Капелька скандала

Внезапно он наклонил голову и поцеловал ее в кончик носа. От неожиданности Миллисент замолчала на середине фразы. От этого простого выражения нежности ее гнев исчез.

– Мне тоже с трудом верится, что я здесь, – сказал Чандлер.

– Вас совершенно не заботит моя репутация? – спросила она, пытаясь вернуть свое раздражение.

– Я уже говорил вам, что заботит. И очень серьезно.

– Вы хотите, чтобы вас застигли со мной при таких обстоятельствах и вам пришлось бы на мне жениться?

– Ни один мужчина не хочет, чтобы его заставляли жениться.

Твердость и быстрота, с которой он отвечал, не остались не замеченными Миллисент.

– Тогда почему вы должны постоянно видеть меня тайком? Нас могут застать, и либо моя репутация погибнет до конца моей жизни, либо мы будем обязаны срочно пожениться, выхлопотав особое разрешение.

– Я знаю. Но поверьте мне, Миллисент. Я сказал вам, что нас не застигнут. Вы должны мне доверять.

– Как могу я вам доверять? Всякий раз, когда я почти готова считать, что вы – джентльмен, вы совершаете какой-то безумный поступок вроде этого, который доказывает, что вы повеса, негодяй и шалопай. Я была бы полной идиоткой, если бы стала доверять вам.

Чандлер прижал ее к стене своим телом. Глаза Миллисент постепенно привыкали к темноте ночи, и она увидела, что он улыбается.

– Вот сейчас вы стоите в темноте со мной,а вся прислуга спит. – Он опустил руки. – Я не держу вас. Вы вольны вернуться в дом.

– Я не хочу уходить.

– Тогда останьтесь еще на минуту.

Миллисент опустила голову ему на грудь, и его руки обхватили ее, заключив в теплые объятия.

– Я, наверное, одна из тех идиоток, о которых сама же только что говорила, – прошептала она.

– Если это и так, то только в том, что касается меня. Во всем остальном вы очень разумны. – Чандлер замолчал и придвинулся ближе. – Конечно, не считая того, что вы помогаете автору скандальной хроники. Скажите, если вы делаете это не ради денег или не потому, что вас заставляют, тогда почему? Я должен это знать.

Зарывшись лицом в его рубашку, Миллисент недовольно спросила:

– Вы пришли сюда поговорить об этом?

– Нет. Я пришел, чтобы сделать вот это. – Он поцеловал ее в макушку, крепче притянул к себе и прижался щекой к ее щеке. Потом глубоко вздохнул, словно пытаясь вобрать в себя всю ее. – Мне нравится, как вы ощущаетесь в моих объятиях и как от вас пахнет.

Ей следовало бы дрожать от страха, что их увидят, но вместо этого Миллисент думала только о его прикосновениях и о том, как ей хочется ощутить его губы на своих губах.

– Я не хочу быть безрассудной, Чандлер, – серьезно прошептала она.

– Нет, Миллисент, вы вовсе не безрассудны. Вы умная, красивая и очаровательная. – Он медленно провел костяшками пальцев по ее щеке – так медленно, словно они располагали бесконечностью, чтобы быть вместе.

– Что бы вы сделали, если бы к дверям подошел Филлипс или кто-то из горничных?

Чандлер поцеловал ее в щеку, провел губами по шее и прошептал:

– Я бы показал вашу бальную карточку, которая лежит у меня в кармане, и сказал бы, что нашел ее на полу, когда вы уехали с бала. Я бросился за вами, но не успел, поэтому поспешил к вашему дому в своем экипаже. Я отдал бы ему карточку, сопроводив ее гинеей. Мудрее поступка просто не придумаешь.

– Это говорит о том, какой у вас большой опыт в тайных свиданиях с дамами.

– Есть кое-какой.

– Слишком большой.

– Достаточный.

– Такой большой, что я не могу состязаться с вами по части интриг.

– Так оно и должно быть.

Миллисент откинула голову назад, дав Чандлеру возможность поцеловать себя за ухом, после чего он провел губами по ее векам и вниз по шеке. От этого ее охватило какое-то томное ощущение.

– Я знал, что не смогу заснуть, если сегодня не увижу вас и не обниму, – прошептал он ей на ухо.

Тепло его дыхания на ее коже, сила его тела, прижавшегося к ней, соблазн, исходящий от его слов, вызвали у Миллисент желание забыть обо всем, кроме этого человека, умеющего будить ее чувства. Ей нравилось, как он прикасается к ней и прогоняет ее страхи.

Миллисент ощутила желание, доныне ей неведомое. Она подняла к нему свои губы. Мягкое тепло его языка медленно и дразняще очертило контур ее губ, прежде чем Чандлер страстно впился в них поцелуем, прогнавшим остатки ее осторожности.

Рука Чандлера обхватила ее грудь. Дыхание Миллисент участилось. Его ладонь распласталась на ее груди и осторожно задвигалась вверх и вниз, отчего по всему ее телу побежали мурашки наслаждения.

С огромным трудом Миллисент нашла в себе силы, чтобы сказать:

– Я должна вернуться. Гамлет лает, сообщая леди Беатрисе, что я пришла домой. Она пошлет Гленду искать меня, если не услышит, как я поднимаюсь по лестнице.

– Хорошо, – прошептал он. – Я вас отпущу.

«Нет, не нужно».

– Но только после того, как получу еще один поцелуй. Я хочу лечь спать, ощущая на губах вкус ваших губ.

Чандлер наклонился и прижался к ней губами в нежном, томительном поцелуе. В прохладе ночи его губы были теплыми. Он заключил ее в кольцо своих рук, крепко прижав к своей груди. Это было удивительное ощущение.

Миллисент удовлетворенно вздохнула. Не встретив его сегодня на балах, она была огорчена, и сейчас, пре красно понимая, что должна рассердиться на то, что Чандлер упорно подвергает опасности ее репутацию, она могла думать только о том, как она счастлива – ведь он специально пришел, чтобы повидаться с ней.

– У ваших губ вкус вина, – тихо проговорила она в тепло его рта.

Он слегка кивнул.

– Я пил, пытаясь забыть вас.

– Судя по всему, это не помогло.

– Да. Не помогло. Мы не подходим друг другу, но я не могу не думать о вас. Боюсь, что вы вошли в мою душу.

У Миллисент остановилось дыхание. Что он говорит?! Когда он произносит такие слова, ей так хочется ему верить.

– По-моему, вы знаете все, что нужно сказать, чтобы женщина потеряла из-за вас голову.

Чандлер приблизил к ней лицо. Не пытается ли он увидеть в темноте ее глаза и прочесть ее самые тайные мысли? Этого нельзя допустить. Она должна воспользоваться его минутной слабостью.

– Я хочу знать, что вам доставляет удовольствие.

– Вы знаете, как целовать, дразнить и вызывать у меня желание, какого никогда не вызывал ни один мужчина. Вы повеса. Вы делаете то, в чем сильны, и я не могу с вами бороться.