Капитуляция
Шрифт:
Последнее замечание привлекло внимание Лукаса.
— Что, черт побери, вы имеете в виду?
— Понимаете, леди Рикотт, распоряжаясь состоянием по своему усмотрению, обладает гораздо большей свободой, нежели я, она даже может позволить себе выбрать любовника!
— Об этом я не подумал, — подавленно проговорил Лукас.
— А я думала. Много раз. Поскольку я не замужем, я словно нахожусь под наблюдением и должна все время спрашивать себя, а что скажут в свете. В моем возрасте я все еще обязана беречь свою репутацию. А Изабелла Рикотт вправе разъезжать по парку в одной коляске с Эджвортом
— Вам остается только выйти за меня замуж и потихоньку меня отравить — и тогда вы тоже насладитесь всеми правами богатой вдовушки!
Виктория негромко рассмеялась:
— Интересная мысль. Впрочем, я не склонна выходить замуж даже ради перспективы превратиться в богатую и свободную вдовушку.
Лукас пристально посмотрел на нее:
— Если мы все уже обсудили, нам лучше теперь расстаться. Мы слишком долго катаемся вместе, а мы ведь не собираемся привлекать внимание к нашим… м-м.. отношениям.
— Да-да, вы совершенно правы. — Как ей сейчас хотелось бы обладать той свободой, которой наслаждалась Изабелла Рикотт. Но они с Лукасом уже вынуждены прощаться. — Минуточку, Лукас. Что касается следующего нашего приключения, я действительно настаиваю на чем-нибудь поинтереснее ресторана или Вокс-холла. Завтра ночью, после того как побываю в гостях у Чиллингвортов, я буду ждать вас в саду тетиного дома, и я очень рассчитываю попасть по крайней мере в игорный дом.
Стоунвейл приподнял брови, расслышав в ее голосе приказ:
— Ваше желание для меня закон, Виктория! Но я надеюсь увидеть вас еще сегодня вечером на лекции Гримшо.
Лицо ее расплылось в улыбке.
— Вас так заинтересовало состояние земледелия в Йоркшире?
— Что тут смешного?
Она пожала плечами:
— Нет, конечно, ничего.
Лукас, прощаясь, притронулся к полям своей шляпы:
— Будьте настороже, Виктория. Вы еще многого обо мне не знаете. До вечера.
Прежде чем она нашла достойный ответ, он повернул Джорджа и поскакал прочь от нее. Виктория смотрела ему вслед, пока ее не окликнула Аннабелла Линдвуд. Стряхнув с себя странное, доселе незнакомое чувство, Виктория поспешила навстречу подруге.
Ночью после лекции Гримшо Виктория крадучись пробралась по окутанному темнотой дому и вошла в оранжерею. Бледный свет луны проникал в окно, экзотические растения казались особым, странным и тревожным миром.
Виктория уже привыкла к причудливым джунглям, в которые превращалась по ночам оранжерея. Она поспешила к боковой двери и выбралась в сад. Ночной воздух был пропитан прохладой, под ногами она ощущала сырую траву. Виктория помедлила, силясь различить Лукаса во мраке, но, как всегда, не обнаружила его до тех пор, пока он не пошевелился.
Лукас вышел из своего укрытия у стены — темная грозная фигура, с ног до головы облаченная в черное. Начищенные до блеска ботфорты сияли даже при свете луны. Лицо его скрывала тень. Виктория тихонько вздохнула, и предчувствие приключений с силой погнало кровь по ее жилам, дрожь волнения пробежала по ее телу.
Лукас протянул руку. Радостно улыбаясь, Виктория доверчиво вложила
свои пальцы в его ладонь. И тотчас Лукас свободной рукой приподнял ее подбородок и поцеловал Викторию быстрым, требовательным, собственническим поцелуем. Она знала, что не должна позволять ему целовать себя, но каждый его поцелуй заставлял ее мечтать о более смелых ласках. Эти краткие мгновения тайной, сдерживаемой страсти будили ее чувственность, но оставляли неудовлетворенной.— Я нанял кеб на ночь, он ждет нас за углом, — сказал Лукас, когда легко приземлился рядом с ней по другую сторону стены. — Быстрее. Не хватало, чтобы нас заметили возле сада твоей тети.
— Не надо нервничать, Лукас. — Тем не менее она поспешила вслед за ним к ожидавшему их темному кебу и быстро забралась внутрь.
Лукас тут же присоединился к ней. Как обычно, поднимаясь в кеб, он переносил вес тела на правую ногу. В бледном свете луны Виктория увидела, как Лукас поморщился, опускаясь на сиденье напротив нее, машинально потирая старую рану.
— Нога болит? — обеспокоенно спросила Виктория.
— Скажем так — время от времени дает о себе знать.
— И сейчас как раз это время?
— Вот именно. Не обращайте внимания, Виктория.
Она прикусила губу:
— Подруга говорила мне, что вы были ранены в Пиренеях…
В полумраке кареты их глаза встретились.
— Виктория, я отношусь к этой теме примерно так же, как вы к разговорам о своем отчиме.
— То есть вы избегаете обсуждения? — уточнила она.
— Совершенно верно.
— Боже мой, Лукас, вам, наверное, было очень больно!
— Я уже сказал: мы не будем обсуждать этот вопрос. — Он прекратил массировать ногу. — А теперь, будьте добры, послушайте меня внимательно. Сегодня ваше желание осуществится. Мы отправимся в одно милое заведение, которое нельзя назвать иначе, как игорным домом. Я не могу повести вас в свой клуб. Во-первых, это очень рискованно, поскольку кто-нибудь может узнать вас даже в мужском костюме, а во-вторых, я должен был бы представить вас, что вряд ли возможно.
Виктория подпрыгнула от восторга:
— Игорный дом! Лукас, это просто замечательно! Потрясающе! Скорей бы только, скорей!
Лукас вздохнул:
— Хотел бы я разделить ваш энтузиазм. Викки, подобные заведения имеют только одну цель: выкачать из клиента все его деньги. Там много пьют, бывают и проститутки.
— Это опасно? — спросила она. Охватившее ее радостное возбуждение с каждой секундой возрастало.
Лукас мрачно поглядел на нее:
— В самом заведении дело редко доходит до насилия, поскольку это нанесло бы ущерб «предприятию», но когда человек выходит из игорного дома, тут-то его и поджидает беда.
— Что вы имеете в виду?
— Случается, человек, проигравший слишком много, пытается вернуть свои деньги, напав с пистолетом или ножом на более удачливого игрока. Бывает и так, что хозяин игорного дома поручает наемнику из отбросов общества получить с вас должок — где-нибудь в темной аллее.
— О! — выдохнула Виктория, и глаза у нее расширились.
— Я пытаюсь объяснить вам, что нужно соблюдать осторожность. Дайте мне слово, что будете в точности выполнять все мои команды, — потребовал Лукас. — Мы не должны рисковать.