Каприз для двоих

Мелли слабо улыбнулась. Она задумчиво шевелила пальцами ног в тазу — вода была не такой уж горячей, дома Мелли заставляли сидеть чуть ли не в кипятке.

— Тебе нравится гулять? — Берти улыбался, глядя на нее, отчего Мелли было даже неуютно.

Она мотнула головой, помолчала и честно ответила:

— Мне скучно. Это хоть какое-то развлечение.

— Скучно? В рабском доме мне сказали, что ты любишь читать…

Мелли снова пожала плечами. Она откинулась на спинку кресла, снова помолчала, а потом проговорила:

— Наверное, я начиталась там. Дома особо много возможностей не было — домой книги я не носила, читала в библиотеке в школе. А потом три месяца взаперти и целая книжная полка, где большая часть мне категорически не знакома… надоело, возможно. Все кажется… глупым: события, диалоги… герои.

Берти чуть наклонил голову:

— А чем еще ты любила заниматься раньше?

— У меня было немного свободного времени. Наемные рабочие были только на поле, и то немного. В доме мы все делали сами. Готовила в основном мама, ей помогала Роззи. А мне достался огород у дома… ненавижу выращивать что-то. Я читала… гуляла с друзьями… ходила на танцы, но редко, в деревне их проводили раз в месяц, папа не каждый раз отпускал, — тут Мелли на секунду замолчала и все же не выдержала, попросила: — Мне уже жарко, можно я отсюда вылезу? Не думаю, что из-за одной прогулки под дождем можно заработать что-то серьезное.

Берти оглянулся по сторонам, — колокольчик для вызова Уны стоял на прикроватном столике — а после магией приподнял его и потряс. Горничная появилась спустя минуту. Она распутала Мелли, надела на ноги теплые чулки и унесла таз. Все это время Берти просто молчал наблюдал за происходящим. Как и утром, у Мелли появилось это жуткое ощущение неловкости, будто она сама одеться не может.

— Принеси нам чай… и что-нибудь сладкое к нему, пожалуйста, — попросил он, когда служанка вернулась.

Уна кивнула и поспешно вышла из комнаты. За все время присутствия здесь она не сказала и слова, хотя обычно была довольно разговорчива.

— Мне всегда было интересно, как слуги слышат такой тихий колокольчик? — задумчиво спросила Мелли.

— Он привязан к браслету, — охотно ответил Берти. — Когда ты звонишь, браслет подает сигнал: обычно он дрожит, некоторые просят добавить звуковой сигнал. Уна сама не ходит за чаем, она весь день сидит в комнате по соседству — если тебе что-то нужно, она узнает, передает просьбу другим слугам, а потом заносит к тебе в комнату. Это для того, чтобы в твои личные комнаты доступ имело небольшое количество людей.

— Встает раньше меня, ложится позже, весь день дежурит… тяжелая работа у горничных, — задумчиво протянула Мелли.

Ей было грустно и неуютно. Она с сомнением посмотрела на Берти, решила, что от него скрывать уже особо и нечего, и залезла на кресло с ногами, подтянув колени к груди. Берти почему-то улыбнулся.

— Значит, тебе скучно? — продолжил прежнюю тему он. — Чем хочешь заняться?

— Не знаю, — честно ответила Мелли и уставилась на языки пламени. — У меня никогда не было хобби.

Откровенно говоря, больше всего ей хотелось остаться одной и пореветь. Подумать только, какой плаксой она стала в последнее время…

Внезапно Берти встал и подошел к ней:

— Иди сюда, — он потянул ее за руку, заставляя встать, а после сел в кресло сам и усадил Мелли на колени. — Вид такой, будто сейчас разревешься.

После этой фразы сдерживаться Мелли уже не смогла — беспомощно шмыгнула носом, уткнулась Берти в плечо и разрыдалась. Он обнял ее, кажется, даже гладил по голове. Мелли настолько отдалась своему личному горю, что вообще потеряла связь с реальным миром.

— И почему тут воды больше, чем на улице? — раздался прямо над ухом голос Алана.

Мелли вздрогнула. Поспешно отстранилась от Берти, вытерла с лица слезы — вот же хороша она сейчас, наверное.

Было чертовски неловко. Только вчера обещала себе быть сильной, сделать все для того, чтобы у Алана не было причин нарушить свои слова о хорошей и простой жизни для Розмари и Оливера… а сегодня разревелась у Берти на руках. Стыдно было даже больше, чем за ее слезы по ночам: там просто не было времени думать о том, что с ней происходит, а здесь… Они оба смотрели на нее с явным волнением, что смущало особенно сильно.

— Я принес чай, — Алан галантно указал на поднос, — и пришел извиниться: это я сказал Норду, чтобы он немного… подсластил жизнь твоей семье… я думал, что тебя это взбодрит.

— Врешь, — прервал его Берти.

Алан пожал плечами и сел в другое кресло:

— Слегка слукавил. Думал, что взбодрит, примерно как холодный душ… но не как холодный дождь.

Мелли снова хлюпнула носом, попыталась было слезть с колен Берти, но он достаточно крепко держал ее за талию. Теперь Мелли стало даже немного страшно — она ведь не оправдала ожидания Алана.

— Итак, что случилось? — как ни в чем не бывало продолжил Алан. — Что он такого тебе наговорил?

— Ничего, — качнула головой Мелли.

Алан налил себе чаю в чашку, отпил, откинулся на спинку кресла и безмятежно сказал:

— Попробую догадаться. Просто по тому, что он после наговорил Норду… наверняка требовал, чтобы ты поспособствовала более легкой жизни для него. Это предсказуемо — такие люди столь просто от старых привычек не избавляются. Раньше его покрывали родители, сейчас надеялся выехать на сестре. Так как у него не получилось — он чем-то тебя оскорбил. Вот тут я уже теряюсь в догадках. Предполагаю, что, как человек хорошо знакомый с тобой, он лучше знает, как именно тебя оскорбить. Но он не признался, что сказал тебе нечто неприятное… он считает, что ты вспылила и ушла. Итак?

Алан снова отпил немного чая, а Берти притянул ее ближе к себе, заставив вновь положить голову себе на плечо. Мелли шмыгнула носом, но промолчала.

— Кроха, если мы не будем знать, в чем причина твоих слез, то нам вряд ли удастся чем-то помочь, — повторил Алан.

Мелли же видела только мокрое пятно на рубашке Берти. Много же она выплакала… ей не хотелось говорить, в чем причина ее слез, потому что будет звучать так, будто она их обвиняет. А она не их обвиняет. Она плачет из-за того, что, несмотря на все ее попытки быть добропорядочной девушкой, боги не уберегли ее от этого испытания. Плакала потому, что окончательно поняла: ее мечты о хорошей жизни останутся лишь мечтами. И потому что ей было безумно стыдно за свою слабость.

В камине потрескивали поленья, за окном стучали капли дождя, но Мелли все равно казалось, что в тишине комнаты непозволительно громко звучат ее дыхание и шмыгание носом. Она не смотрела ни на Берти, ни на Алана, но ей казалось, что они все же как-то общаются — без слов, но общаются.

Берти продолжал тихо поглаживать ее по голове, и Мелли сама не заметила, как заснула у него на руках.

Глава 15. Наказание

Мелли заснула задолго до обеда. Она даже не заметила, как ее перенесли обратно в кровать — будто только что прикрыла глаза на руках у Берти, а уже через секунду Уна будит ее, потому что нужно привести себя в порядок к обеду. Из зеркала на Мелли смотрело что-то опухшее и недовольное. За спиной у этого недоразумение кривила губы Сима: до обеда оставалось всего полчаса.