Камни & косы, или О кошечках, птичках и прочих милых тварях

В конце концов бабушка буквально вырвала у нас согласие отложить свадьбу до вечера пятницы — с её связями устроить это было раз плюнуть! — но и только. В остальном мы оба упёрлись и всё равно сделали всё по-своему, как и хотели. Без всякой помпезности, в стиле «рок-тусовки». Конечно, это была в основном Альфина заслуга, она смогла как-то убедить бабулю успокоиться и смириться с нашим вариантом.

Кстати, свадебного платья я так и не увидел: у меня, так и быть, выхватили кредитку «в счёт долга» и, заявив что-то о плохой примете, радостно ускакали покупать его без меня.

И вот настал день «Икс».

Блин, лучше бы мы пораньше женились, честное слово: я с самого утра был весь на нервах и к назначенному времени совершенно извёлся. Том меня успокаивал, говоря, что это нормально, со всеми бывает… Но мне было отчего-то страшно. Казалось, что обязательно случится какая-нибудь гадость, из-за которой всё сорвётся. И ещё этот дурацкий сон, как раз с четверга на пятницу… Как будто Альфи уходит, а я смотрю ей вслед, смотрю на исчезающую вдали девушку в чём-то белом, и кто-то идёт рядом с ней. А я не могу сдвинуться с места и только смотрю, запоминаю, в последний раз. Отпускаю сам… Сон был таким ярким, что капитально испортил мне настроение. Я нажрался успокоительного, со злостью выкинул никак не завязывающийся галстук — хрен с ним, и так обойдусь! — и мы с Томом наконец-то поехали в ЗАГС.

Суета, какие-то лица вокруг, всё словно в тумане… А потом я увидел ЕЁ. Если Саби на своей свадьбе выглядела как сказочная принцесса, то Альфи была похожа на настоящую королеву. Может, даже на Снежную Королеву: в простом и довольно закрытом серебристом платье, на волосах вместо фаты — тонкий сверкающий обруч. Но я на мгновение просто ослеп от этой красоты, стоял, хлопал глазами, как дурак — и невольно вспоминал, как увидел свою любимую в первый раз. Ослепительное, сияющее зрелище… Такое не забывается.

Мы стояли рядом, и я с трудом заставлял себя смотреть прямо, на вещающую прописные истины загсовскую тётку. Давай уже скорее!! Я не выдержал и сжал руку Альфи, когда прозвучал сакраментальный вопрос «Согласны ли вы…» Она словно застыла, напряжённая как струна: плечи гордо расправлены, на побледневшем лице — ни намёка на улыбку… Она тоже боится. Чего? Того же, что и я — что в последний момент что-то случится, и мы не сможем быть вместе? Нет, явно не этого. Альфи чуть помедлила — совсем чуть-чуть, но за эту коротенькую паузу я испугался уже по-настоящему. Что она САМА передумает со мной связываться. Что осознала вдруг, что делает ошибку…

Мои пальцы бессильно разжались, отпуская — и тут раздалось очень тихое, но твёрдое:

— Да.

Сердце снова бешено забилось, в горле моментально пересохло. Поэтому я не сказал, а хрипло прокаркал своё «да» — хотя хотелось крикнуть это слово на весь мир. Чтобы все знали, что я теперь её никому не отдам. Никому, слышите?!!

Первый супружеский поцелуй затянулся и несколько перешёл границы приличий: оттого, что все мои страхи остались позади, оттого, что в моих руках облегчённо улыбается любимая девушка. Моя, по-настоящему моя!!

Мы оба расслабились и в дальнейшем получили от этого вечера море удовольствия.

Снятый нами банкетный зал, стилизованный под полуподпольный рок-клуб, вызвал недоумение у старшего поколения и полный восторг у остальных. Ребята из группы, возглавляемые Саби, поздравили нас ехидной песней собственного сочинения и вручили в подарок видеокамеру, на которую все по-очереди стали снимать происходящее. Вот мы с Альфи танцуем наш первый танец — конечно же, фигурный вальс. Она выбрала редкую по красоте мелодию под названием «Мой ласковый и нежный зверь», куда уж символичнее! Вот мы все вместе поём разомлевшей бабушке наши коронные песни, а она неожиданно начинает подпевать; вот бабуля, в очередной раз приложившись к бокалу, по-девчоночьи хихикает с Альфиной тёткой, с которой сразу нашла общий язык. А Саби в это время нагло флиртует с кузеном Айваром — светловолосым двухметровым «викингом»: он приехал без жены, «этой тощей немецкой селёдки», и вовсю пользовался предоставленным шансом отдохнуть от семейной жизни. Том ненавязчиво посоветовал ему быть поаккуратнее с беременной, и Айвар тут же отстал, от греха подальше, и приклеился к дочке «дяди Витуса». По лицу Калеба видно, что он жалеет, что оставил группу, но обратно не просится — понимает, что поздно. Остальные искренне радуются, веселятся, пьют…

А мы с Альфи выбираем момент и сбегаем. Бабушка презентовала ночь в шикарном «номере для молодоженов» в самом дорогом отеле, и мы собираемся использовать предоставленную возможность на полную катушку. Ну и что, что устали и переволновались, первая брачная ночь — это святое!!

