Каникулы бога Рандома

Она закатила глаза, в которых снова стояли слёзы. Но я не хотел, чтобы она сегодня грустила. Поэтому накрыл её руку своей ладонью, чтобы передать заряд положительных эмоций.

— Я думаю, что мы сможем друг другу помочь, — проговорил я, привлекая её внимание. — Ты мне найдёшь имение, где жаб поменьше, чем у Измайловых, а я тебе обеспечу нормальную сделку. Как тебе такое?

— Ну было бы здорово, — весьма сомневающимся голосом проговорила она. И я понимал почему. — Но мы же только познакомились…

— Это всё без всяких там интимов, — шепнул я ей так, чтобы никто больше не слышал. — Честная деловая сделка. Нет, если ты вдруг накинешься на меня и стащишь штаны, я, конечно, сопротивляться не буду! — в её глазах заблестел озорной огонёк. — И даже в полицию не заявлю, но уговор прежде всего!

* * *

— Неужели! — к столу внезапно подлетела эффектная шатенка со смартфоном в ухоженных руках. Я проверил на всякий пожарный, но она ничего не снимала пока. — Князь вечеринок собственной персоной. А я в местном издании работаю, — она придвинула стул и села. При всём том, она обращалась исключительно ко мне, словно Дарьи вообще не существовало. — Репортёр Смоленской светской хроники Эльвира Оболенская. Приятно познакомиться, княжич Игорь Туманов, — она расплылась в улыбке, протягивая руку для рукопожатия и одновременно наклоняясь так, чтобы представить моему взору весьма глубокое декольте. Весьма. Настолько глубокое, что ещё чуть-чуть и я бы рассмотрел чей-то пупок.

Пожимая барышне руку, я подумал, что нахрапом она похожа на представителя риелторской компании. За всё это время я не смог даже слова вставить. При всём том в ней присутствовали женственность и даже некоторая томность, присущая девушкам, знающим себе цену. Но всё это было настолько отработано, что обязательно сработало бы на обычного человека, вроде Игоря Туманова. Но, являясь богом, я видел наносное.

— Я бы хотела, — и на этом слове она воспользовалась эффектным придыханием и даже глазками стрельнула, — взять у вас… интервью, — рассчитанные именно на мужчин микропаузы, взгляды, тон, всё было на высоте, конечно. — Для колонки в нашем журнале. Нас читают даже в столице, поэтому мы с вами сможем прославиться.

— Прославиться, я, похоже, уже и без вас успел, — ответил я с милой улыбкой. — Но с интервью придётся обождать. Ибо когда я ем, я глух и нем!

— Тогда во сколько мы сможем с вами увидеться? — поинтересовалась она. — И где? Или, может быть, у вас и в Смоленске есть яхта? Тогда я смогу убедить вас, что наши русские девушки выглядят в бикини не хуже монакских принцесс!

— Послушайте, Эльвира, не уменьшайте собственные шансы на интервью. Я сейчас занят, — я указал на Дарью и увидел, как моментально изменился взгляд Эльвиры, так как она увидела соперницу. — Давайте как-нибудь потом, хорошо?

— Конечно-конечно, — шатенка вновь стала томной и обходительной. — В любое время дня и, разумеется, ночи, — она улыбалась, не понимая, что на меня такие приёмы не действуют. — Как с вами связаться?

— Запишите мой телефон и позвоните… — я подумал, что завтра у меня игра, а потом выходные. — В понедельник, — и продиктовал цифры.

— Какая она назойливая, — проговорила Дарья, когда репортёрша удалилась. — Как будто что-то от тебя хотела. Кроме интервью.

* * *

Альберт Эдгарович Озеров понимал, что постепенно лишается разума, и от этого болеть ему было вдвойне плохо. В минуты просветления он держался за своё состояние всеми силами, надеясь не свалиться снова в беспамятство. Но приходил сон, и в нём что-то происходило такое, что сознание Альберта Эдгаровича помутнялось.

Так проходили дни, иногда недели, пока разум вновь не прояснялся, и старик снова не пытался растянуть это время на более долгий срок. Эта борьба слишком вымотала его, и он уже некоторое время хотел, чтобы всё прекратилось.

Придя в себя в очередной раз, он понял, что нужно действовать. Но перед тем…

Он позвал младшую дочь. Когда она пришла, он сказал ей тем тоном, что разговаривал с ней когда-то давно, когда был полностью здоров.

— Ксюша, дорогая моя, пошли, пожалуйста, за семейным поверенным.

— Да вы что, батюшка, — она бросилась ему на грудь, полагая, что он собирается умирать. — Какой поверенный? Зачем.

— Ксюш, мы оба знаем, что я не молодею. Да и болею. И страдаю. Ты же не желаешь мне мук вечных? — он говорил спокойно и тепло, как любил говорить с нею ещё тогда, когда по воскресеньям готовились блины, а маленькая Ксюша учила буковки в книжках.

— Конечно нет, — ответила она, чувствуя, что слёзы подступают к глазам, но пыталась не разреветься. — Я желаю выздоровления вам.

— Мы оба в курсе, что это такое, правда? — проговорил Альберт Эдгарович и взял руку дочери. — Так что вызывай поверенного, будем писать. Пока я в сознании, будь оно неладно.

— Но…

— Выполняй! — мягко, но властно проговорил отец.

— Игорь вернулся, представляешь? — уже в дверях проговорила Ксения Альбертовна. — Он уже приезжал нас с тобою навестить. Хочешь, я и его позову, а?

— Дочь, я сейчас пока в силе, но может пройти два-три часа, меня сморит, и мы уже не увидимся, — он старался говорить это так, чтобы не было похоже на жалость к себе. — Я очень рад за Игоря, мы правильно сделали, что помогли ему деньгами. И я с удовольствием увижусь с ним. Но в следующий раз. А сейчас, пожалуйста, вызови поверенного.

— Хорошо, батюшка, — Ксения Альбертовна склонила голову, чтобы скрыть набежавшие слёзы.

* * *

— Смотри, — Дарья Строгова достала свой смартфон и, пододвинувшись ко мне, показывала возможные варианты. — Вариантов с землёй и домом на ней просто нет. Даже не ищи. Последняя сделка подобного вида была лет пятнадцать назад. А так все свои имения в карты проигрывают-выигрывают. Только так обмены происходят.

— Хорошо, — ответил я, вдыхая чудный аромат девичьих волос. — Тогда на что мне надо обратить внимание?

— Есть отдельно земля, тут выбор плюс-минус присутствует. И отдельно дома. Что могу сказать, при всём том, что Смоленск — город немаленький, вариантов не много. А точнее — три.

— Так, что по земле? — поинтересовался я, пододвигаясь к ней и надеясь, что это будет смотреться естественно.

— Ой, ну то, что тебе предложат в первую очередь — вот, неплохой кусок земли, в черте города, с коммуникациями, — весь её тон и вид предполагали подвох, и соответственно я не удержался.

— И что не так с этой землёй? — спросил я, поворачиваясь к ней и понимая, что, несмотря на то, что мы достаточно близко, она не отодвигается от меня.

— Дело в том, что тут недавно снесли древнее кладбище, а землю муниципалитет выставил на торги, — ответила она, разводя руками в своей милой манере. — Зато соседи тихие и не буйные, — усмехнулась она.