Капитан Крокус (все иллюстрации)

Коко, всхлипнув, засмеялся, и, смеясь, всхлипнул, и тихо вздохнул.

— Да… — задумчиво сказал Капитан Крокус, тихонько сжав плечо друга. — А толстая белая лошадь скоро умерла. От горя, что некому было больше на ней танцевать.

…Пришло время расставаться. Коко встал и, пожав руку Капитану, на цыпочках вышел на палубу.

В тот момент, когда Коко уже начал спускаться по доскам на причал, Капитан его окликнул и догнал.

— Возьми, — сказал он, протягивая один из своих пистолетов. — Тебе теперь может пригодиться.

Коко кивнул и неловко заткнул большой пистолет себе за пояс, как это делали в старину разбойники, и осторожно стал пробираться в темноте вдоль берега, а затем, цепляясь за кусты, карабкаться вверх по крутому обрыву.

Какая-то странная маленькая фигура мчалась ему навстречу сверху, волоча за собой шлейф. В следующее мгновение они столкнулись, и Коко узнал обезьяньего дедушку. Что-то несвязно лопоча, он тряс Коко, ухватившись за рубашку на груди, выходил из себя, видя, что тот ничего не понимает, чем-то старался его напугать, предостеречь и в конце концов как сумасшедший запрыгал на одном месте, путаясь в длинном пледе, свисавшем ему ниже пяток.

Рукой он показывал в ту сторону, где над обрывом стоял домик, откуда он, видимо, только что убежал.

Коко закутал его в плед и взял на руки, потихоньку уговаривая успокоиться. Наконец тот стал бормотать потише и даже, положив руку на голову Коко, потихоньку почесал ему макушку.

В доме что-то случилось. Вернее всего, просто-напросто нагрянула полиция. Вернуться на баржу, конечно, нельзя, бежать совершенно некуда. Выхода нет. Нужно возвращаться в дом. И, прижимая к себе старую обезьяну, Коко медленно стал подниматься по обрыву.

Около дома всё было тихо. У калитки дедушка опять заволновался и, жалуясь, точно ребёнок, которого обидели в отсутствие взрослых, показал на какие-то следы, которые Коко так и не смог разглядеть.

Коко отпер калитку — во дворе никого не было. Они поскорее прошли в дом и заперлись. Дедушка сейчас же забрался в кресло и протянул длинные чёрные руки к теплу догорающих углей.

Когда Коко присел перед ним на корточки с ложкой, полной лекарства от простуды, старик скроил ужасную рожу и, только убедившись, что в другой руке уже приготовлен банан на закуску, сморщился, забурчал, показывая, на какую большую жертву он идёт, и начисто облизал ложку.

Потом он уже напоказ закатил глаза и долго тряс головой, косясь на Коко, и после всех этих обычных церемоний аккуратно и вдумчиво очистил от кожуры банан, так что кожура развернулась, как лепестки цветка, откусил первый кусок и с благодушным видом начал жевать, поглядывая по сторонам.

Встретившись глазами с Коко, он вдруг страшно вытянул губы вперёд, требуя, чтоб тот подставил щёку. Коко пододвинулся, и старик, ткнувшись ему в щёку, пошлёпал губами, что означало дружеский поцелуй. Потом рукой, в которой был зажат банан так, что свободным оставался только мизинец, дедушка, почесал приятелю макушку и сунул ему в рот банан, предлагая откусить кусочек.

После всего этого дедушка два раза тихонько подскочил на пружинах кресла, чтоб показать, как хорошо себя чувствует в обществе такого приятного человека, как Коко, и тут они оба замерли.

В дверь постучали. Это было странно, потому что калитка была заперта хорошим новеньким замком.

— Кто там? — спросил Коко.

Хрипловатый, но как будто знакомый голос ответил из-за двери:

— Не пугайтесь, это я, Пафнутик! Я принёс пирожки!

— Пафнутик? — тревожно переспросил Коко. — Почему ты так поздно? И что у тебя с голосом?

— Меня не пускали мама, бабушка и папа и ещё мои тётя и дядя. Они заставляли меня рисовать картинки домиков, потому что я очень хорошо умею.

— Ночью? — хмурясь, спросил Коко. — И чего ты так сипишь?

— Я не слушался маму и много кушал мороженого. Разрешите, я вам только отдам корзиночку и побегу домой.

Голос был без сомнения Пафнутика, и Коко нерешительно отпер и приоткрыл дверь. Обезьяний дедушка вскочил и стоял ногами на кресле, глядя на дверь, весь взъерошенный, испуганный, и кожура банана в его руке тихонько дрожала.

Пафнутик вошёл странной, развязной походкой и хрипато бросил через плечо:

— Взять! Наручники!

Коко в ужасе всплеснул руками. При этом он воскликнул: «Пафнутик!» Но на свободе он успел выговорить только «Паф…», потому что на его запястьях звонко щёлкнули наручники, прежде чем он успел договорить «..нутик».

Двое здоровенных полицейских схватили за локти скованного Коко. Двое других кинулись на обезьяньего дедушку, и всё, что он успел сделать, — это шлёпнуть одному из них в морду огрызок своего банана. Его схватили с двух сторон за руки и за ноги так крепко, что бедный старик был лишён даже своего последнего удовольствия укусить кого-нибудь из них. Барахтаясь в руках полицейских, старик только на одно мгновение сумел, вывернувшись из-за плеча врага, кинуть взгляд на своего приятеля и прощально гукнуть.

В то же время Коко почувствовал у себя под руками ручку пистолета, торчавшего за поясом, и, хотя его сдавливали с двух сторон полицейские, он, рванувшись, отчаянным усилием достал до ручки и, успев чуть приподнять ствол так, чтобы не прострелить себе носок ботинка, надавил спуск. Пистолет Капитана Крокуса бухнул с обычным своим громом небольшой, но и не очень маленькой пушки, и в окошке со звоном вылетело стекло.

Один из полицейских ударил Коко в живот, другой в спину и они все втроём рухнули на пол. Его быстро обыскали, ощупали и всё на нём вывернули наизнанку.

Когда, сидя на полу, он чуть-чуть оправился и открыл глаза, он увидел, как безжизненное тело с волочащейся по полу рукой старого дедушки тащили к выходу полицейские. Пять минут назад эта самая рука держала банан, почёсывала приятелю макушку… Коко разрыдался бы, если бы не боялся насмешить своих врагов. Маленький Пафнутик с удивительно странным выражением лица стоял прямо против него и презрительно щурился.

— Ох и мерзкий же ты мальчишка! — грустно проговорил Коко. — Что будет, когда ты вырастешь?

Пафнутик неподвижно, пристально смотрел, не моргая:

— Старый шут! Прекратите свою расслабленную, безмозглую болтовню! Сейчас вас отправят прямо на Чучельный комбинат. Он работает теперь и ночью. После известного вам побега животных теперь их обезвреживают сразу же… Вот как ту вонючую обезьяну. То же будет с вами. Фокусы кончены. У вас есть последнее желание?

— Есть.

— Говорите скорей.

— Желаю тебе, чтоб ты пополам лопнул, маленький паршивец!