Капитан Нейбо 4 книга

Когда замена была не нужна Нейбо, заместителя по-прежнему держали в контейнере без костюма. Он не мог ходить в нем все время, делался бледным, ему не хватало энергии. Нейбо разрешил ему раздеваться. Тогда двойник добровольно лежал в контейнере, кажется, новому Нейбо такая форма существования нравилась больше. Он так и жил.

Пока Нейбо старый упивался новым изобретением, Ас был обязан стоять за спиной нового Нейбо и следить, чтобы он вел себя правильно. Ас понял, что Нейбо видит двойника через него, а Аса через двойника. Отныне Ас действительно стал тенью. Его положение стало унизительным. Ас начал презирать двойника.

Глава 5 Без Эл

Крейсер медленно причаливал к орбитальному порту. Алик рассматривал список повреждений и пришел к выводу, что на ремонт уйдет не меньше года. В последней схватке их потрепали так изрядно, что с кораблем придется расстаться. Жаль, он уже привык к этой послушной махине. Из его первого экипажа он возьмет в новый рейс три десятка человек, которыми он дорожил, а остальные пусть ищут новое место службы.

Они четверо все еще были живы, чьими-то молитвами, наверное. Алик усмехнулся своим мыслям. Они так и не расставались с момента исчезновения Эл, настойчиво добивались назначения в один экипаж. Он теперь капитан, и по прошествии времени, он свыкся с таким положением. Он уже стал класса А, за пятнадцать месяцев полета, война способствовала его карьерному росту, теперь Алику по званию разрешалось самому формировать экипаж, приличный ранг по шкале Космофлота, звание, которое получила Эл перед назначением на щит.

Еще до присвоения звания, Галактис сделал ему предложение вернуться в спасательный корпус и заняться мирной работой. Алик отказался. Знал, что никто из них не согласиться сейчас на эту самую "мирную работу". Никто не хотел ни покоя, ни мира.

Пребывание на Земле было временной мерой, для поддержания здоровья и отдыха. До следующего рейса. Он подумывал, на время, устроится в небольшой экипаж штурманом или учить пилотов. Усталость брала верх, слишком много битв было за последнее время, командовать большим крейсером - работа не простая. Он хотел передышки, но не собирался оставлять войну. Об отпуске слышать не хотел, совсем не из-за служебного рвения - боялся остаться без дела.

Его преследовал образ Эл, и само слово "отпуск" ассоциировалось с тем несостоявшимся счастьем, о котором он когда-то мечтал. Он боялся остаться наедине со своими воспоминаниями.

Друзья вообще не заводили разговоров о ней в его присутствии, но он знал, что между собой трое обсуждают эту тему. Однажды услышанные обрывки фраз дали ему повод думать, что между ним и друзьями существует камень преткновения. Он скрыл аномальность своего тела. Его друзья полагали, что если бы Эл узнала об этом раньше, ее поиски себя не привели бы к столь плачевным последствиям. Его не винили, он достаточно расплатился за свою скрытность. Но пресловутое "если бы" присутствовало во всем, что касалось их отношений. Что бы ни было, они сохраняли теплые отношения и дорожили друг другом.

Крейсер причалил, на борту появились люди из технических служб. Он передал список повреждений и больше был не обязан оставаться на корабле. Он задержался, чтобы собрать вещи попрощаться с теми из экипажа, кто еще не покинул корабль. Напоследок зашел в командный отсек, чтобы проверить все ли он сделал. В зале было пусто и мрачно. Системы не работали, только на одном экране сияло крупное изображение Земли. Голубая планета была его домом, меньше чем через час он вступит на нее. Он испытывал противоречивые чувства. Радость возвращения смешивалась все с теми же воспоминаниями об Эл. Там все будет напоминать о ней, ему придется с этим смириться. Может быть, он решит, наконец, расстаться с прошлым и начнет жить заново. Таких обещаний он давал себе несметное количество и не выполнил ни одного.

Он услышал неровные шаги. К нему, опираясь на трость, сильно хромая, шел Дмитрий. Ему не повезло в бою, он вернулся на корабль полумертвый и половину полета провел в руках врачей, его вернули к жизни, но летать ему было нельзя, поэтому он слонялся по кораблю, как пассажир, сбегая из бортовой больницы при каждом удобном случае. Он не хотел чувствовать себя лишним, но среди отлаженного механизма на корабле ему не находилось места. Он все еще шалил под настроение, но его шутки не были так невинны как прежде. За полтора года, как и все они, он очерствел и озлобился, от прежнего шалопая-Димки мало что осталось.