…Цветы, свечи и коллекционное шампанское, роскошная ванна с джакузи и огромная, как аэродром, кровать под тёмно-красным шёлком. Я поневоле почувствовал себя героем фильма одного известного жанра. Фантастика!

Альфи сказала, что приготовила мне небольшой сюрприз — и устроила такое… такое… Я и в старости об этом буду помнить и нервно сглатывать (если доживу)… Феерический чувственный танец и стриптиз, доведённый до уровня искусства, где же такому учат??? Поневоле начинаешь дико завидовать себе самому и мысленно вопрошать — за что же мне всё это, за какие такие заслуги?!

Я вовремя догадался снять происходящее на новую камеру, заранее установив её на тумбочке. А утром (поздним-поздним утром), когда Альфи ещё спала, сдуру решил просмотреть запись — получилось или нет. И тут же сбежал под холодный душ…

Короче, мы заплатили ещё за сутки и оторвались по полной, то есть до полнейшего изнеможения…

А потом нас понесло в Тракай. Альфи рассказала, что раньше её семья владела здесь большой усадьбой. После смерти матери она уступила свою долю тётке и на несколько лет уехала из Литвы; впрочем, сама усадьба ей никогда особенно не нравилась. Так что мы не стали «клянчить ключи», а забронировали номер в маленьком уютном отеле. Альфи хорошо знала местность и водила меня на долгие прогулки по лесам и паркам. Правда, они нередко заканчивались одним и тем же — нарушением общественного порядка, но, на счастье, нас никто ни разу не застукал. Даже на людных улицах я зачастую позволял себе нагло распускать руки, ну просто не мог себя контролировать. Альфи смеялась, возмущалась, иногда на нас даже покрикивали добропорядочные местные бабки — но мне всё было по барабану. Я наслаждался самой возможностью не просто «быть» рядом с женой (ЖЕНОЙ!! С ума сойти…), но и иметь законное право зажать её в каком-нибудь углу и зацеловать, затискать… Я никак не мог «наесться» ею, наглядеться на неё… И Альфи, несмотря на свои порой энергичные протесты, признавалась, что на самом деле ей это очень приятно.

Идиллия длилась целых шесть дней. А потом… Всё рухнуло.

Я запомнил эти минуты в мельчайших подробностях. Мы идём по аллее с редкими здесь клёнами, дурачимся, бегаем друг за другом, Альфи набирает ворох ярких жёлто-оранжевых листьев и требует, чтобы я её с ними сфоткал. Я делаю раскадровку, потом предлагаю заснять на камеру. Она подкидывает свой букет высоко вверх, и листья разлетаются, падая ей на голову и раскинутые руки.

— Красиво! Давай ещё!

Альфи подбирает листья, похожие на растопыренные ладони, смеётся и кидает их снова. Я снимаю, краем глаза замечая, что «этот мужик» всё ещё не ушёл. Стоит неподалёку, пялится на мою жену… Ух, дайте, что ли, автомат!

Камера выхватывает сияющие глаза, беззаботную улыбку, разлетающиеся светлые волосы, когда она, что-то напевая, начинает кружиться вместе с листьями.

— Аля?

Она замирает так резко, что я почти упускаю в объективе её лицо. И всё же успеваю увидеть, как улыбка гаснет, а лицо стремительно бледнеет, почти сливаясь по цвету с плащом.

— Аля, это ты?!

Она всё ещё смотрит в мою сторону, но взгляд уже стал пустым, застывшим…

— Альфи, что с тобой?

Она, не отвечая, медленно отворачивается, и я опускаю камеру, забыв её выключить.

Высокий плечистый мужчина в старом военном френче — тот самый, что так навязчиво её разглядывал — делает ещё несколько шагов ей навстречу и широко распахивает объятия.

— Алечка!! Котёнок!

И моя жена, спотыкаясь, бросается в эти протянутые руки, цепляется за шею, подхваченная, оторванная от земли — и начинает безудержно рыдать.

Что же это такое?!? Я отшвырнул камеру и рывком сорвался с места. Перед глазами всё расплывается от ярости и боли, я готов голыми руками разорвать это двухметровое чудовище, оттащить от него Альфи, хоть за волосы — она что, не понимает, что делает?!