Каратель

Правда, стягивая с этой особы спортивную форму Военно-Магической Академии, я помнил, что делаю это совсем не для того, чтобы её осчастливить. И наверное поэтому, никакого эстетического удовольствия именно в этот раз не получил. Я ж не маньяк, в конце-концов, и не чёртов извращенец, прости меня, Создатель, за упоминание имени врага Твоего. Чтобы чувствовать эрекцию глядя на беззащитное тело будущей жертвы.

Если хотите знать, я даже испытал жалость, представив бездну отчаяния и безысходности, которую испытает эта недалёкая дурочка, от недостатка ума решившая мне отомстить.

При мыслях о маньяках и извращенцах, я вспомнил московского вампира, что попытался завлечь в свои сети Марину в наш последний, нелегальный визит в Первопрестольную. Вот! Вот на ком надо проводить эксперименты. Правда, как всё это совместить с учёбой в Академии, личной жизнью и прочими, неожиданно, и как снег на голову, постоянно сваливающимися на меня заботами, я попросту не представлял.

Когда подопытная была раздета и я стянул узенькие трусики, то с сожалением взглянул на изящную спортивную фигурку и мысленно схватился за голову. Создатель! Не почему?! По какой причине, ты дал этим несчастным такие совершенные, так схожие с обликом моей собственной расы тела, и забыл про развитие такого необходимого для успешного выживания органа, как мозг?

Ведь, стоило ей, её парню и искалеченной мною сестре, хоть немножко подумать, и ничего, совсем ничего бы не было! Не стали бы они публично унижать Игоря и Оленеву. Не случилась бы это позорная драка. И, самое главное, никогда бы не прозвучали обидные оскорбления в мой адрес. Из-за которых, собственно я и завёлся. И что привело очень печальным последствиям для этой недалёкой самки условно-разумного и, поистине ужасным, для тех, кого я лишил рук и ног.

Ещё раз, как следует, всё обдумав, я положил обнажённое тело в саркофаг и, телепортировав в руку рабочий нож, ткнул приговорённую в печень. Ранение в этот орган почти стопроцентно ведёт к летальному исходу. Но, в то же время, смерть не наступает мгновенно. То есть, как раз то, что мне было нужно для того, чтобы убедиться в верности выдуманной мною теории и подтвердить, или опровергнуть свою правоту.

Тугая струйка крови брызнула мне в лицо, всё-таки запачкав костюм и рубашку. Но, так как винить, кроме самого себя было некого, то я просто мысленно списал испорченные пиджак и сорочку в убытки и тут же забыл об этом. Что же касается достоверности при возвращении в реальный мир, думаю, что после всех навороченных сегодня дел, никто ничего не заметит. А, даже если и обратит внимание, примет на вызванные стрессом галлюцинации.

Несмотря на потерю сознания, от болевого шока хрупкое тело выгнулось дугой и забилось в конвульсиях. А я вытер красную жидкость с лица и поспешно захлопнул матовую полупрозрачную крышку.

На этот раз, времени, на то чтобы вылечить практически убитую мной девицу, медкамера потребовала немного меньше. А именно полтора часа. И я даже немного засомневался, не слишком ли незначительное повреждение я нанёс.

Но, так как обратной дороги, всё-равно не было, просто принялся ждать. И, чтобы скоротать эти не такие уж долгие, сравнительно конечно, часы, решил оттереть свою одежду от крови. Рассудив, что, без вариантов, попал в объективы видеокамер и незачем давать лишние факты тем, кто будет расследовать сегодняшние события, разбираться в периптелиях и, безо всякого сомнения, разгребать последствия.

Рубашку, правда, пришлось выкинуть, и я затолкал её в пакет для мусора. А вот с тёмного пиджака смыть кровь удалось довольно-таки легко. Ну, вернее, замыть. При ближайшем рассмотрении, безусловно, было видно, что с костюмом что-то не то. Но для тех, кто будет изучать мой внешний вид на экранах мониторов, абсолютно никакой разницы заметно не будет.

Когда зуммер запиликал, я по быстрому оделся, нацепив вместо рубашки одну из белых футболок. И, открыв крышку саркофага, принялся разглядывать погружённую с помощью снотворного в сон несчастную. А потом, в очередной раз посетовав свою тяжкую долю, принялся её одевать.

Как бы то ни было, то есть, увенчается мой жестокий эксперимент успехом или, к великой радости, девицы, о которой она даже не будет подозревать, мои расчёты окажутся неверными, а на сегодня с сидением в стазисе я завязал.

Хватит! Я ведь тоже имею нервы и чувства. И первые не железные а вторые, несмотря на мой внешний цинизм и браваду, тоже оставляют шрамы в душе. Так что, будь как будет. Если клиентке повезло сохранить способности, буду считать это волей Создателя и постараюсь больше не наносить ей вреда.

Безусловно, если она сама наглым образом не напросится на хорошую пиздюлю. То есть, извините за мой французский, вежливое порицание, выраженной путём физического воздействия.

Закончив придавать агрессивной и злопамятной барышне первозданный вид, я отнёс её метров на десять в сторону. Затем уложил на пол и, бросив на лицо смоченную нашатырным спиртом ватку, отскочил, спрятавшись в темноте стазиса.

Ход моих мыслей был прост и понятен. Если, очнувшись в кромешной тьме, она тут же зажжёт светляк, сотворит файербол или просто шарахнет молнией, чтобы осмотреться то, значит, я ошибался. Ну, а ежели я был прав, то вскоре услышу заполошные и растерянные вопли и можно считать, что в моём арсенале появилось очень грозное и ужасное оружие.

О котором, несомненно, я добровольно никому не расскажу. Да и незачем, по большому счёту, так как все и так уже всё видели. Бесспорно, у меня всеми силами будут стараться выпытать мой секрет. Но тут уж, хочешь не хочешь, а надо будет держаться до последнего и ни в коем случае не выдавать тайну.

Секунды через три послышалась возня. Потом, судя по контуру, отображаемом ультразвуком, моя подопечная встала на ноги и, наконец, спустя ещё несколько мгновений, раздались так ожидаемые мною вопли и проклятия.

– Где я, сукины дети?
– Первым делом осведомилась фурия. И, тут же персонифицировав вопрос, продолжила.
– Эльф, козёл безрогий! Я знаю, что это ты! Это твоих поганых рук дело!
– Он в ярости топнула и, видимо, пытаясь скастовать что-нибудь освещающее, вытянула руку. И тут же вновь разразилась проклятиями. И, как вы понимаете, в мой адрес.
– Что ты со мной сделал, урод проклятый?
– Завизжала она во всю силу своих молодых и здоровых лёгких.
– Верни меня обратно, слышишь, выблядок ёбанный!

То, что меня назвали незаконно рождённым, да ещё и занимающимся однополым сексом в пассивной форме, ни на йоту не прибавило мне доброжелательности к этой беснующейся особе. Так что, отвечать я не стал и предпочёл подождать, пока оголтелая дурочка выкричится и, истощив силы, заткнётся.

Ведь привлекать внимание к этому, уже второму за этот сумасшедший и под завязку наполненный приключениями день, знаменательному событию, никоим образом не входило в мои ближайшие планы.

Хватило её минут на десять. Она ругалась, кричала и, в конечно итоге начала плакать, перемежая всхлипы бессвязными просьбами к Создателю и постепенно впадая в истерику.