Канатоходец
Шрифт:
Она рассмеялась.
— Спасибо за комплимент, хотя и скрытый. Если он подойдет к нам, я постараюсь тактично объясниться с ним, — она театрально вздохнула. — Но если он опять повторит свой дурацкий лозунг, я закричу.
— Что за лозунг?
— Вы наверняка уже слышали его. Джек всегда пользуется им перед тем, как произнести одну из своих чудовищных шуток, — она заговорила с подчеркнутым американским акцентом. — «Вы же меня знаете — Киддер по фамилии и шутник по натуре!» [1]
1
Kidder —
— Джек всегда был душой компании, — сухо заметил Денисон.
— Не знаю, как Люси уживается с ним, — заметила Диана. — Если женоподобный муж умеет только кудахтать, то стоит задуматься над тем, какие обязанности в семье выполняет его мужеподобная жена.
— Звучит довольно грубо, — Денисон усмехнулся.
Ему было легко с Дианой Хансен. Несколькими меткими штрихами она дала ему более ясное представление о семье Киддеров, чем могли дать самые подробные объяснения.
Официант поставил напитки на стол. Денисон сразу же заметил, что в его виски положен лед. На его взгляд это было надругательством над прекрасным напитком, но он решил не устраивать скандала по этому поводу.
— Seal! — Денисон поднял бокал. Отпив глоток, он подумал, что это его первая настоящая выпивка с тех пор, как он превратился в Мейрика.
Знакомый вкус спиртного и приятное жжение на языке каким-то образом высвободили волну беспорядочных мучительных воспоминаний, поднявшуюся почти к самой поверхности сознания. Вместе со смутными воспоминаниями появился страх, заставивший сердце Денисона гулко забиться в груди. Он в панике поставил бокал на стол.
Диана Хансен посмотрела на его дрожащие пальцы.
— В чем дело, Гарри?
Денисон взял себя в руки.
— Кажется, моя идея с выпивкой оказалась ошибкой. Я только что вспомнил, что напичкался таблетками, — он вымученно улыбнулся. — Если меня встряхнуть, то они загремят.
Диана отодвинула бокал в сторону.
— Тогда давайте пообедаем у вас в номере, пока Киддеры нас не поймали.
Она взяла со стола сумочку и встала. Они направились к выходу из ресторана.
— Нет, кажется, опоздали, — пробормотала Диана Киддер вышел из-за стола, перекрыв проход своим массивным телом.
— Эй, Люси, посмотри-ка, кто здесь есть! — позвал он. — Диана и Гарри!
— Привет, Джек, — сказал Денисон. — Как провел день?
— Мы были в Холменколлене, знаешь — здоровенный лыжный трамплин, который можно видеть отовсюду в городе. Внушительная штука, когда подойдешь поближе. А пользуются им лишь раз в году — можешь себе представить?
— Не могу, — признался Денисон.
— Еще мы ходили в Хейнстадтский культурный центр, — добавила Люси Киддер.
— Э, современное искусство, — Киддер презрительно отмахнулся. — Гарри, ты что-нибудь понимаешь в творчестве Джексона Поллока?
— Не слишком много.
Киддер повернулся к жене.
— В любом случае за каким чертом ехать в Норвегию, если и здесь приходится ходить на американские выставки?
— Но он пользуется всемирной известностью, Джек. Разве ты не испытываешь гордость от этого?
— Наверное, — мрачно проворчал Киддер. — Впрочем, местные типы не лучше. Взять хотя бы парня с фамилией, похожей на рекламу собачьих консервов, — несколько
лиц повернулось в сторону Киддера, и он нетерпеливо щелкнул пальцами. — Ты знаешь, кого я имею в виду. Мы ходили на его выставку вчера.Люси Киддер вздохнула.
— Эдвард Мунк, — покорно сказала она.
— Вот-вот, он самый. Как взглянешь на его картины, сразу в дрожь бросает.
— Гарри не очень хорошо себя чувствует, — быстро сказала Диана. — Мы хотим поскорее пообедать, а потом я отправлю его спать.
— Я очень вам сочувствую, — голос Киддера прозвучал искренне.
— В газетах опять пишут об эпидемии гриппа, — сказала его жена. — Вызывает неприятные осложнения. Следите за собой хорошенько, слышите?
— Думаю, у меня нет ничего серьезного.
— Нам пора идти, — сказала Диана. — Гарри целый день ничего не ел.
— Само собой, — Киддер отступил в сторону. — Надеюсь, ты скоро поправишься, Гарри. Вы уж присматривайте за ним, Диана.
За обедом, к большому облегчению Денисона, они говорили на общие темы, и он не делал усилий, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего. До тех пор, пока не принесли кофе и Денисон не подумал о возможной интрижке между Дианой и Мейриком, его ничто не беспокоило. Он осторожно взглянул на нее, раздумывая, как поступить. Насколько он мог судить, Мейрик был старым волокитой.
Продолжая улыбаться, он механически помешивал кофе. К столику подошел официант.
— Миссис Хансен?
Диана подняла голову.
— Да.
— Вас просят подойти к телефону.
— Спасибо, — она взглянула на Денисона. — Я отлучусь на минутку, не возражаете?
— Ни в коем случае.
Она встала и вышла в холл. Денисон наблюдал за ней до тех пор, пока она не скрылась из виду, а затем положил ложечку на блюдце и задумчиво посмотрел на сумочку, лежавшую на столе.
Миссис Хансен! Пора узнать о ней побольше. Он медленно протянул руку и взял сумочку, показавшуюся ему необычно тяжелой. Положив ее на колени под столом, он открыл застежку и начал рассматривать содержимое.
Когда Диана вернулась, сумочка лежала на прежнем месте. Усевшись за столик, она раскрыла ее и вынула пачку сигарет.
— Все еще не курите, Гарри?
Он покачал головой.
— У сигарет по-прежнему омерзительный вкус.
Через несколько минут Денисон подписал счет, и они вышли из ресторана, по-дружески распрощавшись в холле. К этому времени он твердо решил отказаться от каких-либо пассов в отношении Дианы Хансен: маловероятно, что доктор Гарольд Фельтхэм Мейрик имел интрижку с женщиной, которая носит с собой пистолет — даже если это маленький пистолет.
Глава 10
Следующий день был беспросветно скучным. Денисон выполнял инструкции и оставался в отеле, ожидая известий от Маккриди. Он позавтракал в номере и заказал английские газеты. Ничего не изменилось: дела обстояли так же плохо, как и всегда.
После завтрака он вышел из номера, чтобы горничная могла убраться, и спустился в холл, где увидел Киддеров, стоявших рядом с конторкой портье. Денисон быстро отвернулся, с преувеличенным интересом изучая витрину с образчиками норвежского серебра, в то время как Киддер громко обсуждал преимущества различных туристских маршрутов. Наконец Киддеры вышли из отеля, и Денисон смог покинуть свое укрытие.