Каникулы 2075
Шрифт:
Абаев дал мне пару минут на разглядывание и считывание инфы, затем сказал.
— В случае аварии будет проводиться расследование. Но по факту машина уже отслужила свое и в принципе, я обязан сдать ее в утиль. Так что можешь не переживать… — Черт. А ведь это очень двусмысленное утешение, елки! Порадовал дядечка, ох и порадовал! Торопливо открыл ТТХ и убедился в правоте начальства. Коптер модели Ка-272, дата выпуска август 2059 года, капремонт 2068 и 2073. Ресурс продлен до июля 2075 по времени Земли. А сейчас на дворе июнь… Формально все нормально, но Али-бей прав, даже если я раздолбаю это древнее ведро в хлам, никто плакать не будет и даже не почешется. А что делать мне? Отказаться? Понятна позиция Абаева, какой я профи он определил сразу, но ему нужен результат, а с коптером мы успеем
— Я согласен. Готов подписать договор и все документы.
— Али-бей, подождите минутку. — В очередной раз вмешался в ситуацию Бэр. — Если людей нет, то Истоков мне позарез нужен не только как пилот коптера, но и как техник-геолог. — Решительности и наглости якуту не занимать. Силен, бродяга!
— Согласен, — как нечто само собой разумеющееся поддержал его Абаев. — Значит, летчик малого коптера Ка-072 бортовой номер 034 и техник-геолог группы Васильева в составе третьей ГРП «Искра» российской геологической экспедиции на планете Прерия. Но оплата техника только сдельная — по СУСН, там все подробно прописано. Так устраивает? — И он с довольным и лукаво-восточным прищуром посмотрел на нас.
— Целиком и полностью. — Заверил его за обоих шефа Бэр. — Ну, мы пошли?
— Да, и не забывайте — завтра до семи ноль ноль вы обязаны отправиться на маршрут. Все необходимое по смете получите на складе, машина в ангаре, контакты с базой бурильщиков и подрывников я тебе сбросил. Вроде все. Остается только пожелать вам удачи, ребята. — И Абаев, поднявшись из кресла, крепко пожал нам руки, к слову, оказавшись больше чем на голову ниже не только меня, но и Бэргэна. Вот только впечатления это ничуть не портило — сила и уверенная властность так и фонили от этого немолодого, умного и даже в меру душевного человека.
— Вещи забирать не будем — ничего с ними не случится, давай сразу леталку прихватим, а уже на нее все и погрузим.
— Да я и не против совсем, Бэр, только дай прийти в себя, воздуха глотнуть, у меня ж голова кругом идет! — Почти взмолился я.
— Понял, — сразу сдал назад бешеный якут, — а в кабинете главного ты отлично держался, даже не ожидал от тебя.
— Опять подначиваешь? Я на такие дешевые разводки не ведусь, учти.
— Хм, ну поглядим, как ты не ведешься… — с наглой усмешкой отреагировал мой босс. — Короче, молоточище! Горжусь тобой, фон Ток!
— Это чего за фон?
— Что, никогда про «красного барона» не слышал? Барона Манфреда фон Рихтгофена? Ты у нас теперь тоже — пилот, так что…
— Понял тебя, — короткий запрос в сети и информация по барону потекла щедрой, но строго дозированной струйкой в спецом созданное окно с подсказкой немного справа-сверху от прямой линии взгляда. Да, фон Ток — прикольно звучит, ничего не могу сказать. Красиво машины у немцев назывались — эти летающие этажерки — альбатросами… фоккер — куда прозаичнее.
Все эти мысли вернули меня к тому невероятному факту, что где-то совсем рядом стоит моя!!! моя машина! От понимания этой, в общем-то, простенькой мыслишки меня начало поколачивать, бросая то в жар, то в холод. Ладони вспотели, а горло сдавила судорога, так что я не удержавшись, громко закашлялся. Бэр заботливо от души треснув пару раз по моей ни в чем не повинной и многострадальной спине, участливо спросил:
— Эй, чувак, ты в порядке? Болеть я тебе, как начальник строжайше запрещаю — завтра по первому холодку — за штурвал и в небо, за высокие-превысокие горы, в чудесную долину Искрящей.
— Это что, кхе-кхе, река так называется что ли?
— И как он догадался? — Словно обращаясь незримо присутствующей аудитории вопросил якут. — Пилотам не помешало бы уже и посмотреть маршрут, и прикинуть чего и как… Или я ошибаюсь?
