Кара-курт

— Погоди, Сюргуль, ты что-то много наговорила, — остановил ее Яков. — Давай по порядку, ханум. Скажи, разве я для того тебе Борьку подарил, чтобы он нам жить не давал? Почему он у тебя так громко кричит?

— Много соли съел, пить хочет — вот и кричит.

— Это я и сам понимаю: пить хочет — вот и кричит. Я тебя спрашиваю, зачем тебе надо, чтобы он так громко кричал?

Сюргуль посмотрела на него с искренним изумлением:

— Как не знаешь, все знают!

Она широким жестом обвела горизонт. На темной и худой, изрубцованной временем шее ее обозначились жилы, в углах рта легли морщины. Но карие глаза Сюргуль с чистыми белками смотрели на Якова молодо, а главное — бесхитростно.

— Вчера ни одного облака не было, — убежденно сказала она, — сегодня пришли.

Старший лейтенант недоверчивым взглядом обвел горизонт. Ястребилов молча выслушал перевод Сулейманова и тоже окинул взглядом небо. Редкие полупрозрачные облака, которых вчера и в помине не было, сейчас, оторвавшись от горных вершин, плыли над головой.

— А при чем тут козел?

— И-и-э-эх, Ёшка! — воскликнула Сюргуль. — Гейч пить хочет — дождь зовет. Одно утро кричал — облака пришли. День покричит — туча придет.

— Еще день? Ну уж дудки! От твоего гейча и сейчас у всей комендатуры в мозгах свербит. А если все лето дождь не придет, твой гейч до осени орать будет?

— Как не придет? Обязательно придет!..

— Если бы от такой рогатой скотины зависела погода... — начал было Кайманов, но в эту минуту, словно по заказу, облако, проплывавшее над головой, окропило вдруг всех стоявших во дворе частыми тяжелыми каплями.

— Ага! Видел? — Сюргуль торжествовала: — А ты говорил!

— Тьфу! — невольно рассмеявшись, сплюнул Кайманов.

Белоусов и переводчик Сулейманов захохотали. Улыбнулся и Клычхан. С усмешкой пожал плечами капитан Ястребилов, которому Сулейманов перевел разговор.

— Зачем плюешь? — обиженно сказала Сюргуль. — Дождик пошел — аллаху слава. А ты плюнул.

— Прости, ханум, — согнав улыбку, ответил Яков. — Пойдем ко мне в гости, чай будем пить, а гейча ты отведи подальше в горы, пусть лучше он там кричит.

— Какие горы? Мелек у меня не в горах, за кибиткой. Ни в какие горы гейча не поведу, пускай дома кричит.

«Голову морочит старая карга», — уже раздражаясь, подумал Кайманов.

— Яков Григорьевич, я буду у себя, — с улыбкой сказал Ястребилов, направляясь в канцелярию. Это можно было перевести так: «Вы развлекайтесь, а у меня дела».

Сулейманов и Белоусов перестали смеяться. Невозмутимо и чуть иронически наблюдал эту сценку Клычхан.

Кайманов увидел возле кибитки Сюргуль худощавую мужскую фигуру. Кто-то в туркменском халате и высокой папахе — тельпеке стоял у входа, смотрел в сторону комендатуры.

— Кто у тебя в гостях? — спросил Яков.

— Ай, Хейдар, один человек, — не задумываясь ответила Сюргуль.

— Что за Хейдар? Зачем пришел?

— Ай, немножко надо замуж выходить, трудно одной...

— Замуж?!! — Яков открыл было рот, но от комментариев воздержался. Что ж, и в свои семьдесят лет Сюргуль имела право выйти замуж. Одной действительно трудно...

— Ай, хорошее дело, — как можно радушнее улыбнувшись, сказал Кайманов. — Приглашай на свадьбу, будем поздравлять. Одну минутку, ханум. Подожди и ты, Клычхан, — попросил он и отозвал дежурного Белоусова в сторону.

— Вы смотрели документы Хейдара?

— Так точно, товарищ старший лейтенант.

— Почему не доложили?

— Капитан Ястребилов сказал, чтобы я вас не беспокоил, у Хейдара он сам документы проверял.

«А мне ничего не сказал», — подумал Яков, который ждал появления Хейдара так же, как ждал его начальник отряда полковник Артамонов. Ждал Хейдара и капитан Ястребилов, решивший, очевидно, сам доложить полковнику, что Хейдар пришел.

Кайманов неодобрительно посмотрел на Белоусова:

— Значит, о Сюргуль и ее козле вы мне докладывали, а о Хейдаре — новом человеке — ни слова.

— Так то ж товарищ капитан так приказал. Я ж у него спрашивал, докладывать вам о Хейдаре или нет? А он: «Когда надо будет, сам скажу». Может, я что не так сделал?

— Нет, все так. По уставу. Выполняли последнее приказание. Но на будущее учтите: все, что знает по оперативной работе капитан Ястребилов, должен знать и я — его заместитель. Понятно?

— Да, понятно, товарищ старший лейтенант, — отозвался огорченный Белоусов. — Разве ж я по своей воле?

— Ладно, Белоусов, все в порядке. Вы свободны... Ай, баджи, баджи, — сказал Яков, обращаясь к Сюргуль. — Значит, гейч кричит — дождь зовет. Дождь идет — виноград растет. Люди покупают, Сюргуль и Хейдар свадьбу играют! Верно я говорю?

— Верно, Ёшка, верно, — согласилась Сюргуль.

— А если верно, давай договоримся: я попрошу вашего башлыка, чтобы давал тебе воды. Пошлю солдат — прорыть к твоему мелеку арык. Но ты больше никогда не будешь привязывать гейча на крыше. Так ладно будет?

— А ту, Ёшка, не обманешь? Верно говоришь? — Старуха смотрела на него с недоверием. Кайманов ясно видел, что ее нисколько не интересует Клычхан.

— Как могу обмануть? Слово! Ты лучше скажи, почему старых знакомых не узнаешь? Гляди, как он на тебя смотрит!

Кайманов отступил назад, чтобы видеть одновременно обоих.

— Не хочу его видеть, вот и не узнаю, — ворчливо ответила старуха. — Он с моим врагом Джамалом дружил.

Клычхан полуиронически приложил в знак приветствия руки ко лбу.

— А ты хорошо знаешь этого человека?

— Конечно, Ёшка, почему спрашиваешь? Купец Клычхан Меред оглы. Не знаю только, зачем он к тебе пришел?

— Вижу, и ты ее знаешь? — обратился Яков к Клычхану.

— А кто ее не знает? Во всех газетах писали.

Озадаченный Кайманов прервал разговор, чтобы неосторожным словом не испортить дело.

В это время метавшийся на кибитке козел оборвал веревку и с коротким «ме-ке-ке» ринулся к воде. Наступив на край таза, он перевернул его. Вода разлилась, таз с громом покатился с крыши. Сюргуль воздела жилистые руки к небу, бормоча проклятия, торопливо пошла со двора комендатуры.