Канонерка 658. Боевые операции малых кораблей Британии на Средиземноморье и Адриатике
Шрифт:
Но наша уверенность в команде не устраняла другую проблему – обеспечение запасными частями. Мы уже успели обнаружить, что снабжение запчастями сложного оборудования наших лодок ведется преступно плохо. Нам было довольно сложно поддерживать 658-ю в состоянии А (готовности к операциям) даже сейчас. Сможем ли мы действовать ночь за ночью без ремонта и замены вышедших из строя деталей и будем ли мы обеспечены запчастями, если возникнет необходимость?
В тот же вечер мы по очереди ознакомились с информацией, касающейся морской части предстоящего вторжения. Она была изложена на 50 листах машинописного текста, вложенных в большой конверт с внушительной надписью: «Операция „Хаски“ – совершенно секретно». Корни передал его мне со словами: «Положите его в сейф, господин офицер по работе
Об этом он мне мог и не напоминать. Мысли о секретных материалах, хранившихся в нашем маленьком и не слишком надежном сейфе, не давали мне спать по ночам до самого начала вторжения.
Лишь ознакомившись с документом, я начал понимать грандиозный размах планируемой операции. В час Х дня Д к острову Сицилия с разных сторон сойдется около двух тысяч кораблей. Я никак не мог представить себе, что такое две тысячи судов вместе, и попытался изобразить их точками на бумаге. Получалось 20 линий по 100 точек в каждой. И многие корабли придут прямо из Америки, Британии и Египта через те воды, которые еще год назад считались самыми опасными в мире, да и теперь люфтваффе и немецкий подводный флот держат в тех районах серьезные силы.
План «Хаски» предусматривал одновременную высадку крупных сил союзников в 2.00 10 июля в двух основных районах: американцев – на юго-западном побережье, англичан и канадцев – на юго-восточном побережье.
Наша флотилия, впервые собравшись вместе в полном составе, должна была участвовать в высадке канадских войск и отряда разведчиков «Ловет» на участке побережья, получившем имя Асид-Норт-Бич, расположенном к югу от Сиракуз и мыса Мурро-ди-Порко. Его мы хорошо знали.
Период, предшествовавший дню Д, навсегда врезался в мою память. Казалось, все население Мальты было занято лишь одним – обсуждением предстоящей операции. Строились догадки и высказывались самые невероятные предположения относительно времени ее начала и места проведения. В таких условиях хранить секретность было чрезвычайно трудно. Мы понимали, как важно сохранить в тайне достоверную информацию, но вместе с тем представлялось очень уж маловероятным, что для немцев готовящаяся операция оставалась тайной, когда о ней ничего не знал разве что слепой и глухой.
Напряжение возрастало с каждым днем. Нам предстояла серьезнейшая проверка на прочность, которую мы обязаны были выдержать с честью. Вызывал опасения тот факт, что наши лодки были как следует не испытаны и еще не встречались в бою с противником.
Только командиры лодок владели всей полнотой информации, могли в полной мере представить, что нам предстоит, лучше, чем кто бы то ни было, понимали основные задачи.
Корни, Дуг и Том не были исключением и с тревогой ждали начала операции. В последние двое суток беспокойство достигло высшей точки, оно висело в воздухе и, казалось, мешало дышать. Напряжение стало таким сильным, что его просто необходимо было снять. Поэтому накануне выхода в море в «Монико» – самом популярном баре на берегу – стихийно началась всеобщая вечеринка. Когда к бару подошли канадцы, они обнаружили его до отказа заполненным офицерами знаменитой 51-й дивизии хайландеров, которые только что прибыли из Северной Африки и были преисполнены уверенности в себе. Они подавляли всех – громко пели шотландские песни, исполняли народные танцы, причем не только на полу, но и на столах. В общем, веселье было в самом разгаре. Представители армии безусловно завладели всеобщим вниманием, и в какой-то момент Дуг Мейтленд решил, что не должен с этим мириться.
После одного из самых зрелищных выступлений он воспользовался минутной тишиной и подошел к одному из разудалых танцоров:
– Скажите-ка, капитан, а вы могли бы выпить свой джин, а потом закусить его стаканом?
