Каратель

– Да плевать мне с глубокой колокольни, на их нежное обоняние.
– Вскипятилась Марина. И, обличительно вперив в меня посерьёзневший взгляд, почти прошипела.
– Тебе легко рассуждать. А я с ума схожу от страха, когда думаю, что эти уроды могут в следующий раз добраться до Леськи.

Поскольку возразить было нечего, вместо ответа я молча накрыл узкую ладошку своей и легонько погладил. Маленькая девочка, ставшая моей приёмной дочерью, была тем узким местом, которое следовало беречь как зеницу ока.

Дурацкая стычка на берегу озера в студенческом городке, в которой слишком много возомнившая о себе Кэтрин Стоун получила, немного сбившие спесь и доставившие немало неприятных болевых ощущений ожоги, постепенно перерастала в полномасштабную войну.

Глава 2

В ходе которой пострадало немало сторонников высокомерной старшекурсницы. И это ещё мягко сказано. Ведь, несколько условно-разумных со сверхспособностями расстались со своими, с моей точки зрения, абсолютно никчемными жизнями. А ещё некоторое, впрочем не очень большое, количество имбецилов отправилось в концлагерь, где содержались преступники из числа одарённых. А, если посчитать результаты сегодняшней кровавой бойни, то вообще впору прийти в ужас.

Так что, перенести боевые действия на Северо-Американский континент я считал если и не полностью невозможным с моей точки зрения то, скажем так, несколько преждевременным.

Ведь продолжать в том же духе и оказаться в числе тех, кого запишут в нарушители закона, не было совершенно никакого желания. Так как против системы не попрёшь. А параноидальный способ мышления псевдо-мыслящих, да ещё понукаемый страхом, больше смахивающим на первобытный животный ужас, не сомневаясь отнесёт всех причастных к подобной силовой акции, к сомну беспредельщиков, заслуживающих немедленной и показательной кары. Причём сделает это с чувством собственной правоты и невероятной лёгкостью.

– Я подумаю, что можно сделать.
– Желая как можно быстрее соскочить с неудобной темы, уклончиво пообещал я. И, желая удостовериться, что Марина окончательно решила сойти с тропы войны, попросил.
– Оставь, пожалуйста, кровожадные мысли.
– И, по упрямому выражению лица Марины поняв, что в обозримом будущем делать этого она никоим образом не собирается, устало пожал плечами.
– В конце-концов, опасность может подстерегать любого. Как одарённого, так и обычного рядового человека. Причём ежедневно и за каждым углом.

Но, как мне кажется, только усилил беспокойство матери за своего маленького ребёнка.

– Ладно, пошли покемарим малость.
– Внезапно перейдя на дворовой слэнг, подвела черту под так и не завершённым разговором Марина.
– Утро вечера, как говориться...

– Подожди, посуду помою.
– Заявил я, чем вызвал удивлённый взгляд своей девушки. А я, обрадовавшись, что хоть так удалось перенаправить печальные мысли любимой в другую сторону, пояснил.
– Так ведь некому больше. Прислугу эти мажоры с собой на дело не брали. А оставлять за собой срач как-то не в моих правилах.

– Вот как?
– Удивлённо вскинула брови Марина.
– А потом с деланным недоверием полюбопытствовала.
– Генрих, а ты точно Принц?
– И, поясняя ход своих мыслей, уточнила.
– Я, конечно же убедилась, что ты у меня работящий и хозяйственный. Но, признаться, даже я сейчас об этом не подумала.

– Учись, женщина.
– Горделиво расправил плечи я. И, стараясь перевести всё в шутку, предположил.
– Надеюсь, ты не думаешь, что моя матушка согрешила с садовником.

– Какой ужас!
– Картинно закатила глаза Марина.
– Я живу с бастардом! И, округлив глаза и понизив голос до шёпота, пообещала.
– Теперь я знаю твою ужасную тайну и, разумеется, буду тебя шантажировать.

– О, женщина!
– Я театрально схватился за сердце.
– Имя тебе коварство, а слова источают яд!

– Да, мы бабы, такие.
– Оставила шутливый тон Марина.
– И, изучающе глядя на меня, задумчиво пробормотала.
– Но ты и впрямь, частенько выламываешься из шаблона. И это при том, что сравниваю я тебя лишь с обычными, рядовыми, так-сказать, гражданами.

– И что, сравнение не в мою пользу?
– Подозрительно прищурился я? И, делая вид, что обиделся, обличающе процедил.
– Вот уж не думал, что тебе нравятся спесивые и высокомерные маменькины сынки.

– Извини.
– Чувствуя, что разговор заходит куда-то не туда, поспешила дать назад Марина.
– Просто, с ума схожу, от беспокойства за Леську.

– Не заботьтесь о дне грядущем.
– Начал цитировать Библию я.
– Ибо каждому дню достанет своей заботы.

– Уговорил.
– Принялась собирать тарелки со стола Марина.
– Пойдём, я помогу.

В четыре руки мы быстро справились с задачей и вскоре уж меняли постель в одной из освободившийся стараниями нашей карательной команды, кают.

Разбудил нас деликатный стук в дверь. Отобразив часы на сетчатке глаза и, скосив взгляд, понял, что поспать нам удалось два с половиной часа. Широко зевнув, я потянулся и вскочил с кровати.

– Кто?
– Тихо, но требовательно выдохнул я, оглянувшись на сладко сопящую Марину и не желая открывать.

И, в самом деле. Есть что-то трогательное и интимное, в спящей любимой женщине. И нет никакого желания допускать в наш маленький и уютный мирок посторонних. Пусть даже это и самые близкие друзья.

– Прибыли.
– Раздался из коридора голос Като Изао.
– Её Высочество просила всех собраться на палубе.

– Идём.
– Стараясь скрыть недовольство, буркнул я. И, дабы Стилет побыстрее отчалил, проинформировал.
– Будем через пять минут.

– Приплыли?
– Прикрыв рот ладошкой, чтобы скрыть зевок, зашевелилась Марина.

Я же, усилием воли оставив при себе сомнительную сентенцию про то, что "настоящие моряки хОдЮт", просто кивнул.

– Угу. Аими зовёт.
– И, демонстрируя собственную прозорливость, предположил.
– Наверное, план рожать будем.

– Как ты думаешь, многих придётся положить?
– Вставая и причёсываясь задала вопрос Марина.

– Всех.
– Коротко и по существу отрубил я. И, стараясь оправдаться в глазах своей девушки, промямлил.
– Ты ж понимаешь... Невиновных и даже непричастных на этом острове нет. А свидетели нам не нужны.

– Да.
– Откладывая массажную щетку, посуровела Марина. И, прижав ладони к вискам, грустно прошептала.
– Господи! Что ты со всеми нами делаешь?

Не зная, что ответить, я просто промолчал. И, по всей видимости, поступил очень мудро. Ибо приступ самобичевания у Марины быстро сошёл на нет и, умысшись и почистив зубы, она первой взялась за дверную ручку.