Капитан для Меган (Суженый Мэган)

Нэйт приблизился к ней, коснулся ее волнистых волос, очертил пальцем щеку.

— А ты надеваешь шелковый халат, когда работаешь на конюшне?

— Всегда. — Меган уложила его на постель. — Перевернись на живот, — отрывисто велела она. Очень довольная своей задачей, Меган нанесла мазь себе на руку, потом сжала ладошки вместе, чтобы ее согреть. Аккуратно, беспокоясь, как бы не причинить боль Нэйту, она, встав на колени, устроилась у него в ногах. — Скажи, если будет больно.

Меган начала массировать его плечи, нежно касаясь подушечками пальцев синяков, твердо разглаживая напряженные мышцы. У него тело воина, подумала она, крепкое и подтянутое, несущее на себе многочисленные отметины недавней битвы.

— Ты сегодня перетрудил мышцы.

Нэйт лишь проворчал что-то неразборчивое, закрывая глаза и позволяя телу насладиться прикосновениями ее ласкающих рук, почти невесомым скольжением шелка по коже. Сквозь резкий запах мази до него доносился слабый аромат ее нежных духов, еще один бальзам на его раны.

Тупая боль, сжимавшая все его тело, начала утихать, превращаясь постепенно в глубокое, первобытно болезненное и одновременно сладостное чувство, плавно заструившееся по венам, наполнившее собой кровь, едва Меган коснулась губами его плеча.

— Тебе лучше? — прошептала она.

— Нет. Ты убиваешь меня. Не останавливайся.

Ее смех зазвучал тихими и нежными колокольчиками, когда Меган сняла полотенце с его бедер и нажала уверенными пальцами внизу позвоночника.

— Я здесь для того, чтобы ты почувствовал себя лучше, Натаниэль. Расслабься, я все сделаю правильно.

— Ты делаешь все просто прекрасно.

Он застонал, когда ее руки опустились еще ниже, совершая круговые движения, растирая. А потом там же оказались и ее губы, скользя, поглаживая, шепча.

— У тебя такое прекрасное тело. — Дыхание Меган стало тяжелым и прерывистым, когда она касалась его, лаская и исследуя. — Мне нравится смотреть на него, трогать его. — Она медленно провела губами вверх по его позвоночнику, скользнула по плечам, прикусила ухо. — Повернись, — прошептала Меган. — Я закончу все остальное.

Едва Нэйт перевернулся, их губы слились в пламенном, восхитительно долгом поцелуе. Однако когда он со стоном потянулся, чтобы обхватить ее груди, Меган отстранилась:

— Подожди. — И хотя ее руки дрожали, она набрала еще бальзама. Не отводя от него глаз, Меган принялась втирать терпкую мазь в его грудь. — Они оставили на тебе отметины, — пробормотала она.

— Я оставил на них больше.

— Натаниэль, драконоборец. Лежи спокойно, — шепнула Меган и низко склонилась, чтобы поцеловать царапины и синяки на его лице. — Я все вылечу, все.

Как бешено стучит его сердце! Меган чувствовала это сумасшедшее биение своими ладонями. При свете ночной лампы глаза ее казались темно-серыми, как дым. Полы халата задрались, обнажив колени, когда она уселась на него верхом. Меган массировала его плечи, кисти, руки, целуя израненные костяшки пальцев, лаская их языком.

Воздух в спальне превратился в сироп — вязкий и сладкий. Он стягивал легкие Нэйта с каждым прерывистым вдохом. Ни одна женщина никогда не заставляла Нэйта чувствовать себя беспомощным, опустошенным и насыщенным одновременно.

— Меган, я должен коснуться тебя.

Не сводя с него глаз, она потянулась к пояску своего халата, распуская его. В одно мгновение невесомая шелковая материя соскочила с плеч. Под халатиком на ней оказалась коротенькая рубашечка на бретельках того же цвета и материала. Нэйт дотронулся до нее, и одна бретелька упала…

Меган закрыла глаза и откинула назад голову, его руки принялись поглаживать ее гибкое тело через тончайший шелк, а потом приподняли его. Внезапно она снова увидела фейерверк, все эти сверкающие, кружащие голову огни, что недавно извергались на синем, полночном небе. Звезды закружились у нее в голове, пылавшей огненной лихорадкой любви. Влекомая страстным желанием, Меган поднялась над ним, принимая его в себя с изысканной медлительностью, едва не лишившей их чувств.

Она задрожала, когда Нэйт выгнулся, сжимая в руках ее бедра. А теперь все цвета, казалось, проникли в ее кровь, раскалившуюся добела, и кожа ее стала влажной и гладкой. С неожиданной жадностью Меган резко нагнулась к нему, впиваясь в его губы, сжимая пальцами истерзанное тело, которое еще недавно так хотела смягчить.

— Позволь мне. — Меган застонала и прижала его руки к своей груди. — Позволь мне.

С дикостью, потрясшей его, она довела его до страстного безумия, поразив словно молния. Он выкрикнул ее имя, когда сознание его помутилось, когда нестерпимое желание острой болью пульсировало в нем. Момент экстаза стал ударом кнута, обернутым в бархат.

Она стиснула его в объятиях и разбила на мелкие осколки.

Слабая и мягкая, как вода, Меган скатилась с него и легла рядом, положив голову ему на грудь.

— Я сделала тебе больно?

Нэйт не мог найти в себе силы обнять ее, руки его безвольно лежали на постели.

— Я чувствую только тебя…

— Натаниэль. — Меган приподняла голову. — Кое о чем я забыла тебе вчера сказать.

— М-м-м… И о чем же?

— Я тоже люблю тебя. — Она увидела, как широко открылись его глаза, увидела клубящиеся в них чувства.

— Это хорошо. — Его руки, уже больше не слабые, гладили ее, баюкали.

— Не знаю, достаточно ли этого, но…

Нэйт зажал губами ее рот, обрывая на полуслове.

— Не путай все. Люби лишь ради самой любви меня [37] , Меган. Этого достаточно на сегодня. — Он снова поцеловал ее. — Останься со мной.

— Да.

Глава 12

Одно дело — фейерверки, но когда все Кэлхуны занялись планированием свадебной церемонии Коко, это обещало обернуться зрелищем более эффектным, чем запуск даже тысячи ракет.

Все предложения, начиная от маскарадного бала и заканчивая ночным морским путешествием, были выслушаны, обсуждены и подвергнуты голосованию. В конце концов решили остановиться на торжественном ужине и танцах под звездным небом. Оставалась всего лишь одна неделя, чтобы завершить приготовления. Всем были розданы задания и поручения.

37

Фраза из стихотворения знаменитой английской поэтессы Элизабет Браунинг (1806–1861) (сонет XIV, «Переводы с португальского»), посвященного ее мужу поэту Роберту Браунингу. «Уж если любишь, то люби лишь ради самой любви меня…» (пер. В. Савина).

Меган старалась каждый день выделить какое-то время на полировку столового серебра, мытье хрусталя и инвентаризацию льняных салфеток и скатертей.

— К чему вся эта суета. — Громко постукивая палкой, Коллин вошла в гардеробную, где Меган подсчитывала льняные салфетки. — Когда женщина ее лет решает связать себя с мужчиной узами брака, у нее, по крайней мере, должно быть достаточно здравого смысла, чтобы сделать это тихо.

Меган сбилась со счета и терпеливо начала снова.

— Не любите праздники, тетя Коллин?