Кандагарский излом

— Любовники?

— Море!

— И какие?

— Влиятельные.

— А какой тип мужчин нравится?

— Ваш.

Черт, неужели ему действительно нужны мои глаза? Бред!

И как я буду жить с пустыми глазницами? Да лучше б пристрелил тогда!

А, может, и пристрелят…

— И как в постели?..

— Мягко.

Киллер хохотнул. Я же приметила приближающуюся точку, сильно напоминающую пост ДПС.

— А что умеешь?

— Все. — Точно — дорожно-патрульная служба! — Продемонстрировать?..

— Сейчас?

— А вы стесняетесь?

До поста оставалось метров двести.

— Я ведь могу остановиться.

— Только о том и мечтаю, — качнулась к нему и погладила бедро.

Мужчина нажал на тормоз в ста метрах от поста. Черт…

Я сморщилась и застонала.

— Что? — Он выгнул бровь, с насмешкой меня разглядывая.

— Радикулит. Спина затекла и, пардон, ягодицы. Старость — не радость… Может, разрешите выйти и размять затекшие члены?

Мужчина прищурился. Ох, как мне не понравилось, как он смотрел! И безмерно раздражало сходство с Павлом. Издевается надо мной Господь!

— Иди, — разрешил мой страж, и я поспешно вывалилась наружу. Встала, делая вид, что разминаю спину, крутясь влево, вправо, а сама поглядывала на постовых. Подойдут? Заинтересуются, что за недоумки у них под носом остановились?

Нет, бродят около будки. Служаки-пофигисты!

А я успею до них добежать?

Шаг, еще…

Киллер вылез из машины и облокотился на дверцу, поглядывая на меня с нескрываемой иронией. Глазами Павла!

Вот сволочь!

Я наклонилась и сгребла рукой снег, сделав еще пару шагов в сторону, выпрямилась, повернувшись к мужчине. Улыбнулась, превращая руками рыхлый снег в шар.

— Люблю снег.

— Не удивительно. Ты тоже заморозок.

«Зато не отморозок», — посмотрела на него.

— Нет, снег не холодный. Он заледенелый от скорби. Он скорбь неба.

— Дождь.

— Дождь всего лишь слезы. Облегчение, обновление, а снег — напоминание и назидание. Поиграем в снежки? — улыбнулась и запустила в киллера комом. Мужчина даже не пошевелился. Паразит! Правильно рассчитал траекторию полета — перелет с полуметровым креном вправо.

Зато, размахиваясь, я привлекла внимание постового и краем глаза заметила, что он направился к нам.

Я вновь нагнулась и сгребла снег, сделав еще шаг от машины, и заметила номера, поняла, что можно не резвиться, изображая девочку на прогулке. Номера машины были федеральные. Приплыли. Кажется, я основательно влипла. Как муха в паутину.

— Нам еще долго ехать? — откинула снег, отряхнула руки. Можно не надеяться на благополучный исход встречи с постовым. Наверняка у этого гада-киллера есть документ прикрытия — поддельное удостоверение какой-нибудь силовой структуры вроде ФСБ.

— Ты уже спрашивала.

— Я к тому, что и вам размяться не мешало бы. Устали, наверное. А сколько еще ехать? Тяжело без отдыха за рулем.

— Ты сядешь?

— Водить не умею.

— «Нисан»?

— Машину.

— Армейский ГАЗик?

Та-ак, а это уже интересно…

Я подошла и встала со стороны своей дверцы, погладила черную полировку крыши.

Федеральные номера, наглость в моем захвате, сопровождении, явное личное пристрастие ко мне и армейский ГАЗик сложились воедино и натолкнули на мысль, что это все-таки счеты. С Изабеллой. Как он тогда сказал? «Изабелла Валерьевна Томас» — и ударение сделал на последний слог.

Искали ее, заказали ее. Личный счет? Столько лет лежал неоплаченным?

— Вы задаете странные вопросы. Я о машинах знаю в общих чертах.

— А о дорогах? Эта, например, куда ведет?

Он издевается или что-то заподозрил?

— Я никогда здесь не была.

А сама уже мысленно сложила название указателей в населенные пункты и, вспомнив атлас автомобильных дорог, что листала от скуки в ту поездку со Славой и ее другом, с полученными данными. Получалось, что прямо по трассе еще довольно много городов, поселков и прочей населенной прелести, если ехать к океану. И хорошо б так — время у меня есть. Но если он свернет налево — конец. Трасса уходит в глубь тайги, и населенных пунктов там меньше, чем медведей.

— Старший лейтенант Шарапов, — взял под козырек подошедший наконец постовой. — У вас все в порядке?

Киллер выжидательно посмотрел на меня, я пожала плечами и мило улыбнулась служаке:

— Да, все великолепно.

— Ваши документы… — обратился он к моему сопровождающему, и тот вытащил корочки ФСБ, в чем я ни грамма не сомневалась.

Мило, очень мило… Чекисты на службе криминальных структур. Вот и не верь после этого прессе.

Старлей внимательно посмотрел документы, подал обратно и взял под козырек:

— Извините, товарищ подполковник.

Киллер кивнул и уставился на меня.

Я села в машину и закрыла глаза. Безнадежная ситуация.

Вечерело. Время катилось быстро.

Мы заправили машину и пошли заправлять желудки.

Придорожное кафе фактически было клоном того, где мы завтракали, разве что здесь было намного больше народу. Не удивительно — дальше развилка, и на трассе долго не будет ни заправок, ни кафе. Если мы свернем. Чего мне очень не хотелось.

Вместе с ужином на двоих моему сопровождающему выдали довольно объемный пакет, жаль, не прозрачный. Пришлось уронить салфетку, чтоб заглянуть в него: так и есть — сухпаек. Скверно, значит, точно свернем. Шоссейка идет до поселка, а дальше дороги такие, что даже на «ниссане» не проедешь. Сменит его на снегоход? Не слишком ли сложно? А впрочем, говорят, где-то там, за заповедником, есть закрытая зона по типу закрытых городков военного и стратегического значения, которые существовали в Союзе.

Места там глухие, безлюдные. Если заниматься подпольным криминалом, это самое удобное место для организации пункта «выемки» донорских органов. Да чего угодно. А может, этот киллер подрабатывает сторожем на дачах ФСБ, которые легко могли вырасти в том районе? И везет меня туда, чтобы скрасить длинные дни и ночи в садистских утехах? Хорошо, если так — тогда бы я ушла без проблем, и опасение за Лялю не связывало меня.

Жаль, что ничего путного я так и не узнала, потому что если действовать, то по уму.

Я осторожно огляделась: рано ужинали или поздно обедали одни мужчины. И довольно крепкие. Скорее всего, это дальнобойщики — вся стоянка забита рефрижераторами. А кто еще забредет сюда под Новый год?

У дальнобойщиков наверняка есть монтировки, а возможно, и обрезы с пугачами, да и сами они «по жизни» ребята не из пугливых. Но не рыцари в сияющих латах, чтобы спасать всех попавших в беду. И не джентльмены, чтобы подставлять свою голову за незнакомую бабу. На лицах — усталость от прозы жизни, во взглядах — тишина чувств и низменность интересов.