Капитан Хорнблауэр

— Не позволите ли мне хотя бы поспрашивать в вашей команде добровольцев? — взмолился Хорнблауэр. — Может быть, кто-то пожелает перейти на королевскую службу?

— Ну… ладно, я соглашусь даже и на это. Быть может, в ком-то взыграет дух приключений.

Со стороны Осборна это был верх великодушия, впрочем, он справедливо полагал, что в эскадре не много найдется глупцов, желающих променять относительно покойную службу в Ост-Индской компании на суровую жизнь Королевского флота.

— Я так восхищен вашим беспримерным мастерством в стычке с каперами, сэр, что мне трудно вам в чем-либо отказать, — миролюбиво сказал Осборн. Шлюпки уже подошли к последнему из индийцев.

— Очень любезно с вашей стороны, сэр, — сказал Хорнблауэр с поклоном. — В таком случае, позвольте проводить вас в вашу гичку. Я отзову мои шлюпки. Волонтеров мои офицеры брали в первую очередь, значит, надо полагать, все желающие в шлюпках. Остальных я верну. Спасибо, капитан Осборн. Спасибо.

Подождав, пока капитан Осборн спустится в шлюпку, Хорнблауэр вернулся на шканцы. Рейнер, изумленный этим внезапным поворотом в настроении, смотрел на него во все глаза. Хорнблауэру это было приятно — скоро Рейнер удивится еще сильнее. Перегруженные барказы шли к «Сатерленду». Они разминулись с гичкой Осборна, медленно ползущей в наветренную сторону. В подзорную трубу Хорнблауэр видел, как Осборн из гички машет рукой: очевидно, он что-то кричал проходящей мимо шлюпке. Буш и Джерард, разумеется, не обратили на него внимания. Через две минуты шлюпки подошли к борту, и сто двадцать человек, нагруженные скромными пожитками, высыпали на палубу. Их сопровождали тридцать матросов с «Сатерленда». Команда, широко ухмыляясь, приветствовала пополнение. Насильно завербованный британский моряк всегда радуется, видя новых товарищей по несчастью: так бесхвостая лиса из басни мечтала, чтоб и остальные лишились хвостов.

Буш и Джерард выбрали отличных моряков. Хорнблауэр разглядывал их лица. Одни выражали апатию, другие — растерянность, третьи — угрюмую злобу. Этих людей в считанные минуты вытащили с комфортабельного судна, где регулярно платят, хорошо кормят, а дисциплина не слишком строга, и завербовали на суровую королевскую службу, где жалованье под вопросом, кормежка скудна, и по единому слову нового капитана их могут выпороть кошками. Даже простой матрос с удовольствием предвкушает, как вступит на щедрую индийскую почву; теперь эти люди обречены два года сносить однообразие, нарушаемое только опасностями, болезнями и вражескими ядрами.

— Поднимите шлюпки, мистер Рейнер, — приказал Хорнблауэр.

Рейнер сморгнул — он слышал, что Хорнблауэр пообещал Осборну, и знал: из ста двадцати человек охотников остаться будет немного. Шлюпки придется тут же спускать снова. Но если каменное лицо Хорнблауэра что и выражало, так это твердую уверенность в отданном приказе.

— Есть, сэр, — сказал Рейнер. Подошел Буш с листком бумаги — они с Джерардом только что подвели общий итог.

— Всего сто двадцать человек, как вы и приказывали, сэр, — сказал Буш. — Один купорский помощник — доброволец, сэр. Сто девять матросов — двое из них добровольцы. Шестеро канониров. Четверо новичков — эти вызвались добровольно.

— Отлично, мистер Буш. Прочтите им приказ о зачислении. Мистер Рейнер, как только шлюпки будут подняты, обрасопьте паруса фордевинд. Мистер Винсент! Сигнальте каравану: «Все завербовались добровольно. Спасибо. Всего доброго». Слова «завербовались добровольно» вам придется передавать по буквам, но они того стоят.

Опьяненный успехом, Хорнблауэр забылся и произнес лишнюю фразу, однако за оправданиями дело не стало. У него сто двадцать новобранцев, почти все — опытные матросы, команда «Сатерленда» укомплектована почти целиком. Мало того, он оградил себя от грядущего гнева. Когда из адмиралтейства придет неизбежное укоризненное письмо, он ответит, что позаимствовал матросов с ведома и разрешения коммодора. Если повезет, можно будет проволынить дело еще месяцев шесть. За год он убедит новобранцев, что они завербовались по собственному почину. Хотя бы часть их, пообвыкнув, полюбит новую жизнь и поклянется в чем угодно; многие уже и помнить не будут, что произошло. Адмиралтейство склонно глядеть на незаконную вербовку сквозь пальцы — теперь будет лазейка, чтоб не наказывать его слишком строго.

— «Лорд Монингтон» отвечает, сэр, — сказал Винсент. — «Не понял сигнала. Ждите шлюпку».

