Капитализм. История и идеология «денежной цивилизации»
Шрифт:
«Как и в случае любого фальшивомонетничества, до тех пор, пока складские расписки существуют в качестве заменителей настоящих денег, результатом станет увеличение денежной массы в обществе, рост цен на товары в долларах, перераспределение денег и богатства в пользу первых получателей новых банковских денег (в первую очередь в пользу самого банка, затем в пользу его дебиторов и далее тех, кто продаст им товары) за счет тех, кто получает новые деньги позже или вообще не получает» [983] .
Борьба против банкиров-фадьшивомонетчиков
Частичное резервирование имеет настолько ярко выраженные негативные последствия для общества, что это вынуждены признавать некоторые «профессиональные экономисты». Прежде всего
Бывший заместитель министра финансов США в администрации Р. Рейгана Пол Крейг Робертс(говорят, что он был отцом-основателем «рейганомики») в 2008 году, когда в Америке начинался финансовый и экономический кризис, в качестве одной из ключевых его причин назвал систему частичного резервирования. В этой связи его рецепт борьбы с кризисами предельно короток и прост - введение 100-процентного резервирования обязательств банков. В этом случае банки не смогут заниматься своим любимым делом - созданием денег «из воздуха»: «Банки должны быть финансовыми посредниками, а не институтами, создающими деньги» [984] .
Время от времени вопрос о восстановлении полного резервирования становится предметом широкой дискуссии - как правило, после очередного банковского кризиса. Иногда разговоры даже заканчиваются делом. В истории банковского «нового времени» имеются «дела» подобного рода. Например, в 1609 году был учрежден Муниципальный банк Амстердама (МБА).
Появился он после серии банковских крахов, порожденных частичным резервированием. Гарантом соблюдения правила 100-процентного резервирования выступали городские власти (управляющими банка были четыре бургомистра, которые ежегодно избирались для этих целей). Просуществовал МБА полтора столетия, успешно пережив несколько крупных банковских паник. В этот период произошли банкротства таких, например, известных кредитных организаций, как Банк Роттердама и Банк Миддельбурга, которые практиковали частичное резервирование.
О Муниципальном банке Амстердама как эталоне кредитно-депозитного института писали в свое время известные политики и философы. Например, Давид Юмв своем эссе «О деньгах». А Адам Смит в «Происхождении богатства народов» писал: «Амстердамский банк заявляет, что он не отдает в ссуду ни малейшей части вложенных в него вкладов и что на каждый флорин, на который он открывает кредит, он держит в своих подвалах стоимость одного флорина в монете или слитках».
Хотя МБА был лишен возможности «делать деньги из воздуха», вклады и доходы его быстро росли благодаря безупречной репутации. Если в первые годы существования вклады насчитывали 1 млн флоринов, то в 1645 г. их сумма превысила 11 млн флоринов, а в 1722 г.
– 28 млн флоринов. Заметьте, что вклады были в золоте, а не в банкнотах, как сегодня.
Как пишет Григорий Сапов, система полного резервирования в ряде стран сохранялась достаточно долго: «Еще в середине XIX века (а в некоторых странах, например в Испании и Франции, - и в XX столетии) признавали такую практику (частичного резервирования.
– В. К)мошеннической» [985] .
В XIX веке во многих странах удалось пресечь также практику необеспеченной эмиссии банкнот центральными банками. В частности, в 1844 г. в Англии был принят Акт Пиля, который, во-первых, предусматривал постепенную передачу монопольного права на выпуск банкнот Банку Англии; во-вторых, строго регламентировал выпуск банкнот Банком Англии с учетом его золотого запаса. В частности, предусматривалось, что Банк Англии может осуществить
эмиссию банкнот сверх запаса драгоценных металлов лишь на 14 млн фунтов стерлингов (так называемое «эмиссионное право» центрального банка; эмиссия этой суммы допускалась под ценные бумаги правительства). Правда, принимая указанный закон, парламентарии «забыли» о том, что по депозитным операциям коммерческих банков тоже было бы не худо установить 100-процентное резервирование.Во-первых, потому, что эмиссия банкнот другими банками не прекращалась немедленно (последний провинциальный банк в Англии прекратил эмиссию лишь в 1921 г.).
Во-вторых, потому, что Акт Пиля не мешал коммерческим банкам осуществлять эмиссию безналичных (депозитных) денег.
Поэтому такой «смелый шаг» английских парламентариев, как Акт Пиля, не сумел избавить страну от кризисов, которые имели место в 1847, 1857-58, 1866 гг. и далее. Особенно тяжелым был банковский и экономический кризис 1857-1858 гг., когда в Англии обанкротились десятки банков и потеряли деньги десятки тысяч вкладчиков (кстати, это был первый по-настоящему мировой кризис, причем начался он не в Великобритании, а в США).
После введения золотого рубля в России для Государственного банка также были установлены жесткие регламенты эмиссии. В частности, в указе Императора Николая IIот 29 августа 1897 г. отмечалось:
«Государственные кредитные билеты выпускаются Государственным банком в размере, строго ограниченном настоятельными потребностями денежного обращения, под обеспечение золотом; сумма золота, обеспечивающего билеты, должна быть не менее половины общей суммы выпущенных в обращение кредитных билетов, когда последняя не превышает 600 млн руб. Находящиеся в обращении кредитные билеты свыше 600 млн руб. должны быть обеспечены золотом по крайней мере рубль на рубль...» [986]
На протяжении двух десятков лет существования золотой валюты в царской России централизованный металлический фонд по своим размерам почти всегда превосходил лимит, необходимый по закону для обеспечения бумажных денег. У Государственного банка даже имелся определенный резерв эмиссии, которым можно было воспользоваться в случае необходимости. Без преувеличения можно сказать, что российская система эмиссии (Центрального банка) в начале прошлого века была самой «жесткой» среди европейских стран с золотым стандартом (за исключением английской, «жесткость» которой предусматривалась Актом Пиля). Однако, как и в Англии, в России «жесткие» требования по резервам распространялись лишь на Центральный банк, а коммерческие банки работали с крайне невысоким резервированием. Поэтому и в России банкротства коммерческих банков также были обычным делом.
По принципу полного обеспечения денежно-кредитной эмиссии резервами еще в XIX веке также работали коммерческие банки США. Другое дело, что многие из них нарушали предписания властей, но неполное резервирование квалифицировалось как преступление. В те времена банкиры не пытались жаловаться на то, что полное резервирование делает их якобы «неконкурентоспособными» (как постоянно заявляют современные банкиры). При системе полного резервирования многие банкиры вполне процветали. Во-первых, они получали доход («маржу») за счет разницы в уровне процентов по активным и пассивным операциям. Во-вторых, при открытии вкладов порой платили не банки клиентам, а клиенты банкам (за услуги по управлению средствами на депозитах). Наконец, было немало банков, которые зарабатывали на выдаче кредитов лишь за счет собственного капитала [987] .
Правда, уже во второй половине XIX века (еще задолго до создания ФРС) для многих банков в крупных городах США были впервые введены нормы частичного резервирования.
В основном норма устанавливалась на уровне 25%, причем резервы хранились в этих же банках и/или нескольких крупных банках Нью-Йорка; несколько позднее были введены нормы резервирования (в размере 15%) для банков более низкого уровня.
В эпоху бурного развития капитализма Америка стала жить в условиях частичного резервирования, и о его незаконности долго никто не вспоминал (даже в условиях банковских кризисов - например, паники 1907 года).