Канонерка 658. Боевые операции малых кораблей Британии на Средиземноморье и Адриатике

Питер был очень популярен во флотилии. Умный человек и опытный моряк, он был легким в общении и компанейским парнем. К тому же он имел собственную «фишку», которой развлекал нас во время совместных вечеринок. Он прекрасно пародировал манеру известного комика Оливера Уэйкфилда, который не мог закончить ни одной вразумительной фразы.

На следующий день все было подготовлено к «судилищу». Кают-компания была преобразована в помещение суда – для этого из нее убрали стол, – и рулевой ожидал наготове с подсудимым. Пришел Питер, и я вкратце рассказал ему о проступке юного сони, который, конечно, был разгильдяем, но вовсе не плохим парнем.

Питер кивнул, и рулевой ввел любящего поспать матроса. Обвинение было зачитано, свидетели выслушаны, настало время объявлять приговор. Питер устремил на провинившегося пронзительный взгляд и громко начал:

– Д-д-д-девяносто суток карцера…

Рулевой вздрогнул, на его физиономии появилось выражение откровенного изумления, пожалуй, даже потрясения. Тони вопросительно взглянул на меня, а я ошеломленно уставился на Питера. Несчастный матрос побледнел так, что даже стал слегка отливать синевой – должно быть, наглядно представил себе бесконечную хлебно-водную диету. И тут Питер после паузы продолжил:

– …вот куда я мог бы тебя послать.

Лицо Питера хранило совершенно бесстрастное выражение, а Корни, рулевой и я предпринимали героические усилия, чтобы не расхохотаться во весь голос, пока он продолжал публично обличать и клеймить позором несчастного нарушителя, который определенно не видел ничего смешного в ситуации. Впоследствии эту историю часто рассказывали в кают-компаниях флотилии, но смеяться тут в общем-то было не над чем. Эффект от речи Питера был несомненный и положительный: с этим юнцом мы больше никогда не имели проблем.

Во время пребывания на Маддалене мы лишились Тони, который получил назначение старшим помощником на 640-ю Кэма Маклахлана. Мы успели стать настолько хорошей, сплоченной командой, что его перевод стал для меня весьма болезненным ударом. Но Корни всегда придерживался строгих правил в отношении повышения по службе и считал, что мы должны всемерно способствовать движению Тони вверх по служебной лестнице. На борту 658-й он провел восемь месяцев и был с нами и в сражениях, и в обычных, ничем не примечательных походах.

Новым штурманом 658-й стал Майк Уокер-Манро, шотландец и выпускник Итона. Майк некоторое время был «запасным игроком» флотилии и много раз выходил с Дугом на 657-й. Он был очень воспитанным молодым человеком и нередко подвергался из-за этого шутливым нападкам канадцев. Он всегда старался показать, что это его не беспокоит, но, тем не менее, довольно метко мстил, часто переиначивая наиболее колоритные выражения канадцев.

Когда мы вернулись в Бастию, Корни все еще оставался в Алжире, и Дуг сам повел 658-ю на два патрулирования, во время которых ничего существенного не произошло. Он сделал ставку на нас, поскольку 657-я ушла в Бизерту, где на американской базе на нее должны были поставить радар с РТ. Дуг уже давно мечтал заполучить один из этих приборов, потому что лучше, чем кто бы то ни было, понимал, как важен эффективный радар в боевых операциях.

Он долго и упорно вел переговоры на этот счет с парнями с РТ в Бастии, и при их содействии (в первую очередь Стэна Барнса) в конце концов было достигнуто джентльменское соглашение. Говорят, что уплатить за эту операцию пришлось всего лишь одну бутылку скотча – вряд ли ее можно было употребить на более благое дело. Позже на многих британских лодках были установлены эти замечательные приборы – очевидно, финансовый вопрос был урегулирован.

Наша дружба и сотрудничество с американцами носили вполне бескорыстный характер.

