Капкан чувств для миллиардера

Когда Алина вышла из машины, чтобы предложить Эмме с нами поехать, немного посомневавшись, девушка согласилась: следующее такси долго ждать, да и мы компания неплохая, хоть и шумная.

Заняв пассажирское место рядом с Ритой на заднем сидении, Эмма здоровается и благодарит нас. Выглядит при этом смущенной. Контраст в её характере вызывает интерес неподдельный. В том, что она сильная, сомнений не возникает. На расстоянии метра её энергетику можно почти что потрогать. При этом в силу своего опыта, с ходу считываю её скромность. Такое нечасто встречается.

– Хорошо, что я тебя увидела, да? – выпаливает Рита, как только двери машины хлопают. – Я сразу увидела, что ты стоишь, и попросила дядю Тимура остановиться, – Рита, вспоминает правила приличия и представляет нас друг другу, следом очередь и до мамы доходит. Тарахтеть племянница может без остановки. Уверен, что даже во сне, при желании, справится с миссией. Как только мы вклиниваемся в поток, Рита сообщает громко. – А вон там, на синей БМВ, что нас обогнала, папа поехал со свой Аделью, – мелкая изрекает имя своей будущей мачехи очень манерно, растягивая гласные буквы, прикрывая при этом глаза и кивая немного. – Они скоро поженятся, и она родит мне братика, – видеть её не могу, но уверен, что моську скривила.

Зато вижу Эмму в зеркале заднего вида, она смотрит на Риту с умилением и теплотой.

– Кто тебе такое сказал? – Алина, чуть ли не подпрыгивая, разворачивается в кресле, устанавливая с дочкой контакт зрительный.

– Адель и сказала, не папа же. Он говорит, что детей больше не хочет. У него я есть. Самая любимая, – с нескрываемым удовольствием в голосе сообщает нам всем Рита. – Смотрите! Там что ежики раздавленные? – высовывается между передними сидениями и тычет пальцем на дорогу.

Как только заметила?!

– Это папа их раздавил? Ой, как много! Они все умерли? – судя по всхлипу, поездка нас ждет увлекательная.

– Нет, что ты. Не папа, конечно. Кто-то другой. Видишь, малыш, как опасно дорогу переходить в неположенном месте, – Алина старается дочку отвлечь. Тщетно.

– Остановите, пожалуйста. Если Вам не трудно, – явно ко мне обращается Эмма.

Судя по её неуверенности в голосе, она думает, что я рявкнуть могу, дескать, едем мы без остановок. Собственно, посторонний, малознакомый мужик, почему бы и нет.

Когда я останавливаю машину и снимаю блокировку с дверей, она выскакивает на улицу, на ходу с себя жилетку снимая. Наблюдаю за тем, как она смотрит по сторонам, дожидаясь, когда машины проедут, затем перебегает полосу, остановившись посередине трассы, аккурат в том месте, где несколько раздавленных животных лежат. Что-то поднимает, закутывая в свою жилетку, которая, надо сказать, до этого была приличного вида.

– Он живой? Это ёж? – спрашивает Рита, как только Эмма к нам возвращается со своей находкой. – Дашь посмотреть? А потрогать? А как ты рассмотрела, что он не раздавленный?

С непривычки у неподготовленного человека голова от неё разболеться может. Эмма держится стойко.

– Спасибо вам за то, что подождали, – Эмма устраивается на заднем сидении, крепко держа в руках сверток.

Разворачиваюсь, продолжая одной рукой держаться за руль, и смотрю на Эмму. В шоке пребываю. Нет, с её внешностью не обязательно быть стервозной, роковой соблазнительницей, но такие чудеса в проявлении милосердия я вижу впервые.

– Он не убежит. Ничего Вам в машине не испачкает, я крепко держу, – заверяет меня с детской наивностью.

Не помню, чтобы меня кто-то так удивлял за последние лет десять, если отца не считать, вернее, его выходку с грандиозным празднованием Ритиного трехлетия. Больше тысячи приглашенных гостей – от эстрадных звезд до верхушек структур силовых, арендованный гостиничный комплекс на Красной Поляне. Уровень «всё включено» – максимальный. Всё бы ничего, но он в тот момент находился в федеральном розыске. Но сейчас удивление иного плана. Я вижу то, что не видел до этого.

– Рита, малыш, его ручками трогать не стоит. Я не уверена, что он здоров полностью. Ежи могут заразу переносить. Не всегда, но тобой рисковать точно не

стоит, – произносит Эмма мягко, когда Рита носиком заныривает (тут можно уточнить куда заныривает), чтобы посмотреть.

Уже через мгновенье Рита начинает сыпать новыми вопросами, что нисколько меня не удивляет. Эмма спокойно и подробно отвечает на каждый. Алина, прислушиваясь, кладет руку на грудь, еле заметно головой покачивая, мол, какая благодать, что пытают кого-то другого. Дальше мы с ней едем молча, стараясь не привлекать внимания к себе. Я параллельно прислушиваюсь к допросу.

– Эмма, а что ты есть любишь? – спохватывается Рита в какой-то момент, да с таким энтузиазмом, как будто мы сейчас отобедаем вместе.

– Хм, дай подумаю, – наша спутница недооценила спектр интересов нашей малышки, не ожидала, что с обсуждения гимнастики до жрачки один только шаг. – Я рыбу очень люблю, в любом виде.

– Разве её можно любить? Я думала, что ты сладенькое что-нибудь назовешь! Мы вот с дядей Тимуром пончики любим. Когда он меня с занятий забирает, мы с ним едем в Останкино. Там самые вкусные пончики! Объедение просто. – Палит нас. Специально не смотрю на Алину. Рите, как и другим гимнасткам, нужно контролировать свой рацион, поэтому мама запрещает ей мучное и сладкое есть. Только по дням определенным и в небольшом количестве. – Ты пробовала? Они очень вкусные! Перед тем как их есть, нужно потрясти бумажный пакет, тогда сахарная пудра равномерно распределится. Тимур меня научил! – у Риты на каждом слове взрывы эмоций, пропеллер ни на секунду не затихает.

– Ритуль, я в Москве всего два с половиной года живу. Почти всё время провожу у нас в Долгопрудном. Не представляю, где вкусные пончики продаются.

Собственно, Рита не просто так такой общительной стала, гены мамы не спят в ней. Алине, судя по всему, надоедает молчать, оставаясь с краю от эпицентра событий. Она разворачивает на сидении в полкорпуса, подгибая одну ногу под себя.

– Доченька, ты же знаешь, вам – гимнасткам, нельзя есть такое. Надо всегда оставаться худенькими, стройными. Бери пример, Эмма не ест, и ничего страшного не происходит, – боковым зрением вижу, как Алина улыбается Эмме, в надежде, что та её поддержит.

– Да, когда занималась спортом профессионально, ничего лишнего не позволяла себе. Четыре года прошло, но пищевые привычки так и остались, – девушка на лету схватывает.

– Ты уже четыре года, как завершила карьеру спортивную? Удивительно, больше двадцати лет тебе и не дать. Выглядишь младше своих лет. – Всё, Алинка точно увлеклась диалогом.

– На свой возраст и выгляжу, – усмехается Эмма. – На момент последних соревнований, в которых я участвовала, мне было шестнадцать. Только начинала в сениорках выступать.