Капитали$т. Часть 2. 1988

– Ну вы даете! – Ожидающий нас таксист был сильно недоволен. – Я уж уезжать хотел! Чего так долго-то?!

– Дела, отец… – сказал Серега.

– Ожидание будет оплачено, – добавил Валерик, похлопав себя по карману.

Мы поехали по домам, в целом инцидент был исчерпан.

А во вторник я последний раз встретился с Витей. Он был тих и задумчив.

– Так странно, – говорил он с удивлением, – вроде бы головой я все понимаю. Все понимаю! Что здесь мрак, развал и безнадега. Очереди. Перестройка эта. Что народ с ума сходит. Головой я это понимаю, и понимаю, что надо уезжать. Но уезжать не хочу. Вот как так?! Не разорваться же надвое, в самом деле?! Я же понимаю, что там все другое, вообще все. К этому-то я привык, к нашему… А там сколько привыкать?

– Привыкнешь, – сказал я успокаивающе. – Восемнадцать лет, вся жизнь впереди. Люди вон на старости лет в Израиль едут и ничего, счастливы.

– Знать бы прикуп, – вздохнул Витя, – если бы знать, что будет у нас здесь нормальная жизнь, перспектива…

– Если ты об этом беспокоишься, – сказал я с грустной усмешкой, – то езжай спокойно и не морочь себе голову. Нормальная жизнь нам только снится…

– Если бы не отец… – мрачно сказал Витя.

Мы помолчали немного.

– А я помню… Мелко-мягкий! – сказал он внезапно.

– «Микрософт», да, – улыбнулся я.

– И спрашивать нельзя, откуда знаешь?!

– Спрашивать можно, – пожал я плечами, – только ж я не отвечу. Или совру чего.

– Тогда расскажи еще! – потребовал Витя. – Что еще мне нужно знать?

– Вообще, хватит с тебя и этого, – сказал я, – но если сильно хочешь, то пожалуйста. «Яблоко».

– Какое еще яблоко?! – изумился Витя.

– Еще одна компания, – объяснил я терпеливо. – «Apple» называется. Сейчас стоит копейки, а вырастет в сотни раз.

– Откуда знаешь?! – немедленно встрепенулся Витя.

– Нельзя спрашивать, – важно сказал я.

– Если ты меня разыгрываешь… – начал он возмущенно, но я перебил:

– Нет, не разыгрываю.

– Ты как-то по линии КГБ это узнал, да? – спросил Витя, понизив голос.

– По ней, – вздохнул я.

Он возмутился:

– Врешь!

– Ну и вру… – сказал я обреченно.

– Теперь верю… А скажи, Леха, вы теперь этого боксера подтянете, Серегу, ведь так?

– Думали, – сказал я, – подтянем, да. Сам видишь, что творится.

– Вообще, смотрите осторожнее. Я вот вас втянул во всю эту коммерцию… а теперь уезжаю. А вы остаетесь. И если что-то случится, то получается, что я во всем виноват.

– Не бери в голову, – усмехнулся я.

– Ладно… Я, как приедем и обустроимся. Отпишу- как и чего. Может и в самом деле какие-то дела придумаем, совместные.

– Буду ждать, – сказал я.

Мы попрощались. На следующий день Витя уехал вместе с родителями, а еще через несколько дней события снова закрутились…

Так, одним прекрасным вечером, я вернулся домой и обнаружил, что в папенькином кабинете происходит очередное партийное совещание. Присутствовало несколько человек, мне не знакомых. Я немного послушал, о чем они говорили. Выходило очень интересно.

Так, первого секретаря обкома все же снимали. И скорее всего, это было делом рук отставленного Владимира Александровича Герцина, бывшего начальника областной торговли.

– Он, точно говорю, – убеждал какой-то настойчивый голос, – были у него материалы, наверняка были! И решил, что если меня сняли, то гори все синим пламенем! И вбросил – может быть даже в Москву!

– Сам-то он известно где? – спросил папенька.

– Никто не знает, – отвечал второй голос. – Где-то на дно залег! Да и наплевать на него, Володя! Кому теперь какое дело, где этот негодяй прячется, если все и так в лучшем виде разрешилось?

Разрешилось все действительно в лучшем виде. Начальник моего папеньки товарищ Бубенцов шел в обком, на повышение, на место выбывшего Иван Иваныча. То есть, становился фактическим хозяином области. А папенька шел на его место – первым секретарем горкома партии. По крайней мере, именно такое предложение ему было сделано. А что, подумал я. Это очень интересные перспективы открываются. Такая полнота власти, пусть даже перед самым ее крахом – это серьезно. На этом можно хорошо сыграть. Что касается папеньки, то предложение это ему свалилось как снег на голову и слегка оглушило.

– Хочу подумать, товарищи, говорил он. – В такое время, такую ответственность… – сами понимаете.

Товарищи же, в свою очередь, убеждали его, что время всегда будет «такое», а лучше него город никто не знает.

– Никаких «подумать», Володя! – торжественно говорил неизвестный. – Нечего тут думать, твой ответ прямо завтра нужен, с утра! Ну глупо же, черт побери! О такой должности люди и не мечтают!

– Соглашайся, Владимир Иванович, – убеждал второй. – Что за причуды, в самом деле? Партия говорит – надо! Григорий Степанович тебя с наилучшей стороны аттестует! Или ты хотел вторым в обком? Нет, дорогой, сейчас вторым в обком нельзя, там… ну ты сам же понимаешь? Утвердят тебя без единого возражения, дело ты знаешь, люди знают тебя…

Папенька понимал. Место второго секретаря получал молодой и перспективный номенклатурщик по фамилии Тихоновский. Происходил он из семьи потомственных партийцев, всегда держал нос по ветру и колебался вместе с генеральной линией. Семья товарища Тихоновского была спрутом, раскинувшим свои щупальца по всем областным органам власти, так что игнорировать ее в сложившихся обстоятельствах не получалось.

– Да… – сказал папенька растроганно. – Наверное, вы правы, друзья. Что же, я готов… По мере сил, так сказать!

– И расчудесно! – возрадовались голоса. – Тогда давайте, товарищи, поднимем за будущего хозяина города! Пожелаем дальнейших свершений! Долгой и плодотворной работы!

Звон бокалов отзнаменовал новое назначение.

– А времена, Володя, сейчас вполне приличные, – сказал один из гостей. – Зря ты на времена наговариваешь. Умному человеку в любое время хорошо. Нужно только понимать, как все работает… Не забыл еще, где базис, а где надстройка?! Вот, то-то и оно!

– У Григория Степановича два кооператива уже, – пьяно говорил второй. – На кума, на зятя… И ничего – первый секретарь теперь. Вот он, базис, Володя! Это Герцин – дурак! А у умных людей все по уму!

– Не нужно бояться новой жизни, Владимир Иванович, – подтвердил второй голос.

– Новый год, порядки новые… – пьяно вздохнул первый.

Гости разошлись поздно, а папенька торжественно объявил нам с маменькой. Что вступает в новую должность. Идет, так сказать, на повышение. У маменьки на радостях даже прихватило сердце слегка.

– Ты, Володя, не огорчайся, что в обком не попал, – сказала маменька со слезами радости на глазах. – Бог с ним, с обкомом. Как римляне говорили – лучше быть первым в провинции, чем вторым в Риме.