Как-то раз я предавался ничегонеделанью, лениво загорая на верхней палубе, когда на борт поднялся Деррик:

– Слышал новости, Ровер?

– Ты о чем?

– Союзники высадились во Франции – в Нормандии – и, похоже, закрепились на берегу.

– Вот это да! – присвистнул я. – Похоже, это начало конца. А как ты думаешь?

Глава 16. И КАЖДОМУ ВОЗДАСТСЯ…

Но наши мысли вскоре занял другой день Д, отодвинув события в Нормандии на второй план.

Утром 15 июня покров секретности, до сей поры плотно закрывавший странную активность последних недель, был наконец приоткрыт. У причала базы стояло странное плавсредство, чем-то напоминающее Ноев ковчег, найденное дрейфующим в море в районе Кап-Корсе несколькими неделями ранее. Вероятно, он было потеряно во время буксировки или же сорвалось с якоря где-то на юге Франции – это не важно. Главное то, что оно было доставлено в Бастию и поставлено к причалу. Моряки сразу нарекли новый корабль «Ковчегом», более официальным его именем стало корабль его величества «Дикинсон», и он был приспособлен под базу. Но иногда он использовался и для других, более серьезных целей.

Как-то утром на «Ковчег» были вызваны все офицеры флотилии. В просторной кают-компании обнаружились все наши старшие офицеры, стоящие у большой карты, на которой был изображен значительный участок вражеского побережья (Эльба и ближайшая к острову часть береговой линии материка), и мы сразу пришли в лихорадочное возбуждение.

Вот оно! Свершилось! К собравшимся обратился капитан Эррол Тернер, представившийся старшим офицером по высадке, и вкратце рассказал нам об операции «Брассард», [12] целью которой был захват Эльбы. Учитывая, что 8-я армия быстро продвигалась от Рима на север, было очень важно закрепиться на Эльбе. Это бы облегчило наступление на Флоренцию и Ливорно. Предстоящая высадка была не совсем обычной. Дело в том, что, хотя флот был наш, на берег предстояло высадиться войскам Свободной Франции – это было их первое большое дело в Европе. Их командиром был дотоле малоизвестный генерал по имени Латтр де Тассиньи, позже прославившийся и ставший одним из самых видных военачальников Франции.

12

Brassard – часть доспехов, прикрывающая руку (англ.).

Генеральный план заключался в том, что крупные силы французской пехоты должны были высадиться на берег (в основном это были колониальные войска, в том числе наводящие страх «гаумы» из Марокко) на наших пехотно-десантных плавсредствах и штурмовых десантных баржах, которые будет буксировать наш малый флот. Перед флотом вторжения пойдут крупные силы минных тральщиков, а следом двинутся танкодесантные корабли с танками и тяжелыми орудиями для создания берегового плацдарма. Для огневой поддержки также будут использоваться переоборудованные танкодесантные корабли и речные канонерки. Наша задача заключалась в прикрытии конвоя и защите якорной стоянки.

Теперь мы поняли, зачем нужны были тренировки с буксировкой в Аяччо. Требовалось проверить, сможем ли мы в случае необходимости справиться с этой задачей.

Высадка была намечена на 4.00 17 июня. За два дня до этого в Бастии стал собираться флот высадки.

Утром дня Д-1 (мы должны были выйти в море в 16.30) меня вызвал к себе Бобби Аллан. Он сказал, что, хотя считает меня вполне компетентным, чтобы выводить 658-ю в море, не может взвалить на меня ответственность командовать в такой ответственной операции – я еще слишком молод, поэтому командиром 658-й пойдет его заместитель – лейтенант-коммандер В. О. Дж. Бейт. Бобби дал мне понять, что основную работу все равно придется выполнять мне, потому что Водж совершенно не знает нашей рутины и будет целиком полагаться на меня. Водж, появившийся на борту незадолго до выхода в море, повторил то же самое, чем изрядно способствовал ликвидации неловкой ситуации.