется «АКБ». Мы навели справки. «АКБ» официально зарегистрирована год назад в Москве под названием «Агентство Корпоративной Безопасности». Занимается фирма в основном психологической безопасностью: обучение бизнесменов приемам и способам профилактики и коррекции негативных состояний, создание эффективной стратегии переговоров, противостояние манипуляциям, психологическим атакам и эмоциональной агрессии. Также, Агентство занимается так называемыми «информационными войнами». Здесь и деловая разведка, и информационная безопасность. Все лицензии есть: ФСБ, Гостехкомиссия и так далее. Но в рамках психологической и информационной безопасности, фирма развивает еще одно направление, несколько экзотическое для современного бизнеса, но, как показала практика, очень востребованное. Речь идет об оккультной или психофизической безопасности. Как раз по этому направлению Агентство и работало с Венгерцевым. Директор Агентства — некто Мальцев Владислав Сергеевич.

Скоков слушал собеседника с непроницаемым лицом, но было видно, что он ловит каждое слово, поглощая всю услышанную информацию, тут же сортируя ее в своем уме. Жданов продолжал:

— Насколько нам удалось узнать, он приехал в Москву год назад из Барнаула, Алтайский край. Скорее всего, именно там он изучал какую-то культуру, связанную с шаманизмом. Отсюда и подобные специфические знания. Самое интересное в его биографии, это обстоятельства при которых он начал заниматься этими экзотическими практиками. Три года назад он, вместе с женой и друзьями подвергся нападению медведя в тайге, во время охоты. Все участники этого похода погибли. В живых остался только один Мальцев. Причем, ему каким-то образом удалось убить атаковавшего их медведя. И вот после этого он бросает свою работу, и в течение полугода проходит реабилитацию в психоневрологическом центре. Затем он внезапно исчезает из города. Никто из его друзей и бывших коллег по работе не знают о его местонахождении. Были лишь слухи, что он опять уехал на Алтай. И после этого, через год с небольшим, он объявляется в Москве и через три недели регистрирует АКБ. Самое забавное, что Агентство сразу обрастает заказчиками. Причем, весьма платежеспособными заказчиками. Мы подняли несколько контактов. Бизнесмены, которые работали с Мальцевым остались довольны уровнем услуг оказанных Агентством. Рассказывают об этом Мальцеве удивительные вещи. У него даже прозвище есть в деловых кругах — Аргус. Насколько я помню, что-то из греческой мифологии. По-моему, так звали стража с тысячью глазами, который охранял кого-то по приказу Зевса.