Каникулы по-человечески

Этот танец-обезьянец!

Раз, два, три!

– Тс-с-с!
– вдруг прошипел Питон Питоныч, и все сразу умолкли.

Во двор вошел, озираясь, маэстро Жора с ящиком от мороженого. За ним кралась Розочка Николаевна.

– Подождем, пока обезьяна выйдет гулять и посадим ее в ящик, -прошептал Жора.

– Угу, - подтвердила Розочка Николаевна.

Почуяв неладное, Мракобес энергично залаял. Жираф сердито заколотил копытом о балкон. Слон тревожно затрубил в форточку. Крокодил лязгнул всеми своими восемьюдесятью восемью зубами. Бегемот разинул пасть так, что в ней свободно поместился бы не только ящик от мороженого, но и сам специалист ниже нуля. А питон приготовился свернуться кольцами и упасть во двор.

– Мне дурно!
– прошептала Розочка Николаевна и повалилась на руки мороженщику.

Жора оттолкнул ее и бросился со двора наутек. Розочка вскочила и, не оглядываясь, помчалась за ним следом.

Тут во дворе раздался свисток, и появился лейтенант Кислица. Он расставил руки, и маэстро Жора попал прямо к нему в объятия.

Население квартиры Кольцовых закричало им вслед:

– Раз, два, три!

Жора был сперва обжора,

Превратился Жора в вора.

За решеткой будет Жора

Год, два, три!

Незаметно наступил вечер. Небо стало синим, потом черным, и на нем повисли на ниточках звезды. Они были сделаны на маминой фабрике из шоколада и обернуты серебряной бумагой. А над самым Олиным балконом красовалось созвездие Обезьяны, которое открыл знаменитый астроном Павел Кольцов.

Все гости уснули: кто в комнате, кто на кухне, кто в ванной, кто на шкафу, кто на балконе, а кто на водосточной трубе.

Оля поежилась во сне, повернулась на другой бок, подложила под щеку ладонь, сладко причмокнула и повыше натянула теплое одеяло.

Пятьдесят девятая история, очень похожая на эпилог. КАНИКУЛЫ КОНЧИЛИСЬ

И все в семье Кольцовых вошло в привычную колею.

Утром мама Наталья отправилась на кондитерскую фабрику в свою шоколадную лабораторию. Чуть позже вернулся с работы домой папа Павел. Всю ночь он разглядывал в телескоп звезды и теперь, усталый, лег спать.

Ольга в это время, как обычно, шагала в школу.

Светать стало чуть-чуть пораньше. Фонари на Старопесчаной улице погасли. Ночью слегка подморозило. Синеватый снег похрустывал у Оли под ногами, и ветер гонял вокруг хороводы снежинок. Снежинки назойливо приклеивались на нос, на ресницы, на губы. Девочка то и дело отмахивалась от них, а они липли опять.

Сейчас Ольга войдет в класс, и все будут спрашивать, как она провела зимние каникулы и почему они у нее несколько затянулись.

Оля вспомнила свои суматошные каникулы. Их не смогло испортить даже то обстоятельство, что она к концу заболела. Все равно это были самые смешные, самые шумные и самые прекрасные каникулы в ее жизни. Но рассказывать ли в классе про то, что случилось в новом году?

Правда, Капуша заходила в школу. Но разве поверят, что обезьяна жила у Кольцовых дома и чуть не превратилась в человека? Мальчишки станут смеяться, дразнить, и больше ничего. Нет, пожалуй, лучше уж никому ничего ни про что не рассказывать.

А я сам бывший мальчишка. Я не боюсь, когда смеются и когда дразнят. И я решил записать эти истории. Все незаписанное, и то, что было, и то, что придумано, быстро забывается, а это обидно.

Конец

1971-73, Москва.