Кара для террориста
Шрифт:
Цвет Абдула в целом одобрил, не слишком на нем задержавшись: зеленый — цвет ислама, вот и прекрасно. Обед где?
Стоя спиной к окну, по левую руку от себя Абдула видел выпирающий из стены, за которой ванная, изогнутый выступ на высоте стола, с округлыми краями и шириной в два фута, — стол и есть, очевидно, а перед ним, повторяя его изгиб, выступ пониже, — как видно, лавка. Изогнутые потому, что повторяют форму стенки, к которой примкнуты, а стена эта круглая, и все помещение представляет из себя полукруг: с той стороны, где ванная, дуга, а с противоположной — ровная стенка по диаметру.
Окно у края дуги, почти вплотную к диаметру, а дальше — этот самый выступ, как полка, и для ног под ней имеется пространство, и тянется до самой дверки в ванную, то есть на добрых четыре ярда. Примерно ярд — окно, чуть меньше ярда — дверь в ванную, да следом еще пять ярдов стенки,
Но чтоб остаться, надо обедать! Как тут у них вообще обедают, водят куда-то, или… — Но что-то ясно подсказало Абдуле, что никуда тут никого не водят. Здесь, внутри надо искать.
Абдула стал внимательно разглядывать стенку над полкой-столом, и что же? — Как он сразу не заметил, вот же она, под рукой, стрелка, ярко-зеленая, на фоне выделяется, указывает вниз, в сторону стола, а под ней, — ну да, не видно ничего, но это наверняка так же замаскировано, как та дверь в ванную, в которую он вошел снаружи. Ну-ка, нажмем! — И Абдула нажал.
И тут же край стенки над столом начал приподниматься, как заслонка, а из-под него выполз овальный поднос, накрытый прозрачной крышкой. Выполз и замер, а заслонка за ним опустилась на место и застыла, сливаясь со стенкой, как ни в чем не бывало.
Утопленный захват для пальцев в крышке позволил Абдуле легко ее поднять, и там, под крышкой, он увидел, во-первых, четыре тарелки: ближе всего открытая с нарезанными огурцами с помидорами, посыпанными зеленью, политыми прованским маслом; дальше — две накрытые прозрачными же крышечками тарелки, поглубже — с супом и рядом — с горкой риса и кусками белого мяса, похоже, что куриного, следом — тарелка со свежей теплой белой лепешкой хлеба, а рядом — соусница, перечница и солонка. И на самом дальнем конце подноса — кофейник с чашечкой для кофе, чайник с пиалой для чая и стакан апельсинового сока, холодного, весь запотел.
Абдула отставил в сторону большую крышку от подноса, благо, места на столе хватало, и взялся за захват на маленькой над супом. Надо же, все как в хорошем дорожном ресторане! — Абдула даже удивился, откуда в нем нашлось еще место для удивления, но оказалось, что и это — не все! В дорожном ресторане не бывает такого запаха! — Тарелка с супом, слегка дымясь, издавала великолепный аромат свежего бараньего мяса!
— Шурпа! [5] — воскликнул пораженный Абдула.
5
Шурпа — густой жирный суп из баранины, очень вкусный.
Не теряя времени, он уселся на лавку слева от подноса, ближе к окну, и придвинул к себе тарелку с шурпой. Прибор на подносе, конечно, тоже имелся — завернутые в большую светло-зеленую бумажную салфетку ложка, вилка и нож — из пластмассы, конечно, и того же цвета, что все здесь, но не такие хилые, как одноразовые приборы фаст-фуда, а вполне солидные, можно и мясо нарезать, и на вилку огурец свободно наколоть. Человека таким ножом, конечно, не проткнешь и харакири себе не сделаешь, — Абдула усмехнулся: он совсем не собирался делать себе харакири, но, судя по отсутствию в помещениях острых углов и сколько-нибудь увесистых предметов, те, кто его здесь содержал, подобной склонности за ним отнюдь не исключали.
Э, человек, если захочет, всегда сможет лишить себя жизни, какие ножи! Вон, можно просто язык себе откусить: Абдула сам видел такое в японском кино. Но сейчас этот язык можно скорее проглотить, чем откусить, — вах, какая шурпа!
Абдула накрошил в тарелку с шурпой хлеб, почти всю лепешку, и расправился с ней во мгновение ока. Рис и курятина, огурцы с помидорами, сок и кофе, и чай, — да, проглотив, обжигаясь с отвычки, чашечку кофе, Абдула сопроводил ее добрыми глотками чая, — все это последовало за шурпой с неимоверной скоростью.
Наконец, отставив пиалу, Абдула налил себе из кофейника еще одну чашечку и принялся медленно смаковать.