Вопрос был встречен градом насмешек. Мейтленд повернулся к бармену и попросил шерри в тонком бокале на длинной ножке. Он выпил напиток и стал медленно есть стакан, откусывая по небольшому кусочку и тщательно пережевывая. Покончив, под пристальным наблюдением большой группы зрителей,
с сосудом, он поставил на стол ножку и пододвинул ее молодому офицеру-горцу:– Вот, сэр, я оставил вам самое вкусное. Не хотите ли попробовать? Быть может, кто-нибудь другой желает пари?
Желающих не нашлось. Героями дня оказались моряки. Но вечеринка еще не закончилась, и противостояние между армией и флотом началось нешуточное. Страсти накалились настолько, что была вызвана военная полиция. Разошедшийся Корни случайно выбросил из окна стул, который крайне неудачно приземлился – прямо на голову начальника военной полиции, лично прибывшего, чтобы разобраться в причинах беспорядков. Этот джентльмен, оказавшийся полковником морской пехоты, пришел в неописуемую ярость и немедленно учинил расследование, в процессе которого, к его немалому изумлению, не смог выявить виновника покушения на его персону. Оказалось, что никто ничего не видел, и Корни, естественно, тоже.
Утром 10 июля все командиры прибыли на базу для получения последних инструкций.
К счастью, наши приказы оказались куда менее сложными и запутанными, чем ранее. Теперь они были изложены не на увесистой стопке бумаг, едва уместившейся в большой конверт, а всего лишь на половине листка.
«20-я флотилия канонерок будет осуществлять патрулирование Сиракуз и Аугусты начиная с 23.30 и возвращаться к „Асид-Норт-Бич“ на рассвете…»
Далее следовали детали передвижения других подразделений флота прибрежного плавания в течение ночи и пределы, за которые мы не должны были заходить, «если только не преследуем противника».
В заключение старший офицер, ответственный за проведение операции, передал каждому штурману копию обращения командующего Средиземноморским флотом всем участникам вторжения. Его следовало зачитать командам перед выходом из гавани.
Мы вернулись на 658-ю в дгазе Джо. У трапа нас встретил Пик, и в ответ на его вопросительный взгляд Корни махнул рукой, приглашая следовать за нами вниз. Мы быстро разработали план работы на день, и Пик послал за рулевым, чтобы сообщить ему детали, касающиеся команды. Когда Робертс постучал в дверь, его физиономия оставалась, как всегда, непроницаемой, но глаза взволнованно поблескивали.
– Сегодня на берег никто не пойдет, рулевой, – сказал Пик. – В 16.00 уходим. В 15.30 все должны быть на местах. Скажите команде, чтобы были готовы к ненастной погоде – прогноз плохой.
– Да, сэр, – отчеканил рулевой.
Он не задавал вопросов, но мы не сомневались: теперь команда получит пищу для догадок и предположений, по лодке поползут самые разные слухи. Люди не будут знать, что предстоит в действительности: обычный патруль или настоящая боевая операция, а значит, начнут строить догадки.
В тот день назвать погоду хорошей ни у кого не повернулся бы язык. Дул довольно сильный ветер, в борт ритмично ударяли далеко не маленькие волны. Время тянулось бесконечно. Каждые несколько минут кто-то из нас выглядывал в иллюминатор, чтобы посмотреть, не улучшилась ли погода. В конце концов Корни не выдержал и объявил, что пойдет к себе прилечь на часок, поручив Пику проследить за готовностью лодки.
Пик и я поднялись на мостик – отсюда можно было видеть всю гавань. Многие корабли уже покинули якорную стоянку. Даже в защищенной гавани Марксамаксет чувствовалось волнение, а это давало основания полагать, что в открытом море творится нечто и вовсе уж невообразимое. Там северо-западный ветер, должно быть, неистовствовал вовсю. На входе мы могли видеть бурлящие волны, увенчанные пенными гребнями. Пожалуй, нам еще не приходилось сталкиваться с такими тяжелыми погодными условиями и уж тем более действовать в них.
Ветер ничуть не ослабел, а небо вроде бы еще больше посерело и нахмурилось, когда на мостик поднялся Корни. Естественно, он так и не смог заснуть.
– Я пойду поговорю с командой, Пик.
– Да, сэр.
Пик отправился в корму к рулевому.
Прозвучал резкий свисток боцмана, и зычный голос дежурного стал подгонять людей побыстрее собраться в столовой команды. Собственно говоря, особенно подгонять никого не пришлось. Не прошло и двух минут, как рулевой доложил, что все в сборе.