Карамазов. Книга 1

Ухватив богиню за руку, я резко рванул ее на себя. Она оказалась в моих объятьях. И я не собирался ни с кем делиться ею.

Кто-то резко ударил меня по лицу и громко выкрикнул:

— Очнись! Скотина ты этакая!

Открыв глаза, я не сразу смог понять, что передо мной вовсе не зеленокожая дева. На меня смотрела взъерошенная Катерина и лупила меня наотмашь ладонями.

— Мне больно, — зло отчеканила она, когда поняла, что услышана.

— Прос… ти, — ошеломленно выдохнул я и ослабил хватку.

Калинина замерла и настороженно уточнила:

— Ты меня слышишь? Понимаешь где находишься?

Вместо ответа я рассеянно кивнул и тут же мотнул головой.

— Не знаю. Я не знаю, что это…

— Что ты видел? Где был?

— О чем ты? — нахмурился я и оглянулся.

Я находился в собственной спальне, в кровати и был полностью раздет, как и привык. На моих ногах не было болотной грязи, но на щеке еще леденел след от прикосновения чужих пальцев.

— Что ты здесь делаешь? — хмуро уточнил я.

— Работаю, — девушка отодвинулась и запахнула на груди шелковый халатик.

— В моей спальне? — я посмотрел на светящиеся настольные часы. — В три ночи?

— Я твой секретарь круглосуточно, — недовольно сообщила Катерина. — Ты кричал. И звал… кого-то.

Уточнять, кого именно я звал, было бы странно. Но девушка испытующе посмотрела на меня и сказала:

— Тебя зовет объект.

Остатки сна тут же слетели с меня.

— А вот с этого момента попрошу подробнее.

Катерина поднялась на ноги и подошла к столу, чтобы включить лампу. В скудном свете, падающем снаружи, я мог увидеть ее фигуру под просвечивающейся тканью. Девушка была в отличной форме.

— Хватит пялиться, — фыркнула Катя и щелкнул выключателем.

В мягком желтоватом свете образы из сна уже не казались такими ярким.

Секретарша уселась в кресло, закинула ногу на ногу и иронично уточнила:

— Ты так рад меня видеть?

Я не ответил. Она и без слов все понимала. Неспешно обернувшись в простыню, я посмотрел на Катерину и грубовато предложил:

— Давай перейдем к делу. Рассказывай

— Хорошо, — деловым тоном произнесла она. — Если бы ты ответственно отнесся и принял обязательства Семьи как положено, то знал бы, чего стоит ожидать.

— К делу, — недобро напомнил я. — Сейчас я не склонен разглагольствовать на тему собственной беспечности. Что происходит?

— Объекты имеют свою волю и сознание. Они жаждут найти сильного хранителя и проявить себя в полной мере.

— И чем же я силен?

— Ты? — девушка усмехнулась. — Ты силен в одной очень ненужной в сфере поиска и коллекционирования объектов.

Я проследил за ее взглядом и прикрыл себя ниже пояса подушкой.

— Надо было выбрать Беломорцеву, — процедил я.

— Ты силен потому, что у тебя есть коллекция, — снизошла до объяснений Катерина. — Объекты ощущают друг друга и хранителей. А ты обладаешь несколькими десятками и продолжаешь искать. Артефакты манят к себе каждого потенциального раба и тем громче будут звать, чем больше их будет у тебя.

— То есть, этот зов слышу не только я?

— Нет, конечно. Но тебе повезло быть самым желанным.

— И мою коллекцию чуют другие хранители?

— Хранители, которые уже потеряли человеческий образ перестают быть интересными для объектов. Их больше нечем заполнить. Но ты сейчас остаешься человеком, которого можно совратить.

На последнем слове девушка облизнулась.

— Что?

— Объект станет являться тебе в видениях и предлагать себя в том образе, который для тебя будет казаться желанным. Это может быть груда драгоценных камней, твой собственный корабль под парусами или…

Я понял и выругался вслух.

— И в этих полуснах ты будешь жаждать сгнивший остов ладьи или кучу стекляшек, считая их чем-то невероятно ценным. Ты будешь видеть место, где находится нужная тебе вещь.

— Но у этого объекта уже есть хранитель, Оболенский.

— Значит, он неспособен выполнить прихоти артефакта, — девушка пожала плечами. — Никто точно не знает, по какому принципу эти вещицы меняют своих хранителей.

— То есть моя коллекция тоже может позвать кого-то? Прямо сейчас потянуть сюда сотню-другую искателей? — я похолодел.

— Ты совсем поехавший? — возмутилась Катерина. — Не читал инструкции своего деда? Карамазов, скажи мне честно: ты считаешь все это какой-то шуткой?

— Если я хочу, чтобы меня воспитывали — включу голограмму с дедом, — оборвал я речь разозленной девушки. — Просто ответь на вопрос.

— Объект может манить другого, если хранитель находился рядом с ним, видел артефакт.

— Ясно, — я взлохматил волосы и решил, что обязательно займусь изучением бумаг покойного родственничка. — Чем опасны эти образы?

— Они заставляют тебя навязчиво желать завладеть объектом.

— И как от этого избавиться?

— Насколько я знаю, только заполучив его, ты успокоишься.

— Начинаю думать, что я поторопился с принятием наследства, — невесело усмехнулся я.

— Многие из нас не выбирают свою судьбу, — произнесла Катерина с тоской и я поднял на нее глаза, чтобы убедиться, что мне это не послышалось.

Девушка поднялась на ноги и зябко повела плечами.

— Спасибо, — запоздало поблагодарил ее я.

— Это моя работа, — ответила она немного высокомерно, а потом вдруг тяжело вздохнула. — Я замерзла. И, кажется, захлопнула дверь в свою комнату.

— Неужели? — я точно знал, что замки в доме не были английскими, но спорить не собирался.

— Ты пустишь меня в свою кровать? Обещаю не приставать.

— Катя, стоит ли все усложнять… — начал я.

— Не умничай, — отмахнулась гостья и скинула с себя халатик, оставшись в кружевной маечке и шортиках.

Я ни разу не видел ее в таком образе. Смотрелась Калинина на редкость привлекательной. И точно знала об этом.

— Подвинься, — попросила она севшим голосом и улеглась рядом со мной на матрас.

— Ты уверена, что это хорошая идея?

— Если тебя опять надо будет будить… — она сладко зевнула, — я как раз буду рядом. И можешь меня обнять, чтобы было теплее.

— Я не заслуживаю тебя.

— Знаю, — отозвалась она лениво и улыбнулась. — Соскакивать тебе нет смысла. Я не рассчитываю на место твоей вдовы.