Капитаны судьбы

— От ста пятидесяти до двухсот двадцати пяти миллионов рублей! — весело сказал Марк. — Я же говорю, настоящая алхимия! Вы моментально окупите все расходы на строительство, получите солидную прибыль, но при этом ещё и останетесь основными владельцами предприятия.

— Ни… шиша себе! — пробормотал я. — И зачем только я пошёл в химики? Алхимия, оказывается, куда доходнее!

— Андеррайтинг, то есть подготовка акций к размещению и само размещение обычно стоит десятую часть!- проинформировал Рабинович.

— А муж говорил, что вы себе подарок тоже попросите! — колокольчиком рассмеялась Натали. — Ничего, поторгуемся и договоримся!

* * *

Примечания и сноски к главе 1:

[1] Здесь и далее названия глав взяты из мюзикла «Норд-Ост».

[2] Подробнее эта история изложена в романах «Американец», «Американец. Путь на Север» и «Американец. Хозяин Севера».

[3] Воронцов перепутал Ловозеро с Лувозером. В результате совершенно случайно «прикупил» права на разработку Костомукшского месторождения. Подробнее читайте в романе «Американец. Хозяин Севера».

[4] В настоящее время привилегированные акции не могут составлять более 25% уставного капитала, но в те времена такого ограничения не было.

[5] Рантье — человек, который живет на доходы с вложенного капитала, не занимаясь бизнесом и не работая. Во второй половине XIX века и в первой трети XX века количество рантье могло в развитых странах колебаться от четверти до половины среднего класса.

К описываемому времени «вечная рента» при которой не надо даже думать, а можно просто жить по деньгам, вложенным еще дедом или прадедом" начала уменьшаться в доле, за ней начали гоняться. В фильмах и книгах о том времени часто говорят «у него столько—то фунтов ренты в год». Это не стоимость ренты, она меняется, а объем ежегодно получаемых по ней выплат.

Глава 2

Из мемуаров Воронцова-Американца

'… В конечном итоге продажа пакета привилегированных акций в Европе принесла нам чуть менее двухсот миллионов рублей. За вычетом услуг Рабиновича и Вальдранда, взяток, расходов на рекламу (весьма немалых, кстати) и тому подобного. После этого строительство станций пошло куда веселее. Мы начали одновременно строить не три ГЭС, а все шесть. Продолжали строить Беломорскую, Маткожненскую и Ондскую ГЭС и начали строительство Юшкозёрской, Выгостровской и Кондопожской.

Я, кстати, долго сомневался по поводу Юшкозёрской. Только представьте, в моём варианте будущего её строили одиннадцать лет! Да тут революция случится, прежде чем она окупится! А у меня с деньгами всё же не очень «шоколадно»! Но Тимонов заверил, что если не тянуть с финансированием, то первый агрегат можно запустить уже через полтора года, а выйти на полную мощность — через два с небольшим. И это было то, что нужно! Нам как раз горно-обогатительный комбинат на озере Контокки снабжать надо! К тому же деньги нужны, а работающую ГЭС, как выяснилось, можно неплохо «монетизировать».

Ну и запас воды для многолетнего регулирования Кемского каскада — это тоже не баран начихал. Так что я отбросил сомнения и сделал эту стройку приоритетной из «второй тройки».

Да и другой плюс имелся. Витте, узнав, сколько у нашей корпорации есть денег и стали, пошёл на мировую, начал помогать с инженерами-путейцами и даже прислал своего протеже Графтио стажироваться к нам на стройки.

Забавно, но как только кредит нам стал не так уж и нужен, Шифф с Мэйсоном стали ещё назойливее набиваться, мол, возьмите, собирались же!

Но наибольшее впечатление «алхимия» с гидроэлектростанциями произвела за рубежом…'

Нью-Йорк, 12 июля 1900 года, четверг

— И как вам это нравится? Канадцы договорились о начале строительства ГЭС на своей половине Ниагарского водопада! — Фред раздражённо потряс газетой. — Пять лет они никак не могли договориться! И, казалось, не договорятся ещё пять лет[6]! Меня как кандидата они даже рассматривать не стали! Но стоило этому Воронцову провернуть свой трюк с рыночной монетизацией, как они моментально договорились.

— Всё равно это лучше, чем в Норвегии! — с показной меланхолией ответил Ян. — Норвежский стортинг ревёт раненым медведем и требует независимости от Швеции.

— Да? — заинтересовался Морган. — Может быть, стоит подсказать канадским политикам взять с них пример?

— Думаю, они и без подсказок догадаются! — криво усмехнулся Бергман. Впрочем, для общения с Фредом Морганом он пользовался фамилией Промптер[7]. — Уж поверьте мне как специалисту!

— По подсказкам? — криво улыбнулся Морган.

— И по ним тоже. Помните, я убеждал вас не пытаться производить алюминий возле ваших ГЭС, строящихся на Виннипеге? И что? Теперь ясно, что я был прав. Алюминиевый завод возле Ниагары все равно будет экономичнее.

Морган промолчал. Признавать чужую правоту у него до сих пор выходило «со скрипом». А его визави продолжил:

— Даже шведы встали на дыбы и не хотят отпускать такие «сладкие» активы, как норвежские ГЭС. А уж Британия, поверьте мне, свою собственность держит крепче. Так что не стоит вам, Фред, влезать в эту драку.

— Согласен. Это тем более странно, что у нас повторить трюк Воронцова почти нереально. В Штатах почти нет рантье. Не сформировались. Можно взвинтить цену всех акций, но для этого нужно, чтобы вкладчики видели уверенный спрос на мою электроэнергию. А с этим пока кисло. Нет, я внедряю в окрестных лесах те же электрические трактора, погрузчики на пристанях и складах, электрические моторы на лесопилках, но всё это слёзы!

По мере произнесения этой тирады Фред всё больше мрачнел, а в конце просто взорвался:

— Ну почему этому Воронцову вечно так везёт?! Получил кусок пустой земли — и на тебе! Там богатейшие залежи железа! Просил пару ГЭС — так ему дали права на полтора десятка! Да что там «дали права», навязали! И тут же рождается схема, как превратить плохо окупающиеся станции в многократную и почти мгновенную отдачу! Почему везёт именно ему?! Почему не мне?!

— Хотите ещё совет? Перестаньте думать, что вашему сопернику везёт! Англичане говорят: «Удачный прогноз — результат хорошего планирования!» Не может человеку так везти. Он как-то свои удачи планирует!