Да, кофе был настоящий, не то, что
тепловатая бурда в тюрьме… — Абдула не говорил уже в «той тюрьме», поскольку вот эта была чем угодно, только не тюрьмой.Да, не тюрьмой… Но чем же? — В вопросе Абдулы не было тревоги: с такой шурпой в желудке не тревожатся, однако разобраться все же стоило. Потягивая кофе, Абдула стал неторопливо водить головой из стороны в сторону.
Так, окно слева — это мы уже знаем. Здесь — обеденный стол, а для чего еще три метра стола? Гостей принимать, что ли? — Абдула хмыкнул.
Дальше дверь, там ванная, а дальше что? — Ба! Целый спортивный комплекс! Ну да, вон дорожка беговая, перед ней выступы из стены, как поручни, опираться и скорость наверняка регулировать, а рядом — шведская стенка, что ли? — Абдула не поленился, поднялся, перекинув ноги через лавку, и подошел поближе: так и есть, дорожка беговая, ярда полтора на ярд, и два удобных выступа, руками опираться, и под правой рукой — вытянутый треугольник вершиной к стенке нарисован, темно-синий, понятно, сенсор, пальцем поведешь, быстрее-медленнее дорожка под ногами побежит… Шаг вправо — рукояти из стенки выступают, ухватил, потянул, за ними из стенки вытянулись два жгута, вперед-назад, вверх-вниз, влево-вправо, можно тянуть в любом направлении, и тут же кнопка сенсорная — усилия регулировать, хочешь, в качестве гири используй, хочешь, как эспандер… А с другой стороны от дорожки, слева, стенка шведская, только не поручни, а тоже выступы с желобами-выемками: рукой удобно взяться можно, ногой тоже можно наступить, а вот обхватить целиком или веревочку просунуть-завязать — нет. Во как боятся, чтобы не повесился! А только не на чем тут вешаться, да Абдула и не повесится, ни за что! Вот пробежаться по дорожке, оттянуться на стенке — это да, это бы хорошо… И мячик покидать, но мячика тут нет. Мячик, наверное, на прогулке… — Но что-то подсказало Абдуле, что никаких прогулок у него не будет. Небось, попросишь, скажут: вполне достаточно условий тренировать все группы мышц… И воздух, скажут, совершенно свежий. Шайтаново племя. Кстати, воздух тут и вправду свежий, и мышцы можно действительно потренировать, но не сейчас, конечно, не после такого обеда! Сейчас прилечь бы… Вот и лежанка, пора ей уделить внимания побольше.
Лежанка стояла в центре у прямой стены, но не вплотную, а с отступом примерно в пол-ярда. Ни постели, ни даже подушки на ней не было, зато имелись округлые изголовья, прямо мутаки! [6] Правда, руку под них не просунешь, как под настоящую, но зато целых две, и с обеих сторон! Хочешь, лицом к окну ложись, хочешь, ногами!
Абдула попробовал и так, и так. Лицом к окну, конечно, хорошо, на небо любоваться, но слишком ярко, глазам мешает. Другой раз как-нибудь. Абдула улегся к окну затылком. Все равно ярко, солнце там, за окном, сияет вовсю, хорошо, хоть сюда лучами не достает. Утром достает, наверное… Утром! Еще сегодня утром Абдула ждал казни на электрическом стуле, а сейчас — на такой кушетке лежит, такой обед переваривает! Хвала Всевышнему!
6
Мутака — восточная подушка цилиндрической формы, вроде прямой сардельки или сосиски.
Лежать и вправду было хорошо, удобно. На ощупь и на вид материал, из которого была сделана лежанка, был такой же, как и везде вокруг, но заметно мягче, податливее. Абдула поерзал, укладываясь поудобнее, но, ерзая, подспудно ждал резкого сигнала, окрика: «Не сметь ложиться до отбоя!» Но ничего, ни окрика и ни сигнала не последовало. Да, странные, однако, здесь порядки. Не земные какие-то… Но мысль о неземных порядках с инопланетянами Абдулу уже посещала и радости не доставила. Ну его. Лучше спать, раз хочется и можно. Который, интересно, час? — Под потолком над дверью ванной виднелся белый на салатовом фоне овальный циферблат, а в нем светились ярко-зеленые цифры: 01:47 РМ [7] .
7
АМ, РМ (от лат. ante meridiem, post meridiem — «до полудня», «после полудня») — американский способ обозначать время суток, как по-русски мы можем сказать «два часа пополудни» или «три часа пополуночи» (хотя охотнее, конечно, говорим «два часа дня» или «три часа ночи»). Скрупулезнее было бы написать «01:47 p. m.» (или «а. m.», если до полудня), но создатели электронного циферблата, как видно, предпочли наглядность скрупулезности.