Сейчас он от скуки отпустил бороду и походил на арабского принца, его глаза горели, как и раньше, но уже не тем прежним, добрым огнем. В его, смахивающей на восточную, внешности появилось что-то демоническое. По мнению экипажа, он слыл любимчиком судьбы, выбираясь живым из немыслимых передряг. Его боевой катер стал знаменитым. Он красил борт в люминесцентный белы цвет, при движении на экранах он выглядел как молния. Катера ему хватало на три-четыре полета. Игорь ругал его за пренебрежение к технике, но Дмитрий игнорировал его замечания. Техники без оговорок, уже самостоятельно, перекрашивании новый катер легендарного пилота в белый цвет. Он приобрел кличку - "Белая смерть", как точно она родилась, Алик не знал. Дмитрию нравилось считать, что ее дали ему пираты, кроме того, он был предметом гордости в экипаже. Ходили слухи, что пираты назначили цену за него, причем за живого. Это еще больше подогрело азарт пилота, наложило отпечаток на его душу и на внешность. Он смотрел с вызовом, нещадно дрессировал новичков и поступал еще жестче того, как вела себя Эл на щите. Нахальные вылазки и погромы стали стилем его группы. Но гибли не только противники, но и люди его команды, а Дмитрий перестал это замечать. Алик знал, откуда взялись эти черты. Друг упивался местью за Эл, особенно по началу, и много убивал. Чтобы прекратить кровавый пир Алик пригрозил вообще уволить его из Космофлота, как психически неуравновешенного, что как прежде он лететь не будет, коль скоро он оказался под его командованием. Стычка капитана с подчиненным закончилась тем, что Дмитрий подал рапорт о переводе на другой корабль. Миротворцем в этом случае, как и многих других, выступила Ольга. Она "промыла" Димке мозги и самым действенным средством избрала напоминание, что Эл никогда не одобрила бы такие его поступки. Дмитрий остался на корабле в качестве инструктора по пилотажу и разведчика, на чем настаивал. Однако, при удобном случае участвовал в стычках с пиратами, правильно выражаясь, отводил душу, потом продолжал заниматься разведкой до следующего удобного случая.

Чтобы между ними не происходило, Дмитрий оставался самым близким ему человеком. Так они и сосуществовали: "старший братец" и "младший братец".

–  Где еще искать капитана, как не на своем месте. Что? Жаль покидать эту рухлядь? Мне тоже. Мы виноваты перед ним, братец, за год превратили хороший корабль в решето. Вот хожу по отсекам и извиняюсь. Все-таки во мне дырок поменьше, чем в нем. Хотя пути наши похожи. Его в ремонт, а меня в реабилитационный центр.

–  Я буду тебя навещать, - улыбнулся Алик.

–  Значит, решил задержаться на родной планете?

–  Да, попрошусь к Лондеру на остров. Ты знаешь, что он теперь живет на острове Тома?

–  Знаю, он приглашал меня в гости, - кивнул Дмитрий.
– Значит, увидимся. Хотя за год твоя занудная рожа мне страшно надоела, капитан.

–  Спасибо за откровенность, - поблагодарил Алик.

–  Даже не обиделся, - удивился Димка.

–  Грех на больного обижаться, - ответил ему Алик.

Они вместе пришли на посадочную платформу, сели в катер и Алик отвез Дмитрия в клинику. Передал из рук в руки врачам.

Лондер принял его с радостью, уже вечером Алик был на острове, с которым были связаны его детство и юность. В гостиной, устроенного под хижину дома, Алик увидел два портрета, на одном был Том, прежний владелец острова и опекун Эл, на другом сама Эл лет четырнадцати с потрясающе красивой улыбкой. Алик проглотил комок. Лондер смутился и стал извиняться, что не успел убрать изображения. Алик остановил его. Он не хранил ни одного изображения Эл, только в воспоминаниях. Эл на плоской панели и та, с которой он расстался, имели уже не так много общего. На него смотрело наивное лицо, лицо мечтателя и фантазера, какой Эл была в детстве. Взгляд ее был дерзким. Все испытания и боль были впереди. Это изображение особенно любил Том. Проекция была сделана до первой экспедиции, с которой начались ее космические скитания. Экспедиция, которая закончилась катастрофой и навсегда перевернула жизнь человека, который глядел сейчас с портрета. Все изменилось тогда.