— Сигнальте «Всего доброго» еще раз, — сказал Хорнблауэр.

На главной палубе Буш еще читал новобранцам «Свод Законов Военного времени» — как только он покончит с этой необходимой формальностью, они превратятся в королевских слуг: с этого момента их можно вешать и наказывать кошками.

IX

До места встречи у мыса Паламос «Сатерленд» добрался первым, так что ни флагмана, ни «Калигулы» не обнаружил. Корабль под малыми парусами неторопливо лавировал против слабого юго-восточного ветра, и Джерард, пользуясь временной передышкой, натаскивал матросов в стрельбе. Буш вдосталь погонял команду на реях, теперь пришло время повозиться с большими пушками. Под обжигающим полуденным солнцем голые по пояс матросы обливались потом, выдвигая и задвигая пушки, разворачивая их правилами. Каждый по очереди орудовал гибким прибойником — все эти движения надо было довести до автоматизма, чтобы потом выдвигать, палить, банить и перезаряжать час за часом в густом пороховом дыму, среди смерти и разрушения. Скорость в первую очередь и лишь потом меткость, однако полезно время от времени и пострелять в цель — это некоторым образом вознаграждает матросов за утомительный труд.

В тысяче ярдов по левому борту подпрыгивала на волне шлюпка. Послышался всплеск, и на воде заплясало черное пятнышко — со шлюпки сбросили бочонок и тут же принялись грести подальше от линии огня.

— Пушка номер один! — заорал Джерард. — Цельсь! Взвести затворы! Пли! Запальные отверстия закрыть!

Громыхнула ближайшая к носу восемнадцатифунтовка. Десяток подзорных труб следил за ядром.

— Перелет и далеко вправо, — объявил Джерард. — Пушка номер два!

По очереди выпалили восемнадцатифунтовки главной палубы, затем двадцатичетырехфунтовки нижней. Даже опытные канониры тридцатью семью выстрелами с такого расстояния вряд ли поразили бы бочонок; он, целехонький, приплясывал на волнах. Пушки левого борта выстрелили еще по разу — бочонок был по-прежнему невредим.

— Уменьшим расстояние. Мистер Буш, положите руль на борт и подведите корабль на кабельтов к бочонку. Ну, мистер Джерард.

С двухсот ярдов бочонок могут достать и карронады; пока «Сатерленд» подходил к нему, их расчеты встали к своим орудиям. Пушки выпалили почти одновременно, корабль содрогнулся до основания, густой дым окутал полуголых людей. Вода кипела, разорванная тонной железных ядер, вдруг бочонок выпрыгнул из пенной воды и рассыпался на составные планки. Орудийная прислуга закричала «ура!».

Хорнблауэр дунул в серебряный свисток, чтоб больше не стреляли. Сияющие матросы хлопали друг друга по плечам. Радость увидеть, как разлетается в щепки бочонок, по их мнению, сполна вознаграждала за два часа изнурительных учений.

Со шлюпки сбросили еще бочонок, батарея правого борта приготовилась стрелять. Хорнблауэр, стоя на шканцах, блаженно щурился в ярком солнечном свете. Жизнь прекрасна. У него полностью укомплектованная команда, а умелых марсовых — больше, чем он смел надеяться. Пока все здоровы, новички быстро осваиваются с парусами, с пушками освоятся еще быстрее. Сухое летнее тепло действовало на него благотворно. Радуясь, как быстро сплачивается его команда, он позабыл тревожиться о леди Барбаре. Он наслаждался жизнью.

— Отличный выстрел! — сказал он. Одна из пушек нижней палубы удачным попаданием разнесла второй бочонок в щепки. — Мистер Буш! Проследите, чтоб сегодня вечером этому расчету выдали по чарке.

— Есть, сэр.

— Вижу парус! — донеслось с мачты. — Эй, на палубе! Парус прямо на ветре, быстро приближается.

— Мистер Буш, отзовите шлюпку. Положите судно на правый галс, пожалуйста.

— Есть, сэр.

Даже здесь, в каких-то пятидесяти милях от Франции, в двадцати от подвластной французам Испании, корабль, тем более идущий таким курсом, вряд ли окажется французским — в противном случае он был полз вдоль берега, не отваживаясь выйти в море и на милю.

— Эй, на мачте! Что нового?

— Корабль, сэр, под всеми парусами. Вижу бом-брамсели и брам-лисели.

— Отставить! — закричал боцман поднимавшим шлюпку матросам.

Корабль с полным парусным вооружением — не люггер, не бриг и не тартана — никак не может оказаться французским. Вероятно, это «Калигула» или «Плутон». Через минуту догадка подтвердилась.

— Эй, на палубе! Похоже на «Калигулу», сэр. Вижу его марсели.

Значит, это Болтон, проводивший грузовые суда в Маон. Через час «Калигула» подойдет на выстрел.