Каникулы с невидимкой

Баба Яга спустилась по ступеням крыльца и взбежала по ступеням горки. Потом скатилась вниз, болтая руками и ногами. И орала как сумасшедшая. Даже Карлсон выскочил из дома в своих подтяжках:

– Мама! Как вам не стыдно!

– Мне не бывает стыдно, - сказала Баба Яга, отряхиваясь от снега.
– Я выше этого.

Тогда Карлсон тоже забрался на горку и скатился с нее. Но он не визжал и не орал, а катился серьезно. Как задумчивый поросенок.

Лешка тоже съехал вниз, подошел ко мне и грустно сказал:

– Ты не думай, я не радуюсь. Я притворяюсь…

Скоро к нашей горке все привыкли. И мы смело все таскали и таскали на нее снег - она становилась все выше и выше. И никто из бандитов не обращал на это внимания. И мы осмелели до того, что стали сбрасывать снег по ту сторону забора, и там все рос и рос сугроб. И его не было видно со стороны дороги и ворот.

Первый этап подготовки к побегу Снегурочки был пройден. Мы приступили ко второму…

Я нашел Майского Деда Мороза в подвале - там ему выделили комнату для опытов и создания аппарата «Невидимка». Здесь было все необходимое для творческого труда и полноценного отдыха: верстак, инструменты, рабочий стол, раскладушка.

Август вздыхал за письменным столом и что-то чертил на листе ватмана.

– Не получается?
– спросил я.

– И не получится, - ответил он, не оборачиваясь.

– Вы уж постарайтесь, - сказал я.
– От этого зависит безопасность вашей невесты.

– Каким это образом?
– он оторвался от чертежа и повернулся ко мне.

– Мы устроим ей побег. И она приведет сюда милицию. Которая нас освободит. А бандитов - наоборот.

– Каким это образом?
– грусть в его глазах сменилась недоверчивым интересом.
– Едва она выйдет за ворота, как ее тут же догонят. И вернут обратно.

– Сейчас объясню. Только покажите мне ваш фокус с исчезновением мелких предметов.

– Да это элементарно. Такие вещи показывали в цирке еще в прошлом веке.
– Майский встал и подошел к верстаку, на котором был непонятный прибор. Он состоял из нескольких зеркал и нескольких ручек. Между зеркалами было сделано что-то вроде полочки, тоже зеркальной.

– Вот смотри.
– Майский положил на полочку спичечный коробок.
– Сейчас я буду вращать зеркала, и как только их рефракционные волны…

– Ой, только не это!
– воскликнул я.
– Не надо объяснять, я все равно не пойму.

И Майский опять положил коробок на место.

И опять он исчез, а вместе с ним и кусок руки.

– Ну хорошо, - вздохнул Майский, смирившись с моим невежеством.
– Смотри.
– Он начал медленно вращать ручки - зеркала стали поворачиваться лицом друг к другу.

И вдруг спичечный коробок стал будто бы укорачиваться с одного края, словно на него набежала какая-то непрозрачная тень. Он становился все короче и короче… И укоротился до нуля. Исчез. Медленно и плавно.

Я перевел дыхание. И спросил почему-то шепотом:

– И где же он теперь? В Зазеркалье?

– Ага, - вздохнул Майский.
– Именно там.
– Он начал медленно протягивать руку к тому месту, откуда коробок отправился в Зазеркалье.

А мне стало страшно: сначала ногти, кончики пальцев стали исчезать, будто погружались в непроницаемую черноту; потом исчезла почти вся кисть его руки. И потом она стала появляться в обратном порядке - вместе с коробком!

– Блеск!
– выдохнул я.

– Ерунда, - вздохнул Майский.
– Отражения коробка теряются в бесконечности отражений зеркальных поверхностей.

– Ах вот как!
– я важно кивнул, сделав вид, что все прекрасно понял.
– Как это просто!
– не хотелось все-таки выглядеть совсем уж дураком.

Майский опять положил коробок на место. И опять он исчез, а вместе с ним и кусок руки. Даже страшно было. Вроде все есть: край рукава, браслет часов, кусок ладони - а дальше пустота!

– Это просто фокус, - объяснил Майский.
– Элементарный. А они, дураки, не верят.

– Вот на этом мы их и одурачим, - сказал я. И стал шептать ему в ухо долго и доходчиво. Без всяких научных терминов.

Чем дольше я шептал, тем шире раскрывались глаза Майского. И я остановился - побоялся за его глаза. Они уже совсем из орбит вылезли, вот-вот на пол упадут.

– Так!
– сказал он и обхватил рукой подбородок в раздумье.
– Что еще нужно, кроме зеркал?

– Диктофон или магнитофон. Тонкая, прозрачная, прочная леска.

– Понял! Сегодня я их обрадую!

– Только ничего не перепутайте. Помните, от этого зависит безопасность…

– …Вашей невесты, - машинально продолжил Майский. И поправился: - То есть не вашей, а моей.

– Правильно, - сказал я.
– Вы очень умный.

Только мы сели ужинать, как вдруг вовсю распахнулась дверь, и на пороге возник сияющий Майский.

– Нашел!
– завопил он радостно.
– Сделал!
– Он и вправду был похож сейчас на солнечный майский день - весь сверкал и искрился. Разве что только не чирикал весенними птичьими голосами.

Бандиты вскочили, опрокинув стулья. Карлсон весело оттянул подтяжки и щелкнул ими себе по пузу:

– Молодец! Я ж сказал: все равно будет по-моему! Когда сделаешь?

– Как только вы доставите мне необходимые материалы. Собрать прибор я смогу за сутки. При условии, что мне помогут эти молодые люди, - Майский кивнул на нас с Алешкой.

– Помогут! Куда они денутся!
– Карлсон чуть не плясал от радости.

Еще бы! Властелином мира скоро станет. Все деньги сгребет. Бандит-невидимка.

Таких дураков мы еще не видели.

– Что нужно?
– торопил Карлсон.
– Алехин, записывай!

– Так, - Майский (вот уж не думал, что он такой артист) достал блокнот, полистал.
– Зеркало восемьдесят на два метра - шесть штук, червячные пары - шесть штук, кронштейны стальные - шесть штук, стекло небьющееся толщиной три сантиметра и размером метр на метр. Ну и мелочи: винты, гайки, шайбы.

– Записал?
– повернулся Карлсон к Алехину.
– Бери тыщу баксов и утром - в город. Обменяешь в банке «Три богатыря» на Русаковской, купишь все по списку - и чтоб к обеду был здесь.