Капкан

Он вынул ножи из стены и пошел обратно, поигрывая ими.

– Какой "такой"?

Я внимательно следила за его руками, но это было бесполезно. Захоти он убить меня, проще не было, чем метнуть их в меня, что-то мне подсказывало, что он не промахнется.

– Наемной убийцей. Она тоже монстр? С чего ты решила, что ты тогда должна быть ангелом?

– Кто моя мать?

– Не знаю, знаю только, что из нас, кто конкретно, мне не говорили. Инга Петровна знает ее, она послала забрать тебя.

– Она жива? Я с ней встречусь?

Казалось нереальным, что у меня вообще может быть в этом мире какой-либо родной человек.

– Не знаю. Но она ясно выразилась, если ты не сможешь преодолеть моральные принципы, то тебя лучше убить.

Еще один ушат холодной воды на мою голову, это как напоминание, что чудес на этом свете не бывает. Смирись и плыви.

– Какие же вы все монстры!

– Да. Монстры. Можешь идти, я тебя не держу. Если что, тренировка завтра в это же время, вижу, сейчас ты не настроена на рабочий лад.

Он прошел мимо меня и вышел на улицу. Я на автомате вышла следом и пошла в сторону парка, сев под дерево у забора, я облокотилась на его ствол и закрыла глаза. "Что делать, что делать..." Монстром, конечно, быть не хотелось, но, черт возьми, жить я тоже хочу. Я подтянула колени ближе к груди и обхватила их руками, глаза щипало. В детском доме никто не говорит вслух, будто боясь, что могут сглазить, но каждый надеется, что когда-нибудь их мать появится и заберет их домой. Я тоже когда-то об этом мечтала, но моя мать была монстром. Мы все были готовы простить родителям все, что угодно, потому что мы в тайне души их любили и верили, что и они нас любят, а расстаться с нами их вынудили ужасные обстоятельства. У меня не было даже этой иллюзии, моя мать была, она меня не кинула, просто сдала в камеру хранения и сохранила, как весьма полезные генофонд будущего убийцы. Правильно, зачем разбрасываться таким. Руки сжались в кулаки с такой силой, что я почувствовала, как ногти впиваются в кожу. Ей плевать на меня, на мою судьбу, если я, такая как она, способная стать наемником, то прекрасно, если нет - устранить. Вот вам и вся любовь. Сидеть на земле было холодно, но идти в комнату мне пока не хотелось, к тому же мороз не давал расплакаться навзрыд.

– Ленок, ты что тут жмешься?!
– рядом появилась Женя.

– Устала после тренировки.

– Вставай давай и пошли ко мне пить горячий чай, иначе ты заработаешь не только простуду но и цистит.

– Конечно, мамочка, - горько усмехнулась я, принимая ее руку и поднимаясь на ноги.

– Подруга, доброе утро!
– Я потянулась и посмотрела на собирающуюся Лесю.
– Ты вчера поздно пришла, коробку-то видела?

– Какую коробку?
– я приподнялась и удивленно огляделась. На моем столе лежала большая коробка в яркой оберточной упаковке.
– Хм...

– Знаешь, Шестакова, я уже сгораю от любопытства, кто это тебя заваливает время от времени подарками и цветами, и какого фига я его еще не знаю, подожди, или знаю?

Я дотянулась до коробки и, положив ее на колени, содрала шуршащую упаковку и открыла ее.

– Вот черт!
– выругалась я, увидев черное платье. Вытащив его, я поняла, что оно очень короткое.

– Ого, платье, так- так, и все-таки, я знаю его или нет?

– Это от Игоря, скорее всего.

Леся скрестила руки на груди и подошла ближе, уставившись на меня.

– Что? Я платье не просила.

– Хм, нет за платье ему как раз бонус-бал, оно просто обалденное, - проговорила девушка, растягивая последнее слово.

– Значит, минус бал мне? Леся, прекрати, я знаю, что ты скажешь, проблема улажена, к тому же, я обещала, что пойду с ним на дискотеку.

На ее лице отразилось удивление.

– Даже так? Ну ладно, только потом не говори, что я тебя не предупреждала. А сейчас, пока у нас есть время до уроков, вытаскивай свою задницу из кровати и меряй эту прелесть!

Я вылезла из кровати, и примерила платье. Оно не доходило до колен, мягкая ткань свободно струилась по телу, вырез на груди был слишком глубоким.

– Мне не нравится, - вынесла я вердикт, - я словно голая.

– Ты что, оно просто супер.

– Я его не надену на праздник...
– Я повертелась, осматривая себя внимательнее со всех сторон, что-то в этом было, но это что-то настолько непривычное и отталкивающее, что я не торопилась восхищаться своим отражением.

– Наденешь, - отрезала Леся, даже не сомневаясь в своих словах, - давай переодевайся, а то опоздаем.

Я стянула с себя подарок и с радостью облачилась в более привычную одежду, Леся больше не сказала ни слова об Игоре, и за это я была ей благодарна. Жизнь приходила в норму.

После уроков я спокойно вошла в ангар и, взяв нож, стала метать его в приготовленную заранее мишень. Если Егерь и удивился столь резкой смене моего настроения, то ни показал этого. Мужчина хладнокровно наблюдал за мной, указывая на ошибки, а я упрямо отправляла нож в стену, представляя, что после достаточных ударов в стене образовывается дыра, прорубая мне выход. Мы не шутили и не говорили, я не хотела, и он не настаивал. Нам, наверное, не надоест проходить этот этап раз за разом вновь. Ссора, затем обида, упрямые тренировки в молчании, пока кто-нибудь не сделает первый шаг на мировую. Я не собиралась, и он, похоже, тоже. Прекрасно... замечательно... тогда почему так рыдать хочется? В мозгу начала зарождаться еще не оформившаяся, но очень соблазнительная идея. Я боялась произносить ее вслух или слишком долго задумываться о ней, потому что она меня пугала. Пугало то, что в мою голову сама по себе просто пришла эта мысль, пугало, что она начинает всходить на почве под названием обида и ненависть. Я боялась того, что может вырасти, потому что, когда это семя вырастет в большое дерево, я, наверное, уже никогда не буду прежней. Но пока это просто семя, и кто знает, что еще повлияет на его рост. Я не хочу становиться убийцей, но червяк в моем сердце уже поселился.

Каждой девочке хоть раз приходилось ощущать себя золушкой на своем первом балу. Вот сейчас я и была как эта самая золушка. Уставившись в зеркало на результат работы девочек, я онемела. Я никогда не позволяла себе такой яркий и кричащий макияж, никогда не носила таких платьев (именно то, которое подарил Игорь, все-таки, они на меня, его напялили) и никогда не надевала таких высоких каблуков. Черт возьми, да я вся сейчас была словно бы соткана из всех этих "никогда", и надо признаться, сидели они на мне достаточно симпатично, просто я была слишком упряма, чтобы признаться в этом.

– Умереть-не-встать, я почти готова в тебя влюбиться!
– сказала Женя, окидывая меня плотоядным взглядом.

– Не для тебя красоту наводили, - отрезала Альбина, - остынь.

– Девочки, а я вот этой красотой и прямиком лицом вниз не упаду?
– поинтересовалась я, на пробу прохаживаясь по комнате. На удивление, каблуки почти не чувствовались.

– Не упадешь, а если почувствуешь, что теряешь опору, мой тебе совет, хватайся за единственный бонус, что будет под рукой, за Игоря, - улыбаясь, сказала Женя, - уж это он точно заслужил. Блин, детка,... у тебя такие ноги...