Капкан (не) любви
Шрифт:
Андрей завидовал Роме. Как злобный карлик мечтал отобрать то, что принадлежит другому, просто потому что у него этого нет. Но любовь невозможно забрать. Ее можно только заслужить. Ему потребовалось время, чтобы это осознать.
Андрей хотел, чтобы его любили, но опасался любить сам. Вот такое противоречие. Чувства ужасно въедливая гадость. Избавиться бы от них и горя не знать. Но, похоже, для него все потеряно. Он завяз, как муха в сиропе.
Он дернулся к спящей девушке, сгорая от желания обнять ее, но так же резко остановился. Вдруг она отвергнет? Своим поведением и словами растопчет
И вот он лежал рядом со Светой без сна, прислушивался к ее размеренному дыханию и млел от странного ощущения счастья. Странного, потому что привык получать удовольствие от другого. От вкусной еды, от удачной сделки, от секса. Там все понятно: получилось что-то, и вот он кайф. А тут? Что дает совместный сон? Он ведь даже коснуться Светы не может! И все равно счастлив как мальчишка. Непостижимо.
Но это было счастье с привкусом горечи. Кто-то пытался навредить Свете, и ему это почти удалось. Сотрясение не шутка. Сама девушка утверждала, что никого не подозревает, но Андрей усмотрел в произошедшем определенный след. Больше всего это походило на жестокую детскую шалость.
Всего один ребенок на пикнике был заинтересован в том, чтобы Светы не стало. Мысль о том, что виновником падения мог быть Миша, пробуждала даже не злость, а совесть. Из Андрея вышел плохой отец. Упустил он мальчишку.
Он все же надеялся, что расследование службы безопасности покажет, что Миша не виноват. Неприятно думать, что твой сын способен на убийство.
Глава 22. Выздоровление
Несколько суток я провела в постели. Именно в эти дни я впервые всерьез задумалась: а не уехать ли мне? Наплевать на договор и просто сбежать из этого гадюшника. Но что-то удерживало от радикального шага. И причина была вовсе не в обещанной квартире.
Все эти дни Андрей оставался со мной. Неловкость быстро ушла, и я привыкла к мужчине в своей кровати. Он тоже расслабился. Если поначалу спал на своей половине, соблюдая дистанцию, то на третью ночь я проснулась от руки на моей талии: Андрей обнимал меня во сне.
Лунный свет падал ему на лицо, и я засмотрелась. Я часто видела его в течение дня, но мне не представлялось шанса так близко и пристально изучить его лицо. По правде говоря, я просто стеснялась в открытую разглядывать его.
Складка между бровей разгладилась, вместе с ней словно ушло несколько лет возраста. Губы, не сжатые в тонкую полоску, имели чувственный изгиб. Прямой нос, волевой подбородок и едва уловимая на уровне подсознания суровость. Даже во сне мужчина — глава крупной компании.
Почувствовав мой взгляд, Андрей придвинулся ближе, одновременно притягивая меня к себе. Его силе невозможно было противиться. К тому же я боялась его разбудить. Он и так вставал с первыми лучами солнца, а ложился за полночь. Каждая минута сна для него на вес золота.
Я покорилась неизбежному и пристроила голову на плечо мужчине. Так и заснула, вслушиваясь в его размеренное дыхание.
А следующим утром я впервые почувствовала в себе силы подняться с кровати. Встала, слегка пошатываясь,
и прошла в гостиную. А там ждал сюрприз — собака. Огромная, лохматая, абсолютно белая. Когда-то я слышала об этой породе, что они крайне преданные и свирепые животные, готовые умереть за хозяина.Собака двинулась на меня. Я попятилась к двери в спальню. Все же эта махина внушала не умиление, а страх. Укусит — мало не покажется.
Но тут из кухни на шум выглянул Андрей.
— Снег, сидеть, — скомандовал он, и собака послушно села.
Приблизившись к животному, Андрей присел на корточки, потрепал собаку по холке, почесал за ушами. При этом он улыбался искренне и беззаботно. Таким счастливым я его еще не видела. То, что он так рад общению с животным, так открыт и весел, меня задело. С людьми он другой — жесткий, властный и бескомпромиссный, но ведь способен быть иным. Так, может, дело не в нем, а в людях, что его окружают?
— Это Снег, — сказал Андрей. — Теперь он твой. Снег будет тебе дополнительной охраной. Он не даст тебя в обиду.
Я с сомнением покосилась на пса, а он — на меня. Любви с первого взгляда между нами не возникло.
— Сначала пистолет, теперь собака, — перечислила я. — Ты как будто ждешь покушения на меня.
Андрей помрачнел:
— Лишняя безопасность не помешает.
Тут я с ним согласилась. Мое падение с горки — детская шалость. Но если за дело возьмется мама Миши, мне несдобровать.
Десяти минут не прошло, как Снег обжился: разбил вазу, обслюнявил ковер и завалился спать на диван. Уборка по дому в разы увеличится из-за собаки, но я не роптала. Против обаяния белого монстра было сложно устоять.
Через пару дней я вернулась на работу, и Андрей решил отпраздновать мое выздоровление походом в ресторан. Он заверял, что мне понравится: только мы вдвоем, элитное заведение и изысканная кухня. Романтика, одним словом.
Ресторан действительно был шикарным: интерьер в стиле позапрошлого века, вышколенные официанты, живая музыка. Причем не певец с синтезатором, а музыкант с роялем.
Нас проводили на второй этаж, где располагались кабинки. Гости в них находились в абсолютном уединении. Официанты и те входили в кабинку только после приглашения. Когда Андрей говорил, что мы будем только вдвоем, я не восприняла его слова настолько буквально.
Первым делом принесли вино, и Андрей предложил выпить за нас.
— Что мы празднуем? — поинтересовалась я.
— Твое выздоровление. Я рад, что травма обошлась без последствий.
Я невольно коснулась правого виска, с которого еще не до конца сошла шишка, и Андрей поморщился, словно больно было ему самому.
— Расследование службы безопасности зашло в тупик, — сообщил он. — Свидетелей так и не нашли.
Я вздохнула. Чего-то подобного я и ожидала. Тот, кто меня толкнул, выбрал верный момент и все рассчитал. Похоже, он выйдет сухим из воды.
— У меня есть подозрения, кто это мог быть, — сказал Андрей. — Но…
— Но без доказательств ты не можешь его наказать, — закончила я за него.
Андрей нахмурился и одним глотком осушил свой бокал.
— Расследование придется остановить из-за отсутствия улик, — произнес он хмуро.