Капризное отражение. Феминистские идеи на киноэкране

В центре внимания главы об инаковости представлена тема репрезентации женщины как Другого в культуре: первые вампирши и ведьмы на экране, загадочные потусторонние злодейки, femmes fatales из голливудских фильмов-нуар и многочисленные инопланетные существа в ключевом для этой темы жанре фантастики. В главе прослеживаются аспекты роли Другого, изменение отношения общества к статусу инаковости, новое видение его потенциала в современной культуре и критический взгляд со стороны современных философов на перспективу развития феминизма в данном ключе. С развитием интерсекционального феминизма в кино появились новые примеры рефлексии дискриминации Другого не только по признаку пола, но также расы, гендера и сексуальной ориентации. Мы кратко затрагиваем эти вопросы на примере нескольких фильмов. Здесь же уделено внимание современным феминистским концепциям, которые объединяют накопленный опыт взаимодействия феминизма и актуальных направлений в кинематографе. Медиатехнология и кино оказываются здесь не только средством выражения, но и непосредственным участником трансформации субъекта, уже стремящегося за пределы человеческого. Современные фильмы, отражающие постгуманистические настроения, не всегда футуристичны, как может показаться на первый взгляд, но обращаются к традиции, которая «создает» женщину посредством властных практик и идеи о сексуальности и инаковости.

Четвертая глава посвящена политикам идентичности, она знакомит с теориями женского кинематографа, идеями женского авторства в кино и феминистским прочтением фильма как поля борьбы за права женщин и формирование женской зрительской позиции. В 1960–1970-е в авторском кино стали появляться яркие независимые женщины-режиссеры, предложившие альтернативный взгляд на женскую привлекательность. Поместив женскую красоту в политический контекст, они вскрыли условность самой идеи женственности. В период развития концепций «женского кино» феминистское движение переживало особый подъем, направленный на переосмысление оснований, и открывало новые темы для кинематографа в контексте права на субъектность.

Идея последней главы появилась в процессе написания книги. Разговор о войне в контексте феминизма концентрирует и объединяет в себе важнейшие для движения темы: критика власти, насилия, логики доминирования и дискриминации. Речь пойдет не только о притеснении женщин в индустрии, но скорее о том, что происходит с человеком на войне, исчезает ли он как субъект, какое место он занимает в военном и террористическом дискурсе, как опыт травмы сказывается на культуре.

Выбор тем условен, поэтому в каждой из глав мы затронем фильмы из разных периодов истории кино и сможем показать разнообразные тенденции – более отчетливые и масштабные или, наоборот, редкие и исключительные. Некоторые действительно сложные феминистские концепции обретают на экране простоту и прозрачность. Тем не менее мы не ставим себе задачу систематизировать весь корпус основных текстов и ключевых феминистских идей от манифестов до феминистской теории кино и литературы, таких хрестоматий существует уже достаточно много.

В процессе написания книги мы стремились остаться на критической дистанции по отношению к феминизму, это казалось необходимым для разъяснения ряда внешних факторов, повлиявших на его развитие. Однако подобная позиция оказалась невозможной: сложно не проникнуться взглядами движения, целью которого является борьба против дискриминации. Мы не скрываем своих симпатий и уверены, что феминистский вклад в укрепление гуманитарных ценностей и уравнения прав угнетаемых групп, который сегодня часто воспринимается как нечто данное, заслуживает более широкой огласки.

Кинематограф и визуальная культура послужат нам материалом для разговора о базовых феминистских темах и понятиях. Может ли все-таки кино выразить феминистские идеи, если оно продукт патриархальной культуры? Способно ли кино открыть новые перспективы для феминистских идей или же преодолеть скопофилический male gaze невозможно? В нашей книге нет канонических утверждений и однозначных ответов, но есть указания на вопросы.

Глава 1 Между мужским и женским: к дилемме бинарных оппозиций

В первой главе мы рассмотрим некоторые базовые противоречия внутри самого феминизма и их выражение в феминистских фильмах. С точки зрения современности, противоречие в феноменах культуры – не отрицательный признак, а, наоборот, свидетельство многогранного, способного к изменениям явления. Одновременно они подрывают феминистскую идеологию изнутри и служат источником для переосмысления ее задач. Любой масштабный культурный феномен на поверку оказывается сложнее и противоречивее, чем кажется издалека. Детализация разнонаправленных тенденций дает нам возможность уйти от идеализации феминизма и более ясно понять некоторые нюансы образов при последующем анализе фильмов.