— Успеется, и вообще, не учи ученого. Кто тут летчик? Ты или я, господин начальничег? Это ты на земле бугор, а там, — ткнул в синюю высь пальцем, — фиг. Я — капитан корабля Леонид Истоков и только
дрыгнись — выброшу нахрен. И разговаривать не буду. У меня не забалуешь и вообще, строгость люблю, порядок. И чтобы кормили вовремя, с первым, вторым и третьим. Тогда и полетим, и долетим, и назад вернемся — в целости и сохранности. — Чего это меня развезло на шутки? С нервов? Ну, вроде Бэр доволен, скалится, якутская физиономия.— Отлично, вот таким тебя люблю я, вот таким тебя хвалю я. А говорил, не ведется на разводки, хехе… Пошли уже, ас недальней авиации, получать машинку.
— Да, пошли. Знаешь куда?
— А ты как думал? Следуйте за мной, товарищ военлёт, — и добавил, поясняя очередной не ясный для меня термин, — мы, конечно не военные, но в условиях фронтира и прочее, почти как на фронте, опять же задача — вынь да положь. Что называется, или грудь в крестах, или голова в кустах. И никто не заплачет, и не вспомнит двух храбрых геологов… так что, добро пожаловать на нашу маленькую войну. — И он широко улыбнувшись, хлопнул меня по плечу, увлекая вслед за собой.
Я выдохнул. Вот ведь, ничего успокоительного этот наглый тип азиатской наружности не сказал, скорее, строго наоборот, а мне ощутимо полегчало. И уже почти спокойно и без недавней нервной дрожи я шагнул вслед за новым другом и напарником.
Никакого внятного авиационного ангара не обнаружилось, только немного в стороне расположился компактный купол рембазы, рядом с которой стояли несколько разномастных коптеров крепко сцепившись своими шасси с травянистым грунтом обычной на вид зеленой лужайки. «Свой» я узнал сразу. И уже не обращая внимания ни на что, прямо двинулся к «квадру». Встал перед зеркально-блестящим поляризованным блистером кокпита. Обошел по кругу — по часовой, как положено, осматривая по очереди все четыре балки с широкими, бело-серебристыми дисками импеллеров. Округлые, даже слегка лобастые формы кабины. Пять с половиной метров в длину и полтора в ширину — эту информацию мне услужливо подсовывает помощник. Разбираться в нюансах технического состояния машины сейчас смысла нет — все равно механик оттестирует на стенде все параметры и сбросит данные мне в обязательном порядке. До невозможности захотелось сесть в кресло пилота. Где эти технари?! Стоп. Что это за сигнал в углу? Неужели распознавание? Точно, так, разрешить. Есть контакт! «Квадрокоптер Ка-272 бортовой номер „034“ — доступ пилоту Леониду Истокову, позывной не известен, разрешен». Ура!
Легкое касание рукой и дверь кабины плавно поднимается. Не медля ни секунды, ныряю внутрь и усаживаюсь в кресло. Вокруг царит светлый минимализм. Отличный обзор — прозрачные панели и сверху, и с боку, и под ногами. Штурвал посередине, слева рукоять управления двигателями — стандартная комплектация. Все регулируется под пилота. Широкая сенсорная интерактивная панель — резервная система, если вдруг не сработают вызоры. Кресло не супер, особенно если сравнить с роскошью отцовского Торнадо, но елки, это вообще не важно! К тому же моим не в меру отросшим конечностям без проблем хватает места, а это после памятного удара головой о потолок в космолете — реальный плюс.
Включаю систему, синхронизирую и объединяю ресурс киберов коптера и визоров, пусть вся мощь машины всегда работает на меня. Посмотрел на эффект и присвистнул, таких характеристик у моего ИИ не было по сути никогда. Ладно, теперь дальше. Прогоняю данные — баки почти на нулях, но все работает. Хоть сейчас лети. Сделать что ли пару кругов? Руки сами тянутся к штурвалу… И я с трудом торможу себя. Нет, брат, так не пойдет. Ни полетной карты, ни разрешения — ничего. Подожди немного. Все надо делать по правилам, небо не прощает ошибок. Так говорил отец. Поворачиваю голову назад и осматриваю пассажирский отсек — весьма компактный, скажем так. Диванчик на двоих, места хватает, чтобы вытянуть ноги даже при росте за два метра, вполне нормально. Даже маленький холодильник имеется. Просто замечательно. Что тут еще в наличии? Бегло просматриваю, чем оснащена машина. Кондиционер, регулировка давления на высоте, принудительная подача кислородной смеси, отопление, герметичная изоляция и весь комплект навигационных устройств и средств связи — ну, без этого современных коптеров просто не бывает.