Каникулы бога Рандома 2
Шрифт:
Я пожал Строганову руку и представился уже сам. После чего добавил:
— Я же у вас тоже сегодня буду беспроигрышную лотерею проводить, — я кивнул в сторону холла. — Уже и лототрон доставили.
— Дорого будет? — уточнил он со странным выражением лица, которое я не сразу смог понять и лишь потом осознал, что он моментально высчитывал, какой процент с меня можно удержать.
— Что вы, что вы, — я поднял руки ладонями вперёд. — Всё абсолютно бесплатно. Благотворительность для низших слоёв населения.
— Вот даже как? — тот уважительно кивнул мне и принял соответствующее
— Замётано, — ответил я коллекционеру и ещё раз пожал руку, на этот раз скрепляя нашу договорённость.
* * *
Выйдя из подсобки, я вернулся в зал. Некоторые экспонаты, представленные тут, конечно, привели меня в недоумение. Напротив одного из них я долго стоял и стеснялся даже посмотреть, как сие творение называется.
— Ну ведь натуральная задница, да? Молодой охальник, — раздался у меня над ухом до боли знакомый хрипловато-скрипучий голос, который тем не менее обладал благородной глубиной. — А название-то какое? Слияние полусфер… Мне бы подошло, правда?
Я обернулся к графине Зубовой и раскланялся с ней.
— Затмить вас не способно ничто в мире, — проговорил я в ответ на её речь. — А вот оттенить вашу несравненную красоту, незаурядный ум и прекраснейшее чувство юмора без сомнения смогло бы.
— Ох ты и лис, — разулыбалась Жозефина Павловна, кажется, даже помолодев от этого. — Но очень приятно, не скрою. Кстати, уважаемый, я вам должна по гроб жизни…
— Да что вы, — я усмехнулся, но тут же прикрыл рот ладонью. — Я не доживу.
Теперь засмеялась и она, легонько ударив меня кулачком в кружевной прозрачной перчатке в плечо.
— А ты, я смотрю, тот ещё шутник, — и тут она на некоторое время приняла совершенно серьёзное выражение лица. — Но отныне со мною бог Рандом. Ты не представляешь, как он мне помог. Это что-то. Сначала я обыграла всех своих товарок, а затем ещё каких-то меценатов без штанов оставила, представляешь? И с тех пор мне так, между нами говоря, переть стало, прости за жаргон. Но я чувствую, это не удача, а что-то другое. Рандом.
— Испытали-таки на себе, — я покивал ей, отлично зная, что до трети моей нынешней шкалы благодати — её дело.
— Да, — она ещё раз окинула взглядом предмет искусства под названием «Слияние полусфер», который она обозвала задницей, и презрительно фыркнула. — И тут, чую, без него не обойтись. Нет, ну вы посмотрите, вон то, пардон, искусство они назвали «инсталляция с глиной». В пору моей молодости такое не то что на выставках, в собственном туалете иметь было стыдно. А сейчас все смотрят, что-то там обсуждают.
— Я тоже не понимаю многого, что тут представлено, — согласился я, беря графиню Зубову под руку и прогуливаясь с ней в ожидании выступления Строганова. — Но думал, что это от возраста. Оказалось, нет, от воспитания.
— Молодец, — одобрительно кивнула мне Жозефина Павловна. — Не пропадёшь.
— Но тут есть зал со старыми картинами, — проговорил я, направляя графиню туда. — Весьма вероятно, в нём мы
найдём усладу для своих глаз.— Но, кстати, — заметила Зубова, подняв указательный палец свободной руки, — мне очень понравилось, как оформлены входная группа и холл. Очень живенько, приятно и со вкусом.
— Знакомая моя постаралась, — ответил я, понимая, что в данный момент испытываю гордость за Силикону, из-за которой раньше приходилось только стыдиться. — Мне тоже очень понравилось.
— Да? — старая графиня обернулась ко мне. — Передайте ей моё самое огромное почтение.
— Вы и сами можете ей передать, — ответил я, обернувшись на толпу, столпившуюся вокруг кресла Силиконы. — Только не сейчас, а чуть позже, когда наше зелёное чудо будет посвободнее.
— Ваша подруга? — с искренним интересом поинтересовалась Жозефина Павлова. — Слушайте, но вы не перестаёте меня удивлять.
— Надеюсь, и не перестану, — со смехом ответил я, намекая на наши перекрёстные подарки.
— Ишь ты, шалун какой нашёлся, — она погрозила мне указательным пальцем. — Ну, посмотрим, на что ты ещё способен.
И стоило нам войти в зал, где представленное искусство было гораздо ближе к классическому, так сразу наткнулись на дона Гамбино с внучкой.
Кьяра выглядела лучше, чем в тот вечер, когда они приехали, и поэтому чувство узнавания кольнуло меня ещё сильнее.
«Ничего-ничего, вот соберём благодати и вернём тебе крылья», — глядя на неё, думал я.
— Игорь, дорогой мой! — заметивший меня дон Гамбино устремился с раскрытыми объятиями. — Я так рад, что ты вытащил нас сюда! Я тут нашёл такие полотна, о которых только слышал в своём нищем детстве. Это же великие мастера, Джузеппе Гандольфо, Гаспаре Серенарио, Антонелло де Мессина, в конце концов! Я даже не представлял, что когда-нибудь увижу их подлинники!
— Рад, очень рад, что вам нравится, — ответил я с тёплой дружеской улыбкой и спохватился только тогда, когда старая графиня нарочито громко откашлялась. — Зубова Жозефина Павловна, русская графиня и очень хороший человек. Дон Гамбино с внучкой Кьярой, мои хорошие друзья родом с Сицилии.
Они раскланялись друг другу и одарили приветственными улыбками.
— Эх, — заметила на это графиня. — Давным-давно в детстве я мечтала, что меня похитит какой-нибудь сицилийский мафиози. Жаль, что те годы давно уже безвозвратно канули в Лету.
Дон Гамбино добродушно рассмеялся и галантно заметил.
— Вы всё ещё достаточно молоды, чтобы веселить мужчин, а, значит, в душе вы всё тот же ребёнок.
— Тот ещё жеребёнок, — согласилась с ним Зубова, чем вызвала новый приступ смеха.
— Уважаемые гости, — раздался голос Дарьи по громкой связи. — Просим пройти всех в центральный холл, где через пять минут выступит устроитель данного мероприятия граф Пётр Ильич Строганов.
* * *
Выступление Строганова собрало полный аншлаг. Народ слушал его, затаив дыхание, а тот наслаждался произведённым впечатлением. Конечно, он вполне осознавал, кто ему помог, поэтому уже думал над тем, как завлечь Дарью и Селину работать у себя постоянно.