Капкан для двоих
Шрифт:
— Дура, какая же я была дура! — прошептала она, сдирая с руки браслет и бросая его через всю комнату на кровать.
А еще Антон, взял да подлил масла в огонь ее гнева. Сын, у Вадима есть сын, это ладно, ребенок не виноват, да и живет он с бабушкой…
Подорвавшись с кресла, она заметалась по комнате, заламывая руки и стеная, жалуясь судьбе на свою жизнь. Потом вспомнила, про слова Антона насчет камер.
— Черт, неужели он все видел? — похолодела она, от охватившего ужаса. — Блин, нужно срочно позвонить Вадиму!
Схватив сотовый, она набрала номер любовника, но он сбросил вызов, тогда она набрала еще, и опять сброс. Вот же дурак! Рассердилась Саша, сам же попал в свою ловушку. А что если чиновник этот подкупленный? Да, Вадим и правда глупый, если не понимает, что
— Он нас раскусил, не иначе! — еще больше похолодела она, вернувшись в кресло. — Он просто решил переманить меня на свою сторону, выпытать все, что мне известно… и про Алину заодно, чтобы при разводе не платить отступных и содержание.
Нет, пусть узнает от кого угодно, только не от нее! сегодня они грызутся, завтра, может быть, помирится, а она крайней будет.
И прежде чем рубить с плеча, нужно поговорить с Вадимом, он должен дать ей ответы на все ее вопросы. Просидев в комнате добрых три часа, Саша устав ждать, когда Босс перезвонит, вышла на балкон, подышать свежим воздухом. Уперевшись руками в перила, она, вдохнув полной грудью посмотрела по сторонам. И тут ее цепкий взор выхватил средь зеленых островков аккуратно подстриженных кустов и деревьев Вадима. Парень быстрым шагом направлялся в сторону конюшни, но как она понимала, не ради лошадок, а, чтобы побыть одному после сложных переговоров в уединенной беседке. А почему бы ей не составить ему компанию и не вывести на чистосердечный разговор? Набросив на плечи легкий хлопковый жилет, с капюшоном, она обулась в кеды Алины и бегом поспешила за боссом, не замечая, что за ней самой ведется слежка. Как только она вышла из отеля, за ней увязался шофер Антона, высокий парень, но двигался ловко и незаметно как кошка.
Быстро пробежавшись по тропинке, посыпанной мелким белым песком, она свернула за конюшню. Тут она и увидала Вадима, тот сидел на бревенчатом ограждении летнего манежа для выгона лошадей. И так как он сидел к ней спиной, то и не заметил, как к нему легко ступая, приближается Саша, с намерением закрыть ему глаза и спросит «кто?».
Вадим разговаривал по телефону, и по тону можно было понять, что собеседником была женщина, ласково так, нежно, он не разговаривал с ней, Сашей. И догадка тут же остро кольнула в самое сердце. Она! Это была та самая загадочная женщина, чувства к которой он испытывал. Ветерок, доносил до ее чуткого слуха обрывки разговора.
— … да, да, не переживай, у меня все под контролем… все так и есть, эта идиотка сделает все так, как я скажу… нет, Европа — это слишком просто, мы уедем…
Что? Ноги девушки словно приросли к тропинке, и она, чтобы не упасть, ухватилась за куст. В глазах потемнело, в ушах зазвенело, а из глаз брызнули горячие слезы. Идиотка? Уж не о ней ли случайно идет речь? Да, скорее так оно и есть, да, она идиотка! Сделает все, что он ей скажет? И это про нее! Она была готова ради него на все, была. И с кем это он собрался уезжать, и куда, если Европа для него слишком просто? Судорожно втянув ртом воздух, Саша, медленно отступая, чтобы не дай бог он ее не услышал, скрылась в ближайших зарослях гортензии и прямо по тропинке побрела обратно к гостинице. Ей было нужно выплакаться, и тогда, совершенно опустошенная, на трезвую голову, она сможет принять правильное решение того, как ей дальше быть в сложившейся ситуации.
Рыдания терзали ее душу, из глаз катились слезы, застилая путь, боясь, что ее в таком состоянии кто-то увидит, Саша вошла в отель через боковую веранду, вход которой был как раз сбоку от лестницы. Хлюпая носом и вытирая слезы ладонью, она мысленно все, проклиная, поднялась на второй этаж и нырнула в отведенную ей комнату.
— Урод! — прорыдала она, упав на кровать и с силой сжимая покрывало. — Ненавижу! Я его ненавижу!
Кричала она, громким шепотом, чтобы не услышали.
Лихорадочно дрожа, она сотрясалась в беззвучных рыданиях. Весь ее мир рухнул, все ее мечты, все надежды на красивую и главное счастливую жизнь покатились в тартарары. Не бывать ей богатой светской дамой, не кататься ей на дорогих авто, не летать на все лето-осень-зиму-весну на острова. Домой, она завтра же уедет домой! Бросит эту проклятую работу, эту проклятую столицу и уедет. Уедет в свой родной, милый сердцу город, там мама, там сестра, папа, они пожалеют, поддержат и обласкают свою бедную, с разбитым сердцем Сашу.Множество колючих осколков впивались в сердце все сильнее и сильнее, причиняя такую боль, страшнее которой она еще не испытывала. Гнев, растерянность, обида сжимались плотным кольцом вокруг него, и становилось дышать все труднее. Понимая, что она вот-вот потеряет сознание от эмоциональной волны, захлестнувшей ее с головой, Саша зарылась в подушки. Да, пусть беспамятство поглотит ее, накроет своей бархатной тьмой, и никогда не отпустит… да, она хочет умереть, чтобы не помнить той боли, что ей с такой легкостью, играя, причинил этот монстр. Виски сдавило, в ушах зазвенело, тело стало таким легким, словно перышко поднялось оно над землей, парило и тут что-то резкое, отвратительно вонючее, опасное ворвалось в сознание, вынуждая вернуться обратно на бренную твердь. Задохнувшись, Саша, нелепо взмахнув руками, чтобы отогнать это что-то, широко раскрыла глаза, и зашлась кашлем.
Прямо над ней стол Антон с каким-то пузырьком в руках, видимо это был нашатырь.
— Ну, вот вы и пришли в себя, — улыбнулся он ласково, напоминая доброго доктора в психиатрической больнице.
— Ч-то это такое? — спросила она хрипло, видимо голос пропал из-за рыданий.
— Это нашатырь, — пояснил он, передавая мерзкую бутылочку своему шоферу, торчавшего тут же в комнате возле самой двери.
Вытирая слезы протянутым ей носовым платком, Саша пробурчала обиженно на весь белый свет, и на него, Антона лично, за то, что без стука и без разрешения вторгся в ее личное пространство. Да, пусть это здание принадлежит ему, но он не имеет права — вот так врываться.
— Спасибо.
— Пожалуйста, — кивнул тот и с каким-то состраданием посмотрел на нее.
В комнате повисла тишина, разбавляемая лишь тихими вздохами и шмыганьем девушки.
Подождав, пока она придет в себя, Антон, придвинув ногой стул, сел напротив Саши и сцепив руки на колене в замок, спросил.
— Ну, теперь-то ты понимаешь, в какую историю вляпалась?
Молча кивнув, девушка шумно высморкалась.
— И как думаешь выпутываться из всего этого?
— Уеду домой, — заявила она, дерзко, хотя на деле лишь жалко пискнула.
— Громко сказано, — с одобрением кивнул Антон, и вновь улыбнулся. — Но этим делу не поможешь, от моего брата еще никто не уходил просто так, на своих ногах.
— Он не посмеет меня грохнуть! — вновь подала голос Саша.
— А ему это и не нужно, — ответил Антон. — Просто кто-то из его людей покалечит тебя, и будишь до самой смерти влачить убогое существование.
— Я напишу на него заявление…
— Можно, но не стоит, и глупо, — проронил Антон, вздыхая. — Глупо было связываться с ним, зная, насколько он опасный человек.
— Я не знала, — соврала Саша, и ушки ее мило покраснели. Знала, еще как знала! Ведь не один раз прекрасно слышала его разговоры, в которых он давал указания «проучить» или «грохнуть» от души неугодных ему людей. Просто не думала, что это ее как-то коснется.
— Ну, теперь знаешь, — Антон побарабанил кончиками пальцев по спинке кровати. — И нужно подумать, как избежать расплаты.
— А почему вы не напишите на него… — начала было Саша, но тут же осеклась.
— Потому что он мой брат, и в некотором смысле я сам виноват, что он вырос таким. Его грехи, это ошибки моего воспитания. А вернее НЕ воспитания. Я думал, что если дать ему свободу, много денег и минимум внимания, то из него вырастит достойный человек. Но, увы, я сильно ошибался, — с горечью в голосе произнес Антон. — Я вырастил монстра. И теперь придется вырывать тебя из его когтей. Так что собирай вещи, ты сейчас же, без промедления уезжаешь в безопасное место.