Способ понимания фильма во многом предопределен спецификой (сознательной, бессознательной или автоматической) описывания внешнего мира, построенной на базовой логике бинарных оппозиций – противопоставлении двух простейших понятий, антонимичных по отношению друг к другу: верх и низ, левое и правое, день и ночь, девочка или мальчик, тьма или свет и т. п. Базовые оппозиции окружают нас в повседневности, пронизывают культуру повсеместно и являются истоком для фундаментальных противоречий.

Теоретически бинарную оппозицию осмыслил французский лингвист Фердинанд де Соссюр еще в начале XX века. Он обратил внимание на конвенциональную природу языка, в которой смысл организован по особым правилам: значимость каждой единицы определяется как в двоичном коде – через оппозицию, во взаимной связи с другим знаком, то есть через то, чем она не является 4 . Иными словами, в бинарных оппозициях одно не может быть другим. Его идеи оказали сильнейшее влияние на всю гуманитарную западную мысль. Спустя полвека, в 1949 году французский антрополог Клод Леви-Стросс опубликовал исследование 5 , согласно которому бинарные оппозиции создают структуру любой культуры и формируют ее на базовом уровне; эта теория повлияла на развитие идей структурализма и семиотики.

4

Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. М., 2019.

5

Леви-Стросс К. Структурная антропология / Пер. с фр. Вяч. Вс. Иванова. М., 2001.

В последующие годы идея о бинарных оппозициях как первичных структурах критически пересматривалась. Европейские интеллектуалы признавали дуализм, присущий любой культуре, но искали способ преодолеть идею об устойчивом господстве этого принципа. С их точки зрения идея о доминировании бинарной логики не соответствовала сложному устройству современного мира и представляла серьезные ограничения свободы для ее потенциального разнообразия. Бесперспективность примата бинаризма с его исключением «одного» против утверждения «другого» доказывал травматичный опыт идеологий тоталитарных режимов и Второй мировой войны.

Смысл дилеммы заключается в невозможности выйти до конца за границы двоичного кода, так как обусловленность бинарным мышлением в культуре очень высока. Феминизм столкнулся с этой проблемой не только в теории, но и на практике. Исторически сложилось, что феминистское движение с самых первых дней своего существования было вынуждено противопоставлять свои ценности мужскому мышлению. Это частный пример бинарной оппозиции. Ранний феминизм усваивает его, но стремится использовать в позитивном значении сопоставления. Когда британская писательница Мэри Уолстонкрафт в XVIII веке боролась за право женщин голосовать, то она исходила из идеи равенства двух полов – мужского и женского 6 .

6

Wollstonecraft М. A Vindication of the Rights of Woman. London, 1792.

Подобно тому, как в традиционном патриархальном обществе мужское противопоставляется женскому, культура противопоставляется природе. Такие оппозиции являются иерархическими, они разделяют большую часть социальной жизни по признаку принадлежности к биологическому полу, ставят мужчин выше женщин, а культуру выше природы. Согласно теоретикам, эта схема глубоко укоренилась в обществе и структурирует основы знания и социального мышления. Базовые противопоставления верх/низ, лево/право, зад/перед, свой/чужой, я/другой и т. п., присущие жизни культуры и общества, со временем обрастают ценностными коннотациями. Как следствие, выстраиваются классификации, построенные на иерархическом принципе, поскольку содержат неявное оценочное предположение о том, что одно из двух «лучше другого». Феминизм стремится оспорить неравный принцип в пользу равенства. Однако в силу потребности противопоставлять патриархату свою позицию, феминизм сам не может полностью отказаться от принципа иерархии. Так возникает дилемма бинарной оппозиции «отказаться нельзя утверждать».

Причина дилеммы в обусловленности культуры. В западном обществе ценности определяются традициями. В длительной традиции христианства бинарные оппозиции начинаются с парадигмы о добре и зле. В соответствии с ней верх (небеса) маркируется положительно, а низ (подземелье) – отрицательно; правый (светлый) семантически положителен, левый (темный) негативен. В дохристианской греческой традиции бинарную логику задавал платоновский идеализм. Платон противопоставил мир реальных вещей, то есть чувственный мир, идеальному миру идей. Последний понимался им как истинное бытие, а мир вещей определялся как ограниченный, вторичный, связанный с производством копий.