Каникулы с огоньком. Любовь с первого взрыва
Шрифт:
Я кивнула.
– Мне сесть?
– Нет, стой. Начинай.
И я, прикрыв глаза начала погружаться в медитацию. Вот никак не могла увидеть и почувствовать свои канала, как ни билась! Только сияющий сгусток своего резерва где-то в районе солнечного сплетения… Тьфу! Снова посторонние мысли… Расслабляемся… Концентрируемся…
Я сразу поняла, что он начал. Лёгкое жжение, начавшееся в затылке, огненными ручйками начало разбегаться по телу, выписывая на нём странные узоры… Я поняла, что впервые вижу свои энергетические каналы, огненными дорожками с синими проблесками пронизывающие всё моё тело, как
Что было ужасно, так это то, что я чётко чувствовала каждое движение Рина, вычерчивающего в воздухе над моим телом пути этих каналов… и пусть он не притрагивался ко мне ни на миг, я почему-то ощущала каждый его штрих, как ложащиеся на меня мазки нежной кисти… и каждый новый мазок, поднимал во мне волну сводящего с ума желания.
Он что, не понимает, что творит?! Жидкий огонь разливался по моему телу, и я понимала, что не справляюсь. Слишком бурные чувства вызывает во мне этот человек… который, судя по моим крышесносным ощущениям, забыл надеть свой долбаный амулет из нематуса.
– Держись, - откуда-то издалека послышался напряжённый голос Рина. – Мы должны закончить. Я не могу прерваться.
Слабым утешением послужило то, что ему, похоже, тоже несладко. Я стиснула зубы, пытаясь вспомнить все самые скучные и противные события своей жизни… Походы по стоматологам… Брр! Зачёты по сопромату… Ага, вроде немного отпустило… Высшая математика… докажем теорему Лопиталя… что там у нас по пределам… Чёрт, я уже точно на пределе! Хорошо было Лопиталю, его предел стремился к бесконечности… мой уже вот-вот…
Но тут невидимая кисточка завершила свою работу последними штрихами на стопах ног… Я приготовилась облегчённо вздохнуть…
– О, нет! – тихо простонал Рик рядом.
И энергия, вольно текущая сейчас по освобождённым каналам вдруг взревела, взметнувшись неукротимым лесным пожаром.
– Риин! – простонала я, падая в его объятия. Я ослепла, оглохла, и каждая клеточка моего тела стремилась к нему. В тот момент мне было плевать на весь этот мир и дюжину соседних впридачу.
– Извини! Извини меня! – шептал он, покрывая моё лицо поцелуями. – Не нашёл с утра этот дурной амулет, думал эссенции будет достаточно.
– К чёрту! – сообщила я, цепляясь за его плечи и пытаясь найти наконец его губы. – К дьяволу! Мы только теряем время!
– Ты уверена? – пробормотал Рин, подхватывая меня на руки.
– Абсолютно! – ответила я, наконец найдя, что искала.----------------------------------------------------------------------------------------*Холодильник (холодильник Либиха, нисходящий холодильник) - химическое устройство для конденсирования паров и отвода образовавшегося конденсата из реакционной системы
Глава 3. Упс! Так получилось!
Каким-то полуотключенным шестым чувством я почувствовала открытие портала и испытала ни с чем не сравнимое облегчение: не надо переживать, что кто-то объявится в самый неподходящий момент.
Я не поняла, куда мы попали, да и в тот момент мне было всё равно. Его поцелуи становились всё более требовательными… мои, я подозреваю, не отставали… В какой-то момент я почувствовала нежное прикосновение прохладного шёлка к моей спине…
На задворках замутнённого сознания
пронеслись две мысли: «куда делся мой свитер?» и «о, у этого парня есть стиль: шёлк!»А дальше был водоворот страсти, в котором я растворилась до последней частички. Я перестала существовать для окружающего мира, исчезнув в Рине. Он был ветром, и я летела, подхваченная порывом, как осенний лист, нежась в ласковых потоках… взлетала вверх искрами раздуваемого костра… Он был грозовым ливнем, и я встречала его землёй, растрескавшейся от засухи… Он обрушивался волной, и я захлёбывалась в этих сумасшедших чувствах…
Я не знала, что такое возможно, что так бывает… меня вообще не стало, я растворилась в нём. Исчез мир, исчезла я, остались только эти невероятные ощущения, возносящие меня выше и выше, прямо в сверкающее звёздами небо… А потом я взорвалась, рассыпалась брызгами безумного фейерверка, опадая невесомыми хлопьями пепла в его нежные ладони…
Проснулась я с ощущением ровного спокойного счастья, заполнившего меня, кажется, до самого краешка – толкни и расплескается. Каждая клеточка моего тела пела от тихой радости… И где-то далеко-далеко, на грани восприятия, казалось, играла тихая причудливая музыка…
Мои ощущения мне так понравились, что я не стала торопиться открывать глаза и возвращаться в этот скучный мир. Такие дивные чувства хотелось длить и длить… в них можно было плыть, как в нежной тёплой воде… Я попыталась вспомнить, что же такого восхитительного мне приснилось… Это точно было что-то волшебное!
Воспоминания обрушились лавиной. Это мне не приснилось! Я распахнула глаза.
И встретилась взглядом со смеющимися глазами Рина:
– Доброе утро, любимая.
– Доб… Ой! – я поняла, что лежу у него на плече, прижавшись всем телом… и из всей одежды на мне только собственная кожа. На нём, судя по тому, что я ощущала, тоже.
Перед внутренним взором стремительно замелькали эпизоды прошедшей ночи, и я поняла, что стремительно заливаюсь краской.
– Ты такая очаровательная, когда смущаешься, - Рин, улыбнувшись, нежно убрал прядь волос с моей щеки и придвинулся ближе, прижимая меня к себе. Я мговенно ощутила всё величие его боевого настроя…
Неведомая музыка, казалось, заиграла ещё громче… При этом ощущала я её как-то странно, словно изнутри себя… Эта музыка, накладываясь на обжигающие ласки Рина, сводила с ума, заставляя искать его губы и кусать их в требовательных поцелуях, она заставляла желать большего, и я впивалась ногтями в его плечи, притягивая к себе… Это было какое-то безумие. И он отвечал на это безумие именно так, как я хотела, а я делала так, как хотел он… И мы двигались в такт этой странной музыке в самом древнем танце, какой только был известен человеку с зари времён…
Но вот отгремел последний аккорд унёсший меня в сверкающие небеса, и музыка утихла, оставив меня обессиленно лежащей на груди Рина, укутанной в его нежные объятия.
Он зарылся пальцами в мои волосы, провёл рукой по спине, вжимая меня в себя и шепнул на ухо:
– Моя. Только моя!
Я блаженно потёрлась щекой об его грудь. Говорить не хотелось. Хотелось лежать вот так вечно, наслаждаясь его теплом, ощущением его кожи на своей… И этой вычурной, напоминающей восточную, музыкой, играющей где-то на грани восприятия…