Капитолина-3: Жизнь продолжается!
Шрифт:
– Отец, а ты по какой дороге шел? По правой или по левой?
– Дык смотря откуда глядеть! Отсюда или со стороны дома моего?
– Отсюда, конечно!
– Дык, так бы и гутарил!
Тут в кармане его ватника что-то противно запищало. Старик засуетился и кривыми пальцами вытащил предмет, внешне похожий на небольшое зеленое яйцо. Яйцо было не простое, а с маленьким экранчиком и оранжевыми кнопками.
– Отец! – поторопил Максим.
– Да погодь ты! Бобика покормить надо!
Старческие пальцы проворно понажимали на кнопки тамагочи. Максим засопел в
Наконец дед положил игрушку в карман.
– Покормил? Так по правой или по левой? – повторил вопрос Макс.
– Ежели отсюда глядеть, то по левой, а по правой-то гаражи одни – мне там делать неча!
– Спасибо, отец!
– Будь здоров!
Максим нажал на педаль, глянул в боковое зеркало на деда и буркнул с досадой:
– Сто лет в обед, а он бобиков кормит!
Минивэн свернул на правую ветку и через минуту зашуршал вдоль гаражей. Гаражи были всякие: металлические с навесными замками, кирпичные с аккуратными калитками в воротинах, монолитные бетонные, даже деревянные. Никакого единообразия и эстетики.
– Я как-то жил в таком почти полгода, – Макс показал на металлический гараж. На воротах полустертой красной краской было выведено требовательное: «Убрать до мая 1997 года. Администрация района». Под ней – размашистая протестная надпись черной краской: «Не уберу!». Ниже – ровные, словно под трафарет, буквы: «Убрать до сентября 2000 года! Департамент землепользования г. Мурченбурга.» Под ними – коряво, черным: «Чё, тупые?! Не уберу!»
– А почему в гараже? – поинтересовалась Лера.
– Развелся с женой, – лаконично пояснил Макс.
– Ах, вон оно что! – в один голос протянули пассажирки.
– Да, даже привык. Стирался и мылся у друзей, а потом, как похолодало, к матери пошел жить.
– Надо было сразу к маме идти, – назидательно сказала Лера. – К чему такие сложности?
– Характер воспитывал? – вставила Капа.
– Думал, жена придет, обратно позовет. Еще на что-то надеялся, – Макс вздохнул.
Женщины промолчали. А что тут скажешь? Жизнь!
– Там кто-то есть! – воскликнула Капа, показывая на гараж из белого силикатного кирпича. Ворота были открыты настежь, горел свет и лилась тихая музыка. Рядом стоял мотоцикл «Урал» с коляской.
Максим подъехал к гаражу. У складного туристического столика сидели мужики. Все одинаковой небритости и равной степени нетрезвости. На столике стояла бутылка водки, рыбные консервы и банка с помидорами. Еще был китайский оранжевый радиоприемник, из динамиков которого грустно пел Тальков:
Листая старую тетрадь
Расстрелянного генерала,
Я тщетно силился понять,
Как ты смогла себя отдать
На растерзание вандалам.
Россия!
Кулаки синхронно стукнули по хлипкому столу.
– Россия! – прорыдали мужики. – Россия! На растерзание вандалам!
На подъехавший минивэн они даже не обратили внимания. Максим коротко посигналил
и высунулся в окно.– Мужики!
Собутыльники подняли заплаканные глаза. Один протянул руку к приемнику и убавил звук.
– Мужики! Я прошу прощения за то, что помешал. Белый «Краун»-универсал не видели?
– Ик! – громко икнул один и посмотрел на сображников. – У кого тут Крауняга, мужики?
– У Зотова, вроде, – пожал плечами второй.
– Тебе Ромка Зотов нужен, что ли?! – спросил третий. – У него одного тут, кажись, универсал.
– Ну да! – уверенно ответил Макс, хотя понятия не имел, как зовут владельца машины – тот как-то забыл представиться и вообще вел себя крайне невежливо.
– Короче, так, – заплетающимся голосом сказал один. – Едешь прямо, потом налево! Бетонный, у него еще номер… Мужики, какой там номер гаража у Ромки?
– Да черт его знает?! Ик! – икнул другой.
– На нем какой-то мужик некрасивый нарисован! Не ошибешься! – подсказал третий.
Макс махнул в знак благодарности.
– Понял! Спасибо!
Мужики прибавили в приемнике звук и вернулись к стаканам.
Минивэн поехал в указанном направление, затем свернул влево. Фары выхватили бетонный гараж с нарисованным на боковой стене Гомером Симпсоном. Из полуоткрытой двери пробивалась узкая полоска света.
Максим остановил машину, пошарил под соседним пассажирским сиденьем и достал монтировку. Капа сжала дрын, Лера полезла в карман за перцовым баллончиком.
– Здесь сидите! – громко прошептал он и выпрыгнул из машины.
– Как скажешь! – так же шепотом ответила Капа и осторожно потянула за ручку двери. Та с легким шелестом отъехала в сторону. Подруги осторожно вылезли и, крадучись, пошли за Максимом. Одна – с палкой наизготове, другая – выставив перед собой баллончик.
Макс повернулся и приложил палец к губам. Заглянул в щель.
– Не понял! – неожиданно громко сказал он и, распахнув дверь, шагнул в освещенный проем. Капа и Лера – следом.
Никого. Лишь перевернутый складной стул и знакомый нож, воткнутый в верстак.
***
– Он бухой!
– Думаешь?
– Да я тебе говорю! Или обдолбался какой-нибудь шнягой! Ненавижу этих наркоманов!
– А к стулу он сам себя примотал?
– Откуда я знаю?!
– Помоги поднять его!
Две пары рук приподняли Виктора.
– Мужчина, вы в порядке?! – легкие шлепки по щекам.
Виктор очнулся. Сквозь расплывчатую пелену он попытался разглядеть лицо человека, но видел лишь светлое пятно. Зато слышал звонкий девичий голос.
– Мужчина, что с вами случилось? Как вы здесь оказались?
– Х-х-холодно, – стуча зубами, ответил он.
Его начало колотить – тонкий костюм хоть и был красивым, но для отдыха на льду не годился.
– Женя, у тебя же есть нож?! – спросила девчонка своего спутника – высокого крепкого подростка с сильно оттопыренными ушами.
При слове «нож» Виктор в отчаянии помотал головой.
– Не надо нож!
Но подросток уже щелкнул кнопкой выкидного ножа и в нескольких местах перерезал хрупкий от мороза скотч.