Карамелька. Книга 1

Внутренне я с ним согласилась: только ощутив на себе нагретую человеческим теплом вещь, я поняла, насколько я закоченела. Вот бы ещё ноги закутать пледом. Я невольно поджала пальчики на ногах, кокетливо выставляющиеся в открытом носке босоножки.

Он вышел. я быстро проверила карманы его куртки, вдруг по не осторожности оставил телефон? Но ничего подобного, он отличается предусмотрительностью. Из личных вещей там оказалась только дорогая зажигалка, явно подарочная. Вернулся с горячим чаем и коробкой кремовых пироженых. Наверное, у проводниц разжился.

– Ешь, - сказал, поставив всё это передо мной.

– До дома ещё не скоро доедем.

Я мельком удивилась, до столицы уже оставалось не так много. Но чай взяла, уж очень хотелось согреться.

– Надеюсь, там нет транквилизаторов, - пробубнила я, с подозрением принюхиваясь к содержимому стакана.

– Зачем? Я не насилую девушек, поэтому тебе нечего бояться, - всем своим видом он демонстрировал спокойствие и уверенность, вольготно откинулся на спинку, так чтобы его лицо оказалось в тени.

В его чёрных глазах читалось лёгкое любопытство, с каким он разглядывал меня. Нам ещё ни разу не приходилось находиться друг от друга так близко. Я нервничала, не нравится, когда смотрят в упор, из-за чего чуть не обожглась чаем.

– Ты красивая, Каролина, - наконец подвёл итог своим разглядываниям.

Я снова промолчала. Он продолжил.

– Почему не ешь?
– кивнул в сторону пироженых.
– Ты же любишь сладкое?

– Я хочу мяса, - капризным тоном заявила я, задрав кверху носик.

Он расхохотался чуть ли не до слёз.

– А я хочу тебя. Придётся нам обоим потерпеть, пока не прибудем домой, - наконец сказал он.

Я бросила на него настороженный взгляд. Чего он задумал? Сам же сказал, что не насилует девушек...

– А, может, ты меня к папе отвезёшь?
– решила я попытать удачи.

– Отвезу, - я неверяще уставилась на мужчину, - с внуком познакомиться.

– С чьим?
– не поняла я.

– С нашим ребёнком, - медленно проговорил, глядя мне в глаза.

Все перед глазами поплыло, я ухнула в какую-то яму. Она не была страшной, она была убаюкивающей и нежной как объятия матери.

Как хорошо выспалась. Невольная улыбка наползла на лицо. Арсен, наверное, уже проснулся. Я потянулась, наслаждаясь ощущением прикосновением шелковистого постельного белья к телу. Приоткрыла глаза, солнечный свет пробирался через неплотно закрытые шторы.

Стоп. Где это я? Второй раз в жизни просыпаюсь в незнакомом месте. Но в первый раз это было хотя бы романтично. Провела руками по телу, облегчённо выдохнула. Слава богу, одета в свой сарафанчик, но комната незнакомая. Комната довольно просторная, с аккуратной мебелью в классическом стиле. Подошла к окну, выглянула. Подо мной раскинулся ухоженный сад, с подстриженными газонами, выложенными белым камнем дорожками, буйно цветущими клумбами и какими-то деревьями. Судя по всему, моя комната находится на втором этаже. Я прошлась по комнате, со второго раза обнаружила неприметную дверку, ведущую в уборную. Входная дверь была заперта. По крайней мере, она не поддалась моим усилиям её открыть.

Сделала своё дело, вышла из туалета, в кресле напротив кровати обнаружила этого мерзкого гада, похитителя. Он благожелательно улыбался.

– Как спалось?
– задал он вопрос светским тоном.

– Ты!
– я вперила обвиняющий перст в мерзавца.
– Ты усыпил меня! А говорил, что не причинишь вреда! Я больше никогда не буду брать пищу из твоих поганых рук. Точно!- меня осенила блестящая идея.

– Я объявляю голодовку! Вот, - я со всего размаха села на кровать.

Она, предательница, оказалась слишком мягкой и пружинистой, в итоге я чуть не опрокинулась на спину.

Зло выругалась подслушанными у братьев Разумовских словами.

– Кэри, Кэри, - укоризненно сказал этот тип, помогая мне выбраться из кроватной западни.

Я зло зыркнула на него, отплёвываясь от наэлектризованных волос.

– Я ничего не подмешивал тебе в пищу. Ты же близко знакома с Инородцами, так ведь? Поэтому ты должна знать, что некоторые из них обладают экстраординарными способностями.

– Ты что Инородец?
– буркнула я, мне совсем не нравился подобный расклад событий.

– Не совсем. Но во мне есть кровь Иных в достаточном количестве, чтобы проделывать подобные трюки с неожидающими ничего страшного людьми. Я просто усилил твоё естественное желание.

– Зачем тогда ты мне всё это рассказываешь, если твои штучки срабатывают только с неподготовленными людьми?

– Я стараюсь дать тебе понять, что я не враг.

– И вообще, где я нахожусь?!
– опомнилась я.

– В нашем доме. Отдыхай, располагайся. Сейчас придёт горничная, она поможет тебе привести себя в порядок. Ты можешь свободно гулять по всему дому и усадьбе. Она, к слову сказать, весьма немаленькая. Но за пределы выйти не сможешь.

Что-то подобное я предполагала.

– Это снова гипноз?
– не удержалась я от издёвки.

– Ни к чему лишний раз применять гипноз к матери своего будущего ребёнка, - меня передёрнуло, он сделал вид, что не заметил.
– Отдыхай, милая, - и вышел.

Мда, сдаётся мне, что мы уехали достаточно далеко, чтобы Арсен меня не нашёл. Неужели, я всю жизнь проживу с тем, кто мне не по нраву?

Вскоре пришла обещанная горничная. Это оказалась пожилая женщина лет пятидесяти, очень степенная и несклонная к праздным разговорам. То есть она, попросту, игнорировала все мои вопросы, не связанные с непосредственной жизнью в моём новом доме.

Так монотонно и однообразно прошло три дня. Хозяин дома не напрягал своим присутствием, он настаивал лишь на обязательных совместных ужинах, сам целый день где-то пропадал. А где ночевал, я не знала, и знать не хотела.

На четвёртый день я озверела от скуки.

– Где ваш хозяин?
– рявкнула я на пришедшую горничную.
– Мне нужно срочно с ним поговорить.

Женщина молча кивнула и попросила следовать за ней. Мы спустились на первый этаж, а затем перешли в другое крыло здания. Особняк похитителя оказался весьма нескромным.

Я разъярённой фурией ворвалась в кабинет, где, как мне сказали, находился хозяин поместья. Он действительно там находился, сидел за письменным столом и что-то писал.

– Сколько я ещё здесь буду находиться? Я что в тюрьме? Как меня всё достало! Я хочу домой к папе, - на этой фразе мой боевой задор иссяк, и я позорно разревелась.

Да, не вышло из меня киношной героини.

Мужчина молча подождал, когда поток жалоб и слёз иссякнет, потом подошёл ко мне, подал платок и сказал: