Капкан
Шрифт:
Сложно объяснить, но я чувствую к ней нечто большее, чем просто сестринскую любовь. Для меня она – смысл моего существования. И я из кожи вон вылезу, но всегда сделаю все возможное, чтобы ей было хорошо.
Договорив с ней, понимаю, что очень соскучилась по домашним. И решаю "развернуть" такси в другом направлении.
Мы теперь редко собираемся в кругу семьи. В основном, из-за моего рабочего графика и развлечений. Мне так легче забыться и не думать о совершенных мною ошибках.
Знаю, что дома никого нет, поэтому решаю устроить им сюрприз в виде романтичного ужина при свечах.
И
Когда родители с сестрой возвращаются с работы и учебы, они теряют дар речи, увидев созданную мной обстановку в доме. Спешу подарить девочкам по букету цветов и зарыться в их объятиях. Так хорошо, так уютно рядом с ними. Жаль только, что я однажды это все потеряла и не смогла дать себе второго шанса.
За ужином, мы с папой внимательно слушаем маму с Эмми. Они что-то рассказывают, шутят и заливаются смехом, создавая тёплую атмосферу вокруг и внутри меня.
Не хочется даже перебивать их. Просто наслаждаюсь и завидую тому, какими же сильными личностями они являются, если находят время для веселья в суете угнетающих домашних проблем.
Я так не умею – разучилась. Редко улыбаюсь. Ещё реже делаю это искренне.
– Всё хорошо? – интересуется папа, когда мы остаёмся вдвоём.
– Более чем! – натягиваю улыбку, хотя понимаю, что он мне не поверит.
– Возвращайся к нам! Здесь твой дом, здесь накормят, поддержат и согреют! Нам с мамой не по себе, что ты живёшь одна! Страшно за тебя!
– Мне легче одной, правда.
– Если это касается его, то мы уже забыли и закрыли эту тему, – говорит о Эльдаре. В нашем доме не принято произносить его имени.
Хочу ему что-нибудь соврать в ответ. Сказать, что дело не в нем. Но дело ведь именно в нем, поэтому помалкиваю.
Когда родители узнали о моей связи с Эльдаром, в доме впервые разразился скандал. Да такой, что гремели стены.
Они были категорически против кавказского мужчины, который старше меня на 15 лет. Они утверждали, что он женат, ссылаясь на мою наивность. А я доказывала им обратное, не желая слушать их предположения. Я продолжила открыто встречаться с ним, погрузившись головой и сердцем в него.
Родители так и не приняли моего решения. И однажды, не выдержав напряжения, я собрала вещи и уехала жить к подруге. Но вскоре, Эльдар подарил мне квартиру, выказав огромную поддержку. Он помогал финансового, морально, отвлекал от угнетающих мыслей, но никогда не пытался поговорить с родителями и получить их благословения. Об этом никогда даже речи и не шло. Но тогда я не придавала этому значение.
Придала лишь тогда, когда было уже слишком поздно и больно. В роковые предновогодние дни.
Я долго не могла признаться обо всем родителям. Боялась очередного скандала и слов: «Мы ведь тебе говорили». Понимала, что морально не выдержу этого, поэтому целый месяц после расставания избегала с ними встреч.
Я готовилась к самому худшему, что могло бы произойти, но они меня удивили, окончательно растоптав осколки разбитого сердца. Они молча обняли меня и никогда, никогда не упрекали за совершенные ошибки.
Именно в этот момент, я осознала всю никчемность своего нутра. Ведь за те полтора года я успела причинить им не только множество боли, но и осудить их за непонимание
и тайно возненавидеть. А такое невозможно извлечь из себя, и уж тем более простить.Мне по сей день стыдно смотреть им в глаза и долго находиться под одной крышей. Поэтому, отбросив гордыню в сторону, я осталась жить одна в подаренной Эльдаром квартире. Уж за свои страдания, я заслужила её.
Не нужно им видеть и знать жизнь, которую я избрала для себя. Вдали от них, я могу притворяться счастливой, могу притворяться успешной. Я могу просто притворяться. Под одной крышей с ними – это невозможно.
– Или ты возобновила с ним связь? – прерывает долгую тишину.
– Нет, – отвечаю без промедлений.
– Тогда возвращайся. Меня повысили, мама тоже стала больше зарабатывать. Мы справимся. А ты, наконец, отдохни. Хватит с тебя помощи.
– Сколько бы вы не зарабатывали, ту часть, что я отдаю вам, я буду продолжать отдавать. Я чувствую себя обязанной, – замолкаю на секунду, чтобы переосмыслить все и объяснить доходчивей. – Понимаешь, меня не покидает чувство, что я должна вам эти деньги.
Хмурит брови, задумывается на миг и всматривается глубже. Мои слова не обижают его и даже не удивляют. Что-то более недосягаемое для моего сознания происходит в его взгляде.
– Ты говоришь глупости, Медея, – произносит автоматически, но его слова идут вразрез с его осмысленностью мною сказанного.
Хочу обсудить это, но нас прерывают вошедшие в гостиную мама и сестра.
Эмми держит в руках скрипку, и я понимаю, что нас сейчас ждёт концерт.
Удобно устраиваемся на диване с родителями и ждём, когда сестра подготовится.
Она решает сыграть нам новую композицию, собственного сочинения.
Когда слышу первые ноты, сердце замирает, и я сосредоточиваю взгляд только на ней. Такая непосредственность, лёгкость и нежность. Смотрю на неё, слушаю её и не могу пресытиться ею. Получаю такое эстетическое удовольствие от видимого и слышимого, что аж мурашки бегут по коже, а в глазах начинает рябить.
Я могу быть любой за пределами этого дома, за пределами этих людей, но с ними… С ними я помню, кем была, кем мечтала стать и кем, к сожалению, стала.
* * *
После увольнения, ухожу в двухнедельный отпуск, чтобы собраться с мыслями.
Любое предложение по работе меня не устраивает, и я без раздумий от них отказываюсь. Душа требует иного. Но чего- понятия не имею. Я ещё не научилась полностью разбираться в новой себе.
Однако, разобраться в том, что человек меня начинает утомлять, особого труда не составляет. Тем более, когда этим человеком является Майкл.
Мы сидим с ним в клубе, и я в очередной раз, зевая, слушаю нравоучения о том, как нужно жить и строить отношения. Нервно утверждает, что расстанется со мной, если я не перестану принимать ухаживания от других мужчин. В ответ я лишь улыбаюсь и развожу руками.
Мы оба знаем, что я не прекращу общение с другими, а он, в свою очередь, не расстанется со мной. Так зачем же тогда нужны эти невыносимые девичьи скандалы, которые он устраивает?
– Ничего не меняется. Наш Майкл все также увлечён сердечными проблемами, – слышу уже до злости знакомый мужской голос.