Капкан для МI6

– Не увлекайся. Ближе к делу, – строго попросил Ермилов.

– Второй домик, где я сфоткал замминистра, был доступнее. Я осмотрелся на местности, поговорил с соседкой, представившись потенциальным дачником, жаждущим снять фазенду на август. Она сказала, что тут дорого снимать. Я начал выпендриваться, дескать, денег у меня куры не клюют, мол, могу купить тут любой дом или пару. Вот хоть, например, этот, и показал на интересующий меня объект. Она рассмеялась и говорит: тут такой влиятельный человек живет, что нечего мне и соваться. Не по Сеньке шапка. Короче, он там жил с самого начала. Более того, жена замминистра активно участвовала в строительстве дома. Приезжала, следила за проведением работ. Ты ведь это хотел узнать?

Ермилов задумчиво кивнул.

– Там офигительный дизайн на участке. Бассейн, фонтаны, парная, купель на улице. Соседка продемонстрировала мне участок через забор. Даже в дом свой завела, со второго этажа разрешила посмотреть. Хвасталась так, словно это ее имущество. Думаю, этого замминистра тоже можно за бока брать.

– Своевременно или позже, – Олег снова принялся рассматривать фотографии. – А гости? Много людей туда приезжает?

– Практически никого. Только родственники и то редко. Живут уединенно. Летом. И не все время. Соседка мне напела, что женушка замминистра любит путешествовать по миру.

– А что по поводу этой фотографии? – Ермилов вглядывался в лицо пожилого человека, сфотографированного сбоку.

– Это Граевский Иван Лукич. Пенсионер. Дом тоже будь здоров, хотя сразу не подумаешь, что богатый.

– Престарелый родственник?

– Погоди, – поднял ладони в успокаивающем жесте Вячеслав и продолжил: – Снаружи дом простовато выглядит. Но потом я глянул – камеры, охрана за забором в маленьком домике и участок необъятный, несколько гектаров – лес, сосны. Знаешь, – он сел рядом, закинул руки за голову, вытянул длинные ноги, – я бы сам не отказался в такой избушке пожить. Вот отчего ни у тебя, ни у меня такого нет?

– Не воруем, – помрачнел Ермилов, вспомнив о своем финском домике, который третий год жена жаждала покрасить, причем отчего-то обязательно посредством не очень умелых ручек Олега. Пока он собирался приступить к покраске, дом потихоньку облезал и выглядел уже не зеленым, а пятнистым. Ермилов покосился на друга: – Кстати, а ты не хочешь совместить приятное с полезным? Отдохнуть у меня на даче, попариться в бане, пожарить шашлыки и… помочь мне покрасить дом. А? Ну чего ты фигу показываешь? Вот если бы ты меня попросил…

– А у меня дачи нет, Константиныч! – весело и ехидно откликнулся Вячеслав.

– Так что Граевский? – посуровел Олег. – Ты ведь не у охранников его фамилию узнал?

– Местный участковый оказался моим знакомым. Пришлось проставиться. Кстати, расходы за твой счет… Так вот Граевского однажды ограбили, пока он отдыхал в Карловых Варах. Окна побили. Деревенские пацаны резвились…

– А охрана?

– Он ею только после кражи обзавелся. А тогда моего знакомого участкового Геннадьевича взяли за интимные места так, что он бегом бежал по следу малолеток не хуже собаки-ищейки.

– Сам Граевский сотворил с ним такой кощунственный акт?

– Не-а. Начальство беднягу шлифовало мелкой наждачкой. А само руководство, в свою очередь, пользовали из разных министерств – внутренних дел и внешней торговли. Не хило, да?

– У него дети, что ли, какие высокопоставленные чиновники? – удивился следователь.

– Он сам. Ушел на пенсию из Внешторга.

– Ну, связи остались, – с сомнением покачал головой Ермилов. – Несомненно. Но ты сам знаешь, когда человек уходит на пенсию, не слишком-то заботятся о нем. Отработанный материал. А тут… Странно.

– И я о том. Геннадьич говорит, такой кипеж подняли, что караул… Чай будешь?

– А что покрепче имеется?

– Вообще-то это с тебя причитается! – возмущенно покрутил головой Вячеслав, но полез в нижний ящик письменного стола и бухнул на стол бутылку коньяка. – Только тебе, я ведь дежурю. Вот это буду. – Он извлек из сейфа консервную банку со сгущенкой.

– Ну и сластена ты! – Олег потер переносицу в раздумье. – А если я тебе три банки дам, приедешь на дачу дом красить?

– Не мытьем, так катаньем, – засмеялся Вячеслав. – Людмила твоя мозг выедает?

– Поуважительнее! – тем не менее Ермилов улыбнулся. – Это все? – он потряс пачкой фотографий.

Вячеслав подал другу бокал с коньяком и блюдце с лимонными дольками. Выглядел он озадаченным.

– Странно. Ты интересовался этим Дедовым, а в домах, зарегистрированных на его имя, живут другие. Ну, допустим, в случае с замминистра это обосновано. Тот прячет доходы, покупает именье на другого человека. Но кто этот человек, почему он сам не боится попасть под пристальное внимание бэповцев или Генпрокуратуры?

– Тем паче, что Дедов сам госчиновник. Работает во Внешторге, – подхватил Ермилов. – Одним могу объяснить – чувством безнаказанности. Однако tempora mutantur et nos mutamur in ilis.

– Не дави на меня ерундицией, – жалобно попросил Вячеслав.

– Это я к тому, что времена изменились. И мы тоже. Предел терпения наступил.

– Можно даже скаламбурить по этому поводу – наступил предел беспределу.

– Каламбурить будем, когда я прищучу этих коррупционеров, – урезонил друга Ермилов.

– И если не начнется звездопад с твоих полковничьих погон, – осмотрительно заметил Слава.

– С каких пор ты стал таким прагматиком?

– Да, знаешь ли, ступенчато к этому двигался, – Вячеслав отошел к окну и закурил, оттянул пальцем полоски жалюзи и посмотрел на улицу. – До меня, дурака, долго доходило. Сначала во время штурма Грозного, когда я еще в 131-й бригаде служил…

– В Майкопской бригаде? – оторопел Ермилов. – Там ведь совсем немногие выжили?

– Как видишь, я среди их числа… Комбрига потеряли и всех почти наших. У вокзала нас долбили, долбили духи из пятиэтажки, из «дома Павлова». Двое суток в окружении, контузия, барабанную перепонку повредили мне тогда. Я мертвым прикидывался… – он усмехнулся. – Выползал, прятался по домам, подворотням… Так первые дни Нового года и встретил. Потом Первомайское – и осколки в плече и в затылке, в голову аккурат под «бестолковку» прилетел. Я уже в СОБРе служил. Потом один подрыв, следом второй, когда с тобой в «елочку» попали, – Вячеслав выматерился. – А они тут в это время деньги тырили. Продали нас тогда с потрохами и с договором этим в Хасавюрте… Оттянули, когда мы их уже дожимали, блин. А ты говоришь, коррупция! Когда они нас из нашего же оружия мочили. – Пепел с сигареты столбиком, незамеченный Славкой, упал на подоконник. – А у них дворцы, понимаешь, на нашей крови, на наши деньги. – Он обернулся, подошел к столику около Ермилова, где стояла бутылка с коньяком, налил себе и не чокаясь выпил.

Олег молча последовал его примеру, не решившись напоминать о дежурстве. Он взглянул на часы и спросил:

– Позвоню от тебя?

Вячеслав указал жестом на стол, где стояло два телефонных аппарата.

– Виталий Романыч, это Ермилов. Я сейчас подъеду. Дождетесь меня? Это по делу Дедова.

– Ладно, – ворчливо согласился Карпенко. – Жду тебя. Вообще-то, я домой уже собирался. Сам понимаешь, лето всего три месяца…

Кроме того, что в кабинете Карпенко развел ботанический сад, он и на даче боролся за урожай, показывая невероятные сельскохозяйственные успехи в условиях климата Подмосковья. Угощал сотрудников то черной смородиной, то яблоками, то редиской…