Капкан для Лиса, или Игра без правил

– О, Стас. Надо же, один, без девушки.

– Кто ж ходит на рыбалку со старым уловом? – мрачно усмехаюсь, глядя вслед прошедшему мимо занятой нами лавки Королёву.

Спортивная фигура, уверенная походка, самоуверенный взгляд. Ходячая неприятность и потрясающий образец девичьих идеалов в одном флаконе. Брюнет, шатен и рыжий – все как на подбор. Остаться равнодушной никаких шансов.

Троица косит сердца штабелями.

Троица топчет влюблённость ногами.

А зверствовать им позволяем мы сами...

Дуры.

В кронах свирепствует ветер, роняя каштаны. Десятки плодов медно-коричневым глянцем рассыпаются по тротуару и ударяют по болевым точкам где-то там глубоко в груди. Тоска колючками скребёт – не достать, не вырвать. Проклятый Лисицин!

– Поль, я тебе о наболевшем, а ты! – дует Светка губы без особой, впрочем, обиды. Мы обе слишком хорошо понимаем, что я права.

– А я тебе о вечном, – жмурюсь до появления красных точек, стараясь прогнать болезненную картинку, где Кир мне улыбается в тени такого же каштана. В его улыбке тепло, нежность, восторг, а не вся та ахинея, что произошла наутро, когда его циничный мозг, наконец, воспрянул после жёсткого приземления. – Тебе что важнее – любить или чтобы тебя любили? Если первое, тогда не жалуйся, а за вторым – это не к ним, Свет.

– Да понимаю я, – удручённо вздыхает подруга. – Кстати, насчёт Лисицина, ты не пробовала с ним, ну... поговорить?

Я отворачиваюсь.

– Там не с кем говорить, – оттягиваю воротник рубашки, ощущая жгучий прилив стыда за то, что случилось утром. Отказ жальнул даже глубже, чем смогло бы согласие, и это притом, что я едва конкретно так не вляпалась.

– Ну что-то же нужно сделать. Он тебя преследует.

– Разве? – мешкаю, не различив в её реплике вопросительных интонаций.

– Ходят слухи, что ты ему проспорила своё тело.

– Ага, на органы, – попытка рассмеяться на выдохе обрывается невнятным ругательством. – Врут, конечно.

– Ну да, ну да. А озираешься ты, потому что не можешь за себя постоять.

Будто я виновата, что этот ненормальный вечно ошивается где-то поблизости.

– А вот и рыбка. Клюнула, – кивком головы привлекаю внимание подруги к смеющейся какой-то шутке Короля студентке, горячо уповая, что там оно и останется. Пусть лучше смотрит со стороны, как ложатся спагетти на очередные доверчивые уши. Отрезвляет на раз. Проверено.

– Он подсел ко мне пару дней назад, – Света едва заметно краснеет. Ей тоже приходится нелегко, она столько им бредила... – Представляешь, оказывается с такими, как я дальше флирта заходить не стоит.

– С какими такими?

– Хорошими.

Видимо, я плохая. Едкая досада на саму себя вырывается тихим вздохом. Всё закономерно. Хорошая бежала б в ужасе, а меня будто черти подначивают, стоит нам с Киром остаться наедине.

– Полин, – пересев ближе, она заглядывает мне в лицо. – Да, перегнула. Так что теперь, бесконечно от него прятаться?

Света не говорит прямо, но сложно не понять. В мои шансы выстоять не верит даже она. Так унизительно... и правдиво.

– Послушай, – сухо начинаю, намереваясь сказать, что справлюсь. Сама.

Но не успеваю – подруга крепко сжимает моё плечо ладонью и ободряюще улыбается.

– Понятия не имею, что между вами происходит, просто знай, что всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Не молчи. Ты не одна.

Знаю, чувствую. Только не обо всём расскажешь вслух.

– Ладно, – старательно тяну улыбку, понимая, что иначе не отвяжусь. – Посоветуй, где можно по-быстрому достать много денег.

Светкины глаза грозят выпасть из орбит прямо в стаканчик с латте.

– Я думала, мы просто зажмём его в угол и открутим лишнее, чтоб не плодился.

– Заманчиво, но это вряд ли сработает. Разве что сразу комплектом голову открутить.

Видно, напускная улыбка была недостаточно убедительной, потому что морщинок на лбу подруги только прибавляется.

– Серьёзно, этот Лисицин полный абзац. Ты вообще себя видела? Скоро коротить начнёшь как та лампочка в подвале с призраками. А по поводу денег скажу одно – продолжает она неуверенно, и я уже заранее чувствую подвох. – Для стрип-дэнса твои формы сильно недотягивают.

Настаёт мой черёд округлять глаза. От Светки я ожидала любого предложения, но не этого.

– Поверь, пластика тоже хромает, – самоирония даётся на удивление легко. Эмоции будто бы бьются во мне, накрытые колпаком – едва ощущаются слабой вибрацией. Наверное, так накрывает безысходность.

– Ну а с учётом, что ты у нас девочка целомудренная, то кроме девственности тебе больше продать нечего, – огорчённо подытоживает Света и я вздёргиваю брови.

– Её реально кто-то покупает?

Нет, размениваться я точно не собираюсь, просто никогда раньше не задумывалась, что на такой сомнительный товар вообще может найтись купец. Даже Кир и тот нос воротит. Кровь, возня, ответственность... Кого-то это в самом деле привлекает?

Я никогда не считала плеву достоинством, как и недостатком. Просто неизбежной данностью, ну и, конечно же, источником боли, которую когда-нибудь придётся перетерпеть.

– А чем она хуже жареной саранчи? Для многих такая же экзотика. По крайней мере, новенький айфон предлагают. Сама видела. Погоди, Поль. Ты же не собираешься...

– Звонок! – подрываюсь с лавочки, суетливо перекидывая рюкзак через плечо.

Не хватало опоздать на лекцию нашей англичанки, больше напоминающую сеанс коллективного умерщвления. Преподша – дама весьма суровой закалки – и не за такие провинности заносит в свою личную тетрадь смерти. В идеале к зачёту моего имени там и близко быть не должно. Неохота проверять на себе, чем в итоге карается безалаберность.

– Поль?..

– Созвонимся! – отмахиваюсь от домыслов нехорошо взбледнувшей подруги.

Как потом окажется очень даже зря.

Была не была

Лис

В универ наконец-то впервые за долгое время добираюсь на своих двоих – тех, что не ноги, а колёса. Расстояние, конечно, плёвое и при более оптимальных условиях можно было бы прогуляться – двадцать минут бодрого шага ещё никого не убивали. Но сегодняшний день изначально не располагает к лирике. Сначала Морозова, затем отец – как соревнуются, кто кого переплюнет.

Не знаю, какая собака его опять укусила, но сходил бы от бешенства прокололся, что ли. Я свалил, даже недослушав перечень очередных своих прегрешений: вернулся поздно, друзья оболтусы, вместо лекций всё утро торчал в грёбаном гараже. Ничего нового. Ещё и свет очей моих – Геральдовна в таких красках расписала мои похотливые заигрывания, что отец ей, кажется, если не поверил, то проникся точно. С сыном-то поговорить по душам не судьба. Хотя смысл говорить? Слышать друг друга мы давно перестали.