Канадские поселенцы

Капитан сообщил имена обеих барышень, и индианка старательно и отчетливо повторила их за ним; затем спросил ее об ее имени, которое в переводе на английский язык означало «цвет лесной земляники».

После этого они простились с ней и ушли.

На другой день ранним утром старый охотник с ружьем за спиной и с топором за поясом шел через луговину, принадлежащую мистеру Кемпбелю, в сопровождении своей молодой жены, которая сгибалась чуть не до земли под тяжестью двух громадных узлов, в которых находилось все имущество охотника, увязанное в одеяла. Еще накануне Малачи Бонэ сказал Мартыну, что через несколько дней он вернется сюда, когда решит, где ему осесть, и тогда сведет расчет за уступленный им участок. Семейство Кемпбель только что село за утренний чай, когда через их владения проходил старый охотник с женой, и вдруг заметили, что Джона нет.

— Да он сейчас был здесь! — сказала мать. — Он, наверное, ушел за Малачи Бонэ!

— Без сомнения, он проводит его до его новенького становища, затем через пару дней вернется назад, а теперь мы не знаем даже, в какую сторону они пошли.

Действительно, через двое суток Джон был снова дома и целую неделю никуда не уходил: все удил рыбу и молчал.

По мере того как работы по постройке подходили к концу, Мартын с двумя старшими молодыми людьми все чаще и чаще отправлялся на охоту, запасая дичь на зиму и складывая в подвале.

В конце августа капитан Сенклер получил предписание в возможно непродолжительном времени вернуться с вверенной ему командой обратно в форт, и 1-го сентября вся семья Кемпбель проводила его до самого баркаса, присланного за ним и за солдатами, и, прощаясь, весьма сожалела, что лишается такого милого и славного друга, успевшего стать за это время почти как бы членом их семьи.

ГЛАВА XII

Теперь семья Кемпбель осталась совершенно одна, даже Мартын Сепер и Джон были в отсутствии. Джон уже двое суток не возвращался домой, и Мартына отправили разыскать новое становище Малачи Бонэ и выразить ему некоторое неудовольствие по поводу слишком продолжительных и частых отсутствий Джона.

— До сих пор все шло у нас хорошо и складывалось очень счастливо, но мы должны быть готовы перенести мужественно и предстоящие испытания! — заметил мистер Кемпбель.

— Я положительно не могу себе представить, какие могут ожидать меня испытания, — воскликнула Эмми, — разве что корова опрокинет подойник и разольет весь удой!

— Или, — вставила Мэри, — мы отморозим себе зимой пальцы и ноги!

— Это, конечно, не будет особенно приятно, но все же лучше, чем отморозить кончик носа! — засмеялась Эмми.

— Да, тебе надо будет остерегаться, — заметил Альфред, — у тебя он не слишком длинен!

— Ну, а у тебя есть излишек! Значит, преимущество на твоей стороне! — возразила шалунья. — Но из этого следует, что мы должны присматривать за носами наших ближних, так как самому трудно заметить, что происходит с его носом. А вот и Джон с Мартыном! — добавила она. — Смотрите, у него ружье за спиной: он, вероятно, захватил его из склада, когда уходил отсюда.

— Я думаю, он теперь уже научился обращаться с ним! — заметила миссис Кемпбель.

— Да еще как! — отозвался Мартын. — По дороге он дважды зарядил свое ружье и дважды выстрелил. Смотрите, это он убил этого сурка! — и Сепер бросил на пол убитого зверька.

— Что это за животное? — спросил Генри.

— Это сурок; они очень вредят полям и садам, и потому мы их здесь убиваем всякий раз, как они попадаются нам.

— Ну, видел ты старика и говорил с ним? — спросил мистер Кемпбель Мартына.

— Да, сэр, — он сказал, что не будет удерживать мальчика долее одного дня, не послав его предварительно к вам испросить разрешение; они оба ушли на охоту, когда я пришел, и только теперь вернулись, даже и дичина осталась лежать в лесу.

— Я убил оленя! — сказал Джон.

— Да, — подтвердил Мартын, — Малачи сказал мне, что мальчик убил оленя и что он завтра принесет его сюда.

— Я буду очень рад поговорить с ним лично, — сказал мистер Кемпбель. — Но каким образом у тебя очутилось ружье, Джон? Разве я тебе позволил взять его?

Джон молчал.

— Ну, отвечай же!

— Без ружья нельзя стрелять!

— Конечно, нет, но это ружье не твое!

— Подари его мне, отец, я буду приносить вам дичь к столу!

— Ну, хорошо. Я дарю тебе это ружье, но при условии, что ты обещаешь мне спрашиваться каждый раз, когда вздумаешь уйти, и возвращаться к назначенному сроку.

— Я буду постоянно спрашиваться, если меня всегда будут отпускать, и буду возвращаться, когда обещал, если… если я убил дичь.

— Что такое? Если ты убил дичь?

— Да, он хочет сказать, сэр, что если он идет по следу в то время, как наступил его срок, то не может кинуть следа и идти домой, а пойдет по следу до конца, и как только убьет или потеряет след, так и пойдет домой. Это и каждый охотник так, сэр… за это вы его не браните! — сказал Мартын.

— Ну, пусть будет так, — проговорил мистер Кемпбель, — только помни, что ты обещал!

— Ну, а что мы теперь будем делать, Мартын? — спросил Альфред.

— У нас наготовленного леса достаточно, сэр. Дня в два-три мы с вами построим рыболовную лодку, и тогда мастер Персиваль наловит нам столько же рыбы, сколько мастер Джон настреляет дичи!

На следующее утро Мэри и Эмми отправились доить коров, по обыкновению, но — увы! — одни, а не в сопровождении милого капитана Сенклера и Альфреда, как это было до сих пор.

— Нет больше джентльменов, ухаживающих за госпожами коровницами! — заметила Эмми.

— Да, и теперь удовольствие превращается в обязанность! Альфред и Генри оба заняты рыболовной лодкой! — добавила Мэри.

— Сознайся, что ты думала не о братьях, а главным образом о капитане Сенклере!

— Это, правда, Эмми, я думала о нем! Ты представить себе не можешь, как живо я ощущаю его отсутствие! — созналась Мэри.

— Я могу себе это представить, Мэри! А как ты думаешь, скоро мы его опять увидим?

— Право, не знаю! Теперь у них все заняты покосом и уборкой сена! Это займет у них, по крайней мере, две-три недели…

— Но полковник обещал папе прислать нам запас сена на всю зиму для наших коров, и я уверена, что капитан Сенклер возьмется доставить его сюда, и тогда мы снова увидим его! Однако нам надо разыскать наших коров! Теперь ведь некому пригнать их к нам. Вот если бы Альфред был благовоспитанным молодым человеком, он бы пришел сюда и помог нам!

— Альфред? Почему же не Генри?

— Право, не знаю! Альфред первый пришел мне на ум! — отозвалась Эмми.

— Я тоже так и думала: он почему-то всегда раньше других приходит тебе на ум! Ну, теперь мы с тобой квиты. Пойдем доить коров!