Каникулы на Эленмаре

— Не думал, что моя отважная в экстренных ситуациях жена такая трусиха, — раздался над самым ухом родной шепот.

А потом теплые губы дотронулись там, в общем за этим самым ухом, опаляя, обжигая, заставляя захлебнуться в собственных эмоциях. Легионы мурашек, как по команде, выступили на теле, выстраиваясь рядами перед маршем. Никогда не думала, что такое обычное место может быть таким чувствительным. Горячий язык лизнул там, где совсем недавно касались губы и я… Да! Это был мой стон, громкий, томный и предвкушающий. Моя робкая смелость перестала прятаться и вновь подняла голову, а страх, галантно раскланявшись, отошел в сторонку. Не смотря на гулко и часто бьющееся сердце, думать я все еще могла и в этот самый момент готовилась к подвигу. Нет, не так. Я предвкушала этот подвиг.

А коммы не унимались. Точнее унимались, но почти сразу возобновляли трели.

— Что им всем понадобилось с утра? — собственный хриплый голос не узнала.

— Боюсь, нам все же придется ответить. Похоже нас ищут, — улыбнулся муж, переворачивая меня на спину и подминая под себя.

Несколько секунд он вглядывался в мое не совсем еще проснувшееся лицо, а затем губы опалил его жадный, собственнический и такой сладкий поцелуй. А я… обхватила Дарина за шею, отдаваясь ласкам мужа без остатка. Мне нравилось все: и его ленивые, неспешные движения, и то, с какой обстоятельностью он припадает к моим губам, и как дышит при этом. А еще, я млела от его запаха, такого свежего, теплого, родного. В голове помутилось окончательно.

Коммы продолжали надрываться. Со стоном оторвавшись от мужа, все же нажала на кнопку прием сигнала. Промахнулась, и вместо приема звукового сигнала, активировала голографический экран. Упс…

Искала меня ба, за ее спиной стоял дед и тоже кого-то непрерывно набирал в комме, даже не взглянув на экран. А вот бабушка смотрела во все глаза, удивленно так смотрела. Доброго утра я не дождалась.

— Тангир Элвэ! — строго сказала Пелагея Джоновна, вызвав улыбку на моем лице. Конечно, я представила картинку, которую она сейчас увидела — мой домик, ее внучка в страстных объятьях своего непосредственного командира.

— Вызываю, родная, — ответил ей дед, видимо, решив, что она спрашивает его о том, дозвонился ли он. А в том кому легар названивает сомневаться не приходилось. Комм Дарина по прежнему противно пиликал, но даже эти звуки не отвлекли Белиготара Сорга.

— Зато я… дозвонилась, — припечатала ба, грозно осмотрев нашу скульптурную композицию, — и тебе, Тар, советую внимательно посмотреть на то, чем занимаются твои офицеры в свободное от службы время.

— Родная, свободного от службы времени — не бывает. Офицер всегда служит Коалиции, где бы он не находился, — отозвался легар, по прежнему не сводя глаз с комма. Смех уже рвался наружу, я наблюдала за разговором родственников с широченной улыбкой на лице и чувствовала, как Дарин спрятал свое у меня в волосах. Но судя по тому, что тело мужа сотрясалось, было понятно — он ржет.

— Не бывает, значит? — прошипела Пелагея Джоновна.

— Определенно нет, птичка моя, — спокойно сказал ничего неподозревающий и потому спокойный дед. Вот люблю его, их обоих люблю. Сильно.

— Даже когда этот офицер служит Коалиции в кровати курсанта? — хмм… Ба решила ударить тяжелой артиллерией.

— Чтооо? — ну, наконец-то! Белиготар Сорг оторвался от своего безуспешного занятия и… И тут он увидел нас!!!

— Привет, дед! — как можно беспечнее произнесла в ответ на его хмурый взгляд. Да, я бы и ручкой помахала, но на одной лежала, а второй придерживала одеяло. — Доброе утро, ба!

— Легар Сорг! Пелагея Джоновна! — прозвучал за моей спиной официальный такой голос мужа, как на светском рауте. Еще бы почтительно головой кивнул. И мне снова стало смешно. Ну, правда! Ситуация — нарочно не придумаешь.

— Утро и не было добрым, а сейчас, исходя из того, что я вижу — добрее не стало! — бабушка разозлилась, — Алевтина! Потрудись объяснить, что это значит!

— Ба, поздравь меня — я вышла замуж! — ну и улыбнулась снова, теснее прижавшись спиной к животу мужа. Ой, или не к животу… и вовсе не спиной.

— За кого?.. — вырвалось у деда. Хмм… вот хмм, скажу я вам! Такого вопроса ни я, ни муж не ожидали. И как на него отвечать-то, вообще? Находясь с тангиром, простите, в кровати, у меня еще несколько кандидатур в мужья? Так что ли? Хотя, принимая во внимание эленмарские традиции, вопрос легара и правда логики не лишен. Но, лично я, за моногамию и любовь!

— Дед-дед! — пришлось укоризненно покачать головой, — конечно за тангира Элвэ. Дарин теперь мой муж.

— Когда только успели? — все еще не по-доброму бросила бабушка.

— Мы хотели об этом вам рассказать, и не только об этом, — почему-то стала оправдываться я. Да, собственно, потому, что люблю их и расстраивать не хочу, — а потом все так закрутилось. В обморок грохнулась, когда узнала, что мы в храме у лайвелла не несколько часов пробыли, а целых две недели, потом Погодина женили, сестра нашлась… Ну ты и сама знаешь.

— В храме? — выдохнула ба.

— У лайвелла? — то же самое сделал дед.

— Ну да, в храме. У моего черного лайвелла Сумрака, — подтвердила я.

— Тангир? — взгляд легара метнулся ко мне за спину. Ясно — не верит. Родной внучке не верит, между прочим!

— Все так и было, легар, — спокойно ответил муж.

— Только это тайна! — снова вклинилась я. — Можно рассказать вам и еще Хуньке.

— Так, — кажется, бабушка приняла решение, — у вас пять минут на сборы. Жду вас в нашем домике. Нашем? Хмм.

— Хуньку позовите, чтобы нам два раза не рассказывать. А еще кушать очень хочется. Желудок пищи просит! — жалобно всхлипнула я.

— А задница ремня не просит? — на всякий случай уточнила Пелагея Джоновна, при этом она смотрела не только на меня. Спиной ощутила, что Дарин снова… веселится.

— Бить детей непедагогично! — констатировала всемирно известный постулат.

— Собирайся, ребенок. Я что-нибудь придумаю на столь ранний завтрак, — уже мягче сказала моя всепрощающая и всепонимающая ба.

— Вы нас разыскивали, — вдруг напомнил Элвэ, — что-то случилось?

— Да! — серьезно ответил легар, — из лаборатории пропал артефакт с Медрикса. Пока это тайна. Знаем только мы с Геей и дежурный лаборант.

Треугольник пропал оказывается. И снова стало невыносимо смешно, но, чтобы не обидеть родственников, пришлось сохранять серьезное выражение лица. Вчера же мы так ничего им и не рассказали…

— Скоро будем! — спас меня от преждевременного разоблачения муж.

— Ждем. — ответил легар и экран погас.

А вот мои губы снова поцеловали, тягуче, томно и бесконечно сладко. Готова ли я к брачной ночи? Да! Разумеется! Конечно! Дайте две! Заверните три! Но… за пять минут не уложиться. Ну, никак! Пришлось, со стоном отчаянья, упереться в грудь